Антропология. Секреты счастливых обезьян - Андрей Левонович Шляхов
Владимир Ульянов-Ленин и все его соратники-большевики были не просто атеистами, а воинствующими атеистами. «Мы дoлжны бoроться с религией, – писал Ленин. – Это – азбука всего материализма и, следовательно, марксизма».
До официального провозглашения атеизма в качестве государственной доктрины в Советском Союзе дело не дошло, но церковь была отделена от государства, государственные органы активно пропагандировали атеизм, духовенство всячески преследовалось, а храмы и прочие культовые сооружения закрывались или сносились. Мало-мальски значимые посты могли занимать только члены Коммунистической партии, а коммунист по умолчанию был обязан придерживаться атеистических взглядов.
Но что происходило одновременно с отрицанием религиозных культов? Активно создавался свой атеистически-материалистический культ, в котором роль богов играли Маркс, Энгельс и Ленин, в котором имелись свои «святые мощи» – забальзамированный труп Ленина, который до сих пор лежит в Мавзолее, в котором совместные молитвы в храмах заменялись митингами и собраниями, а религиозные шествия – демонстрациями трудящихся. Все то же самое, только в извращенном, вывернутом наизнанку виде. Духовные ценности должны рождаться в обществе, а не навязываться ему насильно. Суть происходившего хорошо отражает известный советский анекдот, возникший на рубеже шестидесятых-семидесятых годов прошлого столетия:
«Молится старушка в церкви:
– За кого молишься, бабушка? – спрашивают ее.
– За Ленина – учителя, за Сталина – мучителя, за Булганина – туриста, за Хрущева – афериста, за Родину – мать и за Фурцеву – б…дь»[75].
Вне всякого сомнения, у древних людей существовали такие потребности, как:
– объяснение необъяснимого;
– налаживание контактов и укрепление доверия друг к другу для взаимовыгодного сотрудничества;
– поддержание порядка в группах.
Следовательно, они не могли обойтись без чего-то, подобного религии в современном понимании этого слова.
Вернемся ненадолго к определениям. Известный британский антрополог Эдвард Тайлор, один из основателей этнологии и антропологии, рекомендовал вместо сложных определений понятия «религия» использовать предельно простое, рассматривая религию как верование в духовные существа. В своей работе «Первобытная культура» Тайлор пишет: «Если в этом определении требовать для религии верования в верховное божество или суд после смерти, поклонения идолам, обычаев жертвоприношения или других каких-либо более или менее распространенных учений или обрядов, то, конечно, – придется исключить многие племена из категории религиозных. Но столь узкое определение имеет тот недостаток, что оно отождествляет религию скорее с частными проявлениями верований, чем с более глубокою мыслью, которая лежит в основе их»[76].
В ХIХ веке получили широкое распространение взгляды, согласно которым у первобытных племен не могло быть никакой религии в силу их примитивного развития. Не только этнографы описывали племена, с которыми им удалось познакомиться, занимались этим делом и путешественники с миссионерами. У разных авторов можно прочесть о разных племенах, якобы не имеющих религии. В «Первобытной культуре» Тайлор приводит несколько подобных описаний и тут же развенчивает миф о отсутствии верований у данного племени. Так, например, многие авторы писали о том, что аборигены Австралии не имеют «никаких признаков религии или религиозных обрядов, которые могли бы отличать их от бездушных животных». Но у других авторов есть упоминания о злых духах, демонах и прочих сверхъестественных существах, в существование которых верят австралийцы. Что это, как не религия? Нельзя же считать религией только те культы, в которых есть храмовые сооружения, институт священнослужителей и священные книги. Вот потому-то понятие религии не должно быть слишком сложным, ведь в сложное понятие простейшие верования никак не «укладываются». «Утверждение, что дикие племена, совершенно чуждые религиозных понятий, были действительно найдены, не опирается на достаточное количество доказательств, которых мы вправе требовать для такого исключительного случая», – пишет Тайлор. Но при этом он подчеркивает, что в истории человеческих общин, разумеется, были периоды отсутствия религии – на самом раннем этапе развития культуры. Но существовать тысячелетиями, не имея религии, ни одно общество не могло.
Религия, по мнению Тайлора, не придумывалась, как придумываются истории, хотя и историям мы в этой главе уделим еще немного внимания. Религия появилась в результате одушевления природы, перенесения в ее мир личностных качеств, свойственных человеку. Свойственное первобытным людям представление о существовании души у каждого предмета и у каждого природного явления называется анимизмом[77]. «Анимизм характеризует племена, стоящие на весьма низких ступенях развития человечества, он поднимается отсюда без перерывов, но глубоко видоизменяется при переходе к высокой современной культуре, – пишет Тайлор. – Анимизм составляет в самом деле основу философии как у дикарей, так и у цивилизованных народов. И хотя на первый взгляд он представляет как бы сухое и бедное определение минимума религии, мы найдем его на практике вполне достаточным, потому что, где есть корни, там обыкновенно развиваются и ветви».
Нравственную составляющую анимистических верований Тайлор считал слабовыраженной, но не отсутствующей начисто. Мораль первобытного общества изначально определялась общественным сознанием, общественным мнением, но по мере развития религии возрастало ее нравственное значение, и в конечном итоге поведение человека в основном стало определяться религиозными правилами.
Однако, прежде чем наделять душой неодушевленные предметы, нужно создать представление о душе. Древние люди стремились понять разницу между жизнью и смертью, между живым и мертвым телом, а также интересовались природой тех видений, которые являлись к ним в сновидениях. Мертвый человек не дышит, у него не бьется сердце, потому что он лишился чего-то, что делало его живым… Так родилось понятие о душе (или духе), которая при жизни человека пребывает в его теле. Без души тело существовать не может… Впрочем, нет, может, если душа покидает тело ненадолго, с намерением вернуться в него, как это бывает во время сна. Сон – это блуждание души в отрыве от тела, и то, что человек видит во сне, на самом деле видит его блуждающий дух. «Понятие о личной душе, – пишет Тайлор, – или духе у примитивных обществ может быть определено следующим образом. Душа есть тонкий, невещественный человеческий образ, по своей природе нечто вроде пара, воздуха или тени. Она составляет причину жизни и мысли в том существе, которое она одушевляет. Она независимо и нераздельно владеет личным сознанием и волей своего телесного обладателя в прошлом и в настоящем. Она способна покидать тело и переноситься быстро с места на место. Большей частью неосязаемая и невидимая, она обнаруживает также физическую силу и является людям спящим и бодрствующим преимущественно как фантом, как призрак, отделенный от тела, но сходный с ним. Она способна входить в тела других людей, животных
