Илья Рухленко - Что ответить дарвинисту? Часть I
В общем, объяснение причин отсутствия дальнейшей морфологической эволюции (после некоего «взрыва») здесь заменяется простой констатацией генетических особенностей того или иного таксона. Без пояснений, почему эти генетические особенности, во-первых, тотально распространились в одном таксоне, но не распространились в другом, а во-вторых, почему эти особенности «расхотели» изменяться в дальнейшем, хотя однажды продемонстрировали просто «взрывообразное» изменение.
А вот еще один характерный пример, и тоже про насекомых. Автор обзора, посвященного остроте зрения насекомых (Land, 1997), объясняет в ходе обзора, что сама конструкция сложного фасеточного глаза насекомого принципиально не позволяет такому глазу даже приблизиться к той разрешающей способности зрения, которое имеют позвоночные животные. И в заключение своего обзора автор удивляется, почему это эволюция, несмотря на всё разнообразие насекомых, не смогла произвести глаза с такими же принципами конструкции, как у позвоночных, ни в одном случае (Land, 1997):
Одной из интригующих нерешенных проблем зрения насекомых является то, почему этот дизайн упорно сохранялся, когда альтернативы, по-видимому, под рукой, в виде дорсальных и личиночных глазков, каждый из которых имеет конструкцию объектива с единой линзой. Либо мы до сих пор что-то не знаем о сложных глазах, либо эволюция удивительно консервативна в некоторых случаях.
Это действительно странно. Конструкция сложного глаза, несомненно, демонстрирует ряд преимуществ, но в то же время, имеет очень серьезные недостатки. Наверное, самым серьезным недостатком является низкая острота зрения, как неизбежное следствие именно такой конструкции глаза. Особенно резко острота зрения насекомых падает при рассматривании удаленных объектов. В результате чего насекомые принципиально близоруки.
Крайне трудно поверить, что ни одному из миллионов видов насекомых, более чем за 400 млн. лет времени, ни разу не понадобилась повышенная острота зрения (которую даёт глаз другого типа), ни в одном конкретном экологическом случае.
Так почему же за все 400 млн. лет предполагаемой эволюции, ни один дорсальный или личиночный глазок ни одного из миллионов видов насекомых так и не превратился в полноценный камерный глаз? Несмотря на то, что принцип устройства дорсальных и личиночных глазков насекомых – удобен для дальнейшей эволюции именно в глаз подобного типа?
Впрочем, у особо продвинутых дарвинистов есть одно универсальное объяснение на все случаи жизни:
– В ходе случайной эволюции возможно всё что угодно, ибо неисповедимы пути её.
Понятно, что после такого объяснения всякие попытки научного поиска (причин соответствующих явлений) можно смело сворачивать.
Даже сценарий одновременного взрывообразного появления сразу всех типов животных в один и тот же (очень сжатый) период времени (от 0 до 30 млн. лет)… а потом полная эволюционная консервация этих же типов[120] на все оставшиеся полмиллиарда лет… Даже такой сценарий вполне возможен в рамках нашей теории эволюции. Ибо неисповедимы пути её.
7.5. О том, как половой отбор не работает у человека
Александр Марков:
…На самом деле, кстати, наоборот – за последние тысячелетия, по антропологическим данным, люди, по крайней мере многие человеческие популяции, стали менее атлетичными. Потому что женские предпочтения по этому признаку – лишь один из многих факторов отбора.
Вот-вот. Опять наш бедный «половой отбор» не сработал (по факту). То есть, соответствующие половые предпочтения имеются по факту (твердо установлены). А эволюции под действием полового отбора почему-то не наблюдается.
Конечно, Александр нам сейчас найдет тысячу и одну причину, почему половой отбор опять «ничаво не смог». Но к сожалению, все подобные объяснения – это объяснения задним числом, которые «объясняют» нам, почему прогнозы нашей любимой теории опять не сошлись с реальностью.
7.6. Карлсон улетел, но обещал вернуться?
Александр Марков:
Кстати, как и в случае с гуппи: там пресс хищников, как показал Эндлер, мешает половому отбору увеличивать яркость хвостов.
