Иван Овсинский - Новая система земледелия

Овсинский подарил нам такую систему земледелия, которая в 3—5 лет может обогатить нас, славян, и навсегда избавить нас от рабского, слепого подражания европейским законам борьбы за существование, от того человеконенавистничества, каким проникнуты теперь всякие цивилизованные культуртрегеры. Там прославляют Круппа, фабриканта ужаснейших смертоносных орудий, способных в минуту уничтожить тысячи человеческих жизней и труды тысячелетий; еще более приходят в неистовый восторг от изобретений Цеппелина, стремящегося с птичьего полета уничтожать целые села и города,— но совершенно незаметным приходит великое творение Овсинского, творение, несущее миру не смерть, нужду, горе и слезы,— а довольство, счастье и независимость человека от случая.

 Д. Калениченко

Предисловие редактора

I.

Живя более 20-ти лет на юге России и изучая крестьянские способы земледелия, я тогда уже намерен был предпринять издание для крестьян брошюры по земледелию, так как местные неурожаи у крестьян и даже помещиков происходили не от недостатка влаги, а от варварского способа возделывания земли, идущего совершенно в разрезе с учением профессора Костычева о насыщении почвы влагою. Но так как ведение правильного земледелия по Костычеву и другим авторитетам — глубокой запашки — связано с большими затратами на удобрение и особенно на покупку и содержание упряжного скота (6—8 волов для немецкого плуга самохода), то мне стало очевидным, что господствующая в то время система земледелия могла быть доступною только богатым помещикам, но не крестьянам и захудалым землепашцам. Почему я и остановил свою дерзкую мысль — перенести аристократическую систему земледелия от помещика в убогую хижину крестьянина.

Конечно, вчуже делалось обидным за крестьянина при сравнении его ничтожного урожая с обильным у тогдашнего помещика. Но с течением времени несходство урожайности крестьянской и помещичьей земель стало уменьшаться, и помещики так же, как и крестьяне начали хиреть от частых недородов. Провозглашенная Либихом истощенность наших земель стала прежде всего угнетать просвещенных помещиков, от которых неуверенность в кормилицу мать-землю перешла и на крестьян, и результатом такого недоверия к земле последовало повальное бегство из деревень в города за поисками легкой наживы и веселой жизни.

Летом прошлого 1908 года в Одессе я зашел в книжный магазин Распопова и попросил дать мне все последние новости по земледелию. Приказчик, подавая мне книги, в числе прочих предложил и завалявшуюся книгу Ив. Овсинского, хотя и не новую, но по названию «Новая система земледелия» (перевод с польского). Содержание этой книги оказалось настолько интересным и захватывающим, что я в один присест прочел ее и буквально был поражен такой находкой.

Уже там, в Одессе, я приступил к краткому изложению выводов «Новой системы земледелия» для издания небольшой брошюры крестьянам с целью познакомить их с благодетельным, проверенным тридцатилетней практикой, способом возделывания земли для получения верного урожая в 300 и более пудов с десятины. Я постарался найти и автора книги, Ивана Евгениевича Овсинского, от которого узнал, что новая его система уже введена на пространстве сотен тысяч десятин и из года в год приносит верные и обильные урожаи тем счастливцам, кто применяет ее на своей земле.

«Новая система земледелия» Овсинского построена главным образом на естественном, природном способе обработки земли и на самосознании растений.

Естественный, природный способ обработки земли состоит не в буйном противодействии законам природы, что представляет собою наша старая система земледелия, а в разумном подражании таким законам, в использовании всех природных факторов, способствующих хорошему, верному ежегодному урожаю. По старой разорительной системе сносный урожай бывал как случайность, независимо от свободной воли землепашца,— новая же, дешевая, система земледелия поставила земледельца в положение свободного господина, от воли которого зависит обильный и постоянный урожай , и если урожай у него плох,— то в этом всецело он, и только он один, повинен.

В борьбе с нашими ужасными недородами Ив. Овсинский оказался победителем — без крови, без причинения горя другим людям, и дал миру такое великое научное завоевание, последствия которого трудно сразу охватить. Его система земледелия принесет человечеству неисчислимые благодеяния и, быть может, послужит причиною возвращения человека опять на мирный, бескровный путь жизни под защитою нашей вечной матери-земли, заставить человечество вести борьбу не друг с другом, а лишь с неблагоприятными только условиями для осуществления естественных законов природы. Овсинский подарил нам такую систему земледелия, которая в 3—5 лет может обогатить нас, славян, и навсегда избавить нас от рабского, слепого подражания европейским законам борьбы за существование, от того человеконенавистничества, каким проникнуты теперь всякие цивилизованные культуртрегеры. Там прославляют Круппа, фабриканта ужаснейших смертоносных орудий, способных в минуту уничтожить тысячи человеческих жизней и труды тысячелетий; еще более приходят в неистовый восторг от изобретений Цеппелина, стремящегося с птичьего полета уничтожать целые села и города,— но совершенно незаметным приходит великое творение Овсинского, творение, несущее миру не смерть, нужду, горе и слезы,— а довольство, счастье и независимость человека от случая.

