Иван Овсинский - Новая система земледелия
По Пампилану, из однолистных растений только цветы тюльпанов, лилейных и шафрана закрывают свои чашечки. Чаще явление сна встречается среди двулистных растений. На ночь закрывают свои чашечки: сложные, цикориевые (так плотно закрывающие свои чашечки ночью, что не видно совсем цветов, тогда как днем все растение покрыто ими); у лучеобразных закрываются серединные цветки, мотыльковые же свешиваются вниз. Закрывают на ночь чашечки своих цветов также вьюнковые, бальзаминовые, гвоздичные, деяник, кактусовые и пасленовые, открывающиеся иногда ночью. Большой нильский лотос, священное для древних египтян растение, и наши водные лилии закрывают свои чашечки на ночь и прячут их под водою, утром же открывают снова. Oenothereae закрывают свои цветки днем, при чем некоторые из них изменяют цвет. Так, напр., у Oenothera sinuata белые цветки ночью становятся темно-розовыми или красными; у Oenothera stricta желтые становятся оранжевыми или рыжими.
Некоторые растения так чувствительны ко всякой тени, что закрывают свои цветки среди бела дня, лишь только солнце спрячется за облака, напр. Dimorphoteca fluviatilis. Летний тюльпан и высокорослый портулак открывают свои цветы только в солнечные дни около полудня.
Известны также цветочные часы, составленные из периодических, т. е. раскрывающихся в разное время дня, цветов. Подобные часы устроили Линней в Упсале и Декандол в Париже из таких растений, как брандушки белые, распускающиеся в 11 ч. утра и закрывающиеся в 3 ч. пополудни, ночецветный деяник, распускающийся в 7 ч. вечера, и т. д.
К наиболее чувствительным к переменам света и тени принадлежат кисличные, листья и цветы которых засыпают ночью. Из парнолистных Portiera hygrometrica свертывает свои листья таким образом, что ночью она становится похожей на засохшее растение, утром же все листья снова развертываются.
Вообще сон листьев встречается у очень многих растений, как-то: у пунцового клевера, донника, мошника, мимозы, acacia lophanta, лебеды, звездчатки, мальвы, белого люпина, strephium, phylantus, kacciu, glycyne, schizolobium и др. Много растений, одаренных сном, содержит семейство бобовых, при чем листья этих растений, засыпая, прижимаются друг к другу верхней или нижней поверхностью или покрывают друг друга, наподобие черепицы, сверху вниз или обратно.
В данном случае листья, укладываясь таким образом ко сну, стараются предохранить себя от холода, образующегося вследствие лучеиспускания, а это указывает на то, что растения чувствительны к температуре. Но, кроме этого, листья наделены еще способностью различать степень напряжения света. Слишком сильный солнечный свет уничтожает хлорофил и лишает листья их обычного цвета, вследствие чего тропические растения имеют устройство, предохраняющее их от этого вредного влияния света (парагелиотропизм Дарвина). Обыкновенно листья этих растений располагаются так, что лучи идут более или менее параллельно к их поверхности и не падают на нее перпендикулярно. Для этого они располагаются на черешке отвесно вверх (rhizophora Maugle, Avicenia nitida) или вниз (Delechampia), или же черешок скручивается настолько, что плоскость листа принимает положение перпендикулярное к поверхности земли (шоколадное дерево). Перистые листья, в особенности у растений из сем. бобовых, тоже производят определенные движения с целью регулирования света. Некоторые растения иначе строят свои листья на солнце и иначе в тени. Так, напр., у некоторых трав и пальм листья, выставленные под действие света, морщатся или сгибаются вдоль. У австралийской малины на солнце вместо листьев развиваются одни лишь черешки, в тени же они вполне развиваются. Вообще же паренхима листа более губчата в тени, чем на солнце. Некоторые молодые побеги окрашиваются в красный цвет, который тоже ослабляет влияние солнца.
Гелиотропизмом также объясняет Сталь интересное явление т. наз. компаса флоры. Растения: чёртово дерево (Сев. Ам.) и наш дикий латук располагают листья в плоскости меридиана, параллельно друг другу. Одна часть листьев постоянно обращена к югу, другая же к северу. Менее заметно это явление у aploppapus rubiginosa, Lactuca saligua u Chondrilla juncea.