Вот-вот. Опять что-то мешает (какому-то там очередному) отбору делать то, что ожидается в рамках нашей любимой теории.
По сути, это и есть именно то, что я обнаружил, когда самостоятельно попытался найти хорошие (т. е. четкие и не допускающие иных интерпретаций) примеры наблюдаемой эволюции в ходе естественного или полового отборов. А именно, я обнаружил, что эволюция хорошо идет только в наших теоретических рассуждениях. Когда же мы начинаем искать эмпирические подтверждения (что эволюция идет), то оказывается, что такие примеры биология еще не обнаружила. Ибо этой (наблюдаемой) эволюции всё время что-нибудь мешает – какие-нибудь дополнительные обстоятельства, которые мешают ей идти прямо у нас на глазах. Но позволяют идти в тех местах, где мы этого увидеть не можем.
То есть, с позиций чисто эмпирической науки – эволюция видов под действием естественного или полового отборов – это такой особый вид Карлсона, который (хронически):
– Уже улетел, но обещал вернуться (С)
В общем, когда речь заходит о конкретных доказательствах дарвиновских механизмов эволюции, верующие дарвинисты начинают вести себя чрезвычайно странным образом.
Например, Вы спрашиваете их – а имеются ли установленные примеры эволюции каких-нибудь видовых признаков под действием естественного или полового отбора (за пределы тех значений, которые были характерны для этого вида раньше)?
А Вам в ответ сначала «убедительно объясняют», почему половой отбор НЕ привёл к соответствующей эволюции человека.
А потом «убедительно объясняют», почему половой отбор НЕ привёл к соответствующей эволюции гуппи.
И считают, что вопрос с доказательствами дарвиновской эволюции – исчерпан.
7.7. Александр демонстрирует свои познания в половом отборе птиц
Александр Марков:
«Опровержение полового отбора у павлинов» в той японской статье – это прекрасно. В одной крошечной популяции, где самцов было всего несколько десятков…
Да, но на протяжении 7 лет. Вообще, исследование Такахаши (Takahashi et al., 2008) оперирует чуть ли не самым большим массивом данных, которые вообще задействовались в подобных исследованиях. И если Александру не нравится объем исследований Такахаши, тогда что остаётся говорить о достоверности других исследований? Вот, например, в одном из исследований были установлены половые предпочтения самок (куриных) к самцам, демонстрирующим признаки чужого (!) вида (хотя и близкого). Здесь половые предпочтения исследователь изучал у 18 самок, предложив им выбрать из 6 пар самцов данного вида (Calkins & Burley, 2001). Интересно, что мы должны сказать о таком исследовании, вооружившись логикой Александра?
Александр Марков:
В одной крошечной популяции…
Здесь Александр Марков просто не знал о еще одном, более позднем исследовании, проведенном уже в Северной Америке, которое полностью подтвердило результаты, полученные Такахаши.[121]
То есть, если Александр предполагает, что у японцев были просто «неправильные павлины, которые делают неправильный мед» (С), тогда получается, что столь же неправильные павлины живут еще и в Северной Америке. Более того, Александр явно ничего не слышал и о том, что более десятка других исследований, пытавшихся выявить половые предпочтения у других видов куриных – тоже показали результаты, полностью аналогичные результатам Такахаши – самки разных (исследованных) видов куриных тоже игнорируют декоративное оперение своих самцов. Но очевидно, что Александр всего этого просто не знает и не читает. Потому что он очень торопится. Ему всё время совершенно некогда как следует вникнуть в тот материал, которому он пытается учить оппонента (и просвещать остальную аудиторию).
Александр Марков:
…где у самцов (по словам авторов) почти не было изменчивости по окраске этого самого надхвостья…
Коллектив Такахаши вообще не исследовал окраску надхвостья. Они исследовали, в первую очередь, длину хвоста и число глазков (как параметр, который тоже мог бы являться причиной гипертрофии хвоста). А также еще 12 других параметров самцов павлинов, которые теоретически могли бы повлиять на половой успех самца. Но вот окраску надхвостья они как раз и не исследовали.
