Илья Рухленко - Что ответить дарвинисту? Часть I
О том же, что нужно говорить в случае примеров «наблюдаемой эволюции у бактерий», я расскажу ниже.
3. Требуйте именно строго доказанных примеров. Потому что дарвинист пришел к Вам доказывать свой дарвинизм. Вот пусть и доказывает, а не стоит догадки в стиле:
– Очевидно, что мелкие изменения будут накапливаться, и в конце концов старый вид превратится в новый… (кому очевидно? факты приводите!)
Или:
– Я думаю, в ходе эволюции лягушка может постепенно превратиться в принцессу…
Или:
– Все считают, что эти изменения были вызваны именно естественным отбором…
Чтобы показать, что так считают не все, можете еще раз процитировать Вашему дарвинисту уже приведенную выше цитату из научной статьи, опубликованной в Animal Behaviour по поводу полового отбора (см. выше).
Или можете привести соответствующие цитаты Ю.В. Чайковского по поводу естественного отбора (Чайковский, 2003):
…Позже критики выражались и резче. Так, Теодор Рузвельт, президент США (1901–1909) и натуралист-любитель, писал, что дарвинисты не столько доказывают свои воззрения, сколько «упражняют красноречие», ибо всякому признаку можно при желании придумать пользу; что даже черный окрас ворона можно счесть полезным – в угольной шахте. Он почти не пародировал: существовал реальный зоолог, писавший в 1909 году, что всякий разноцветный наряд маскирует его хозяина, поскольку, например, голубое пятно на шее попугая сливается с голубым небом, розовый цвет колпицы – с розовым облаком, а красный цвет фламинго – с небом в час заката (Котт X. Приспособительная окраска животных. М., 1950, с. 200).
Или вот еще интересная цитата (Чайковский, 2006):
Идея отбора сходна с идеей теплорода: обе наглядно толковали многое, но в природе этих явлений не оказалось. Рассверливание пушки нагревало её тем больше, чем меньше оставалось в ней металла, откуда физик Бенджамин Румфорд (Англия, 1798) понял, что тепло – не вещество, а итог движения. Но физики верили в теплород еще полвека, читающая публика – сто лет; тепло названо веществом в словаре В.И. Даля (вплоть до 1913 г.).
Итак, не все считают так, как думает верующий дарвинист. При желании можно было бы накидать подобных критических цитат в адрес дарвинизма – страниц на двадцать от разных авторов. Но лучше не превращайте спор с верующим дарвинистом в такую «бомбёжку» критическими цитатами (пусть даже уничтожающе критическими). Лучше еще раз настоятельно попросите вашего дарвиниста привести твердо установленные примеры эволюции по дарвиновским механизмам в природе. Честное слово, результат получится куда более красноречивым, чем подборка даже самых уничтожающих цитат.
Вы должны потребовать от дарвиниста строгого соблюдения двух условий:
а) Зафиксированные изменения того или иного морфологического признака должны выходить за границы внутривидовой изменчивости, наблюдавшейся у данного вида раньше.
б) Должно быть строго установлено, что это эволюционное изменение произошло именно в результате «преимущественного выживания более приспособленных». А не как-то иначе.
Вы должны объяснить дарвинисту, почему эти условия важны. Первое условие важно потому, что любой биологический вид обладает неким запасом внутривидовой изменчивости. Внутривидовая изменчивость может быть индивидуальной (между разными особями одной популяции) или групповой (между разными группами особей, например, между разными популяциями). Это тривиальный биологический факт, известный, наверное, уже лет пятьсот.
Вас же интересует не внутривидовая изменчивость (какие-либо изменения, происходящие внутри того или иного биологического вида), а возможность эволюции самих видов. Необходимо напомнить дарвинисту, что изначальный смысл термина «эволюция» употреблялся именно в смысле возможности постепенного изменения следующих биологических таксонов (в порядке возрастания): биологических видов, родов, семейств, отрядов, классов, типов. Именно возможность (или невозможность) постепенного образования новых биологических видов, а также надвидовых таксонов – интересует людей прежде всего (до сих пор).