Система Ив. Овсинского несет признаки погибели вражды современных народов, так как при введении ее повсеместно — падет сама собой причина борьбы, происходящая теперь больше всего от страха остаться голодными. Настанет время,— и оно уже недалеко,— когда имя Овсинского будет произноситься с благоговением каждым земледельцем, ставшим господином своего положения, а не рабом случая, а в агрономических науках учение Овсинского займет подобающее ему почетное место и отстранит устарелые формулы обработки земли и рецепты ее удобрения. Такие безжизненные формулы и рецепты разорительного удобрения, как признаки заблуждений, будут покоиться в музее древностей рядом с обугленным колом дикаря и галльской сохой , возле которых ученый агроном Дегерен отводит место и современным орудиям обработки земли.

Здесь нет ни слова преувеличения, так как научные выводы Ив. Овсинского блестяще подтверждены тридцатилетней беспрерывностью получения неслыханных урожаев для поклонников старой системы земледелия. Вот почему даже самые закоренелые противники новой системы земледелия должны были преклониться пред неопровержимостью научных выводов Овсинского, закрепленных жизненными фактами. Уже теперь новая система земледелия получила официальное признание, и Ив. Овсинский приглашен Летичевским земством Подольской губ. в качестве руководителя по введению его системы в губернии; но скоро мы услышим, что система земледелия Овсинского вытеснила из сельскохозяйственных учебных заведений и ненужный хлам обветшалых формул дорогой и разорительной обработки земли. Дай Бог, чтобы скорее случилось это счастливое событие, способное залечить измученной нашей родине язвы неурожаев, причиненные ей не истощением земли и засухами, а неестественной и разорительной системой земледелия.

II.

По исследованиям многих ученых натуралистов (Дарвин и другие), с несомненною положительностью доказано, что растения ведут такую же борьбу за существование, как и животные. Для достижения более или менее свободной жизни растения употребляют все свои силы на борьбу как со своими братьями-притеснителями, так равно и со всеми тяжелыми условиями и препятствиями, которые создаются на пути их благополучия суровою природою, животными или человеком. Кроме того, растения, как и животные, обладают способностью самосознания, чувствуют боль, лишения, страдают; они всеми мерами стараются побороть препятствия своему развитию, а когда такие препятствия неустранимы на родине, они стремятся перейти на другое место, туда, где могут жить лучше, без притеснений. Для перехода на другое место растения имеют в своем распоряжении два средства — корни и семена. Если растению тяжело живется на родине, когда ствол его умирает, или когда его срубят и не дают ему возможности пустить побегов из пня, тогда растение стремится продлить свою жизнь посредством корней в другом месте. Нередко приходится наблюдать, что из земли появляются побеги срубленного или умершего дерева на расстоянии нескольких сажен от прежнего местожительства его и что такие побеги растут и достигают иногда лучшего развития, чем их погибший родитель. Когда же растения терпят нужду, медленно истощаются от недостатка всего им необходимого и, следовательно, должны преждевременно умереть, но не лишены главных основных своих частей, корней и ствола, тогда они напрягают последние свои силы, чтобы произвести семена, бросить их на землю в такое место, где они могут свободно жить. Но если же растение живет хорошо, не испытывает ни в чем недостатка, то оно жиреет, имеет крупный мясистый ствол, большие ветки и листья, а семян не дает. Например: виноград на свободе, пользуясь лучшими условиями света и питания (Индия), пышно развивается, расползается во все стороны, дает сочные побеги длинною по несколько сажен, а плодов на таком виноградном кусте не ищите; их нет. Но лишь стоит стеснить его свободу, отрезать ему ветки, причинить боль, показать ему, что его ждет смерть, как он начинает давать плоды. Растение настурция, после того как его вынут из земли с корнями, сохраняет свою жизнь еще несколько дней. Оно теряет листья и живет в последние предсмертные дни только для того, чтобы дать семена и продлить свою жизнь в потомстве; для этого оно покрывается массою цветов, а затем и зрелых семян. Таких примеров среди растений бесконечное множество. То же наблюдается и среди животных. Ожирение или тучность препятствует плодовитости: жирная птица не несет яиц. Садоводы-практики по опыту давным-давно знают такую способность растений, почему и не дают фруктовым деревьям пышно и свободно развиваться, так как при свободном росте дерева не получается на нем плодов. Поэтому садовники обрезывают ветки дерев, ущемляют или разрезывают кору, раскалывают корни и кладут под кору их камешки, чтобы постоянно причинять страдания растению, напоминать ему о его скорой смерти. И растение, испытывая мучения, предвидя свою гибель, дает, на зло своему притеснителю, обильные плоды, семена, чтобы посеять их в другом месте и продлить свою жизнь в потомстве.