Влиянием света на растения объясняется также общеизвестное поворачивание горшечных растений к окну. Если желаем, чтобы растение росло прямо, то надо постоянно поворачивать горшок. Ярче всего это явление бросается в глаза у комнатного растения Dipsacus ferox. Растение это, освещенное с одной стороны солнцем или лампой, тотчас же наклоняется в эту сторону даже тогда, когда мы пытаемся препятствовать этому; затем оно быстро выпрямляется наподобие пружины, лишь только удалить свет и полить его водою. Мюссе заметил, что вика, чечевица и др., выращенные в темной комнате, чувствительны даже к слабому свету луны, поворачиваясь к ней так же, как и к солнцу (селенотропизм растений). Когда луна скрывается, растения эти выпрямляются.
Чувствительность растений к температуре обнаруживается ежедневно во время их роста. Мы уже видели, как растения складывают ко сну свои листья, чтобы они не захолодали. Есть известная степень температуры, наиболее благоприятствующая произрастанию растений. Высшая или низшая температура уже неблагоприятно отражается на развитии растений. Бартелеми констатировал влияние тепла на развитие корней растений. Он поместил горшок с гиацинтами вблизи нагретой трубы, и спустя некоторое время заметил, что боковые корни растут по направлению к источнику тепла. Развивающиеся в воде корни гиацинтов тоже тянулись к стеклянной перегородке, за которой была налита горячая вода. К этому источнику тепла стремились как большие, так и маленькие корни (термотропизм корней). По Вортману и Тьегему, прямые молодые побеги гнутся и становятся кривыми, если только одна сторона их подвергается согреванию. По Дюшартру, цветы шафрана раскрываются только при определенной температуре, а закрываются, когда температура падает до 4—50 . Это явление можно вызывать много раз на том же цветке. Исключение в данном случае составляет Crocus pussilus, который один раз только реагирует на влияние температуры. Свет не вызывает движений подобного рода. Отрезанные цветы реагируют таким же образом.
Ищущие тепла корни ищут также и воздуха (аэротропизм корней); это явление можно наблюдать у разводимого в воде маиса, корешки которого стараются удержаться на поверхности воды и растут волнообразно, чтобы иметь достаточное количество воздуха. Этим свойством корней объясняют то обстоятельство, что они углубляются в землю только до того места, куда доходит еще воздух. Точно также этим можно объяснить известный факт, что посаженные слишком глубоко деревья пропадают (Моллиш, Бюргерштейн).
Подобным же образом многие растения обнаруживают чувствительность к влаге. Живокость, сибирский осот, сибирский молочай не закрывают своих цветов вечером, если на следующий день предвидится сырая погода. Многие из цикориевых не распускаются утром, если предстоит дождь. Dimorphoteca складывает свои цветы всякий раз, когда быть дождю. Если неожиданно разражается ливень, цветы остаются открытыми, как будто застигнутые врасплох. Бело-фиолетовые цветы дождевого ноготка закрываются обыкновенно за вв3—4 часа до наступления дождя. Таким образом, на ряду с растительными часами и компасом есть еще гигрометр флоры.
Растения, чувствительны к влаге, находящейся в воздухе, умеют предохранять себя от ее избытка или недостатка. Так, вся флора австралийских пустынь, где свирепствуют засухи, обладает приспособлениями, уменьшающими испарение влаги и способствующими доступу ее снизу. По Лейтгеберо поры австралийских растений суживаются по мере того, как растение начинает чувствовать недостаток в воде. По Ленденфельду, у растений пустыни поры большей частью днем закрыты и открываются только ночью, когда (Фолькинс) воздух до известной степени насыщен водяными парами. Кроме того, растения эти выделяют значительное количество эфирных масел, которые, испаряясь, охлаждают листья и собираются над лесом в газообразном состоянии. По Тиндалю, воздух, насыщенный такими парами, пропускает значительно меньше тепловых лучей, вследствие чего этот газовый плащ предохраняет деревья от нагревания и утраты влаги. С другой же стороны, чрезвычайно длинные корни доставляют растениям влагу снизу.
"Ничто, однако же,— говорит Альман,— так ярко не указывает на однородность протоплазмы у растений и животных и на отсутствие сколько-нибудь существенных различий между жизнью животного и растения, как то, то растения наравне с животными могут подвергаться действию наркотических средств".
Клод Бернар подвергал действию эфира сильную и здоровую мимозу, поместив ее под колпаком, под которым находилась губка, пропитанная эфиром. Спуся полчаса наступало усыпление: растение не обнаруживало склонности свертывать листья от прикосновения. Это наступало только тогда, когда влияние эфира было устранено. Итак в данном случае наркотическое средство парализовало раздражительность протоплазмы растения.