А вот что там происходит внутри границ какого-либо биологического вида – это уже мало кому интересно (кроме специалистов по данным таксонам). Немногим людям особенно интересно узнать, что волки в северной части ареала обычно несколько крупнее волков в южной части ареала. Или что наиболее крупные бурые медведи обитают на островах Кадьякского архипелага (рядом с Аляской). Мы все привыкли к подобным фактам внутривидовой изменчивости, и она не вызывает у нас никаких бурных эмоций (на эволюционную тему).
Итак, каждый биологический вид обладает неким запасом внутривидовой изменчивости. Причем у разных видов этот запас изменчивости тоже разный, да еще и по разным признакам. Например, у одного вида улиток – раковина крайне изменчива и по цвету и по форме, а у другого вида улиток, например, изменчива по форме, но цвет раковины почти не изменяется в пределах вида. Многие виды растений – крайне пластичны, и очень сильно изменяются в зависимости от разных условий среды. Вплоть до того, что неспециалист может принять разные растения одного вида (но выросшие в разных условиях) чуть ли не за представителей разных родов.
Поэтому будет выглядеть весьма странно, если дарвинист начнет Вам доказывать возможность эволюции видов с помощью примеров, демонстрирующих лишь внутривидовую изменчивость в рамках одного и того же вида. Явную бессмысленность подобных примеров Вы должны чётко донести до дарвиниста. Вместо того чтобы демонстрировать Вам примеры того, что где-то в джунглях какие-то популяции хамелеонов стали со временем немного крупнее… и тем самым приблизились к размерам другой популяции этих же хамелеонов (этого же биологического вида, но только более крупных и давным-давно известных зоологам)… вместо этого пусть дарвинист разыщет Вам примеры в природе, когда какой-то морфологический признак вообще бы вышел за границы, характерные для данного вида. То есть, за рамки внутривидовой изменчивости, когда-либо наблюдавшейся у этого вида прежде.
Уже после этого поставленного Вами барьера у подавляющего большинства дарвинистов сразу же закончатся примеры «наблюдаемой эволюции». Потому что в подавляющем большинстве исследований, в которых было установлено изменение какого-нибудь морфологического признака (в той или иной популяции), на самом деле, регистрировались такие новые значения этого признака, которые были всегда известны для этого биологического вида и раньше. В таких исследованиях речь обычно идет просто о сдвиге нормы выраженности признака. То есть, раньше нормальное значение признака в популяции было одним, но после каких-то изменений нормальное значение этого признака в популяции стало уже другим. Тем не менее, это новое значение не вышло за границы, известные для этого признака раньше (для данного вида). Например, раньше в нашей теоретической популяции хамелеонов средняя длина тела была 25 см. А теперь что-то случилось и средняя длина тела хамелеонов в этой популяции стала 27 см. Очевидно, что произошел сдвиг нормы этого признака (в сторону увеличения). Но поскольку для этого вида хамелеона было заранее известно, что длина отдельных особей может колебаться вообще от 20 до 30 см, то отсюда следует, что никакой эволюции этого морфологического признака пока еще не произошло (в смысле изменения этого свойства у этого вида). Следовательно, приведенный (теоретический) пример – не может являться примером установленной «эволюции в действии». Потому что здесь остаётся лишь гадать – приведут ли дальнейшие изменения в итоге к выходу этого признака за границы всех ранее известных значений (для данного вида), или же не приведут. То есть, изменится ли этот биологический вид по этому признаку, или же не изменится.
Подавляющее большинство верующих дарвинистов споткнется уже на этом этапе своих «доказательств эволюции».
Но после этого барьера требуйте от вашего дарвиниста преодоления еще и второго барьера. Допустим, ваш дарвинист всё-таки раздобудет такой пример, в котором вид изменился, да еще и так, что никто никогда таких значений признака у представителей этого вида – не наблюдал.
Теперь пусть дарвинист докажет, что это случилось именно под действием естественного (или полового) отбора. А именно, что какая-то вариация (выходящая за все ранее наблюдавшиеся нормы) появилась в какой-нибудь популяции сначала в виде единичных мутантных особей, а потом завоевала эту популяцию именно в результате того, что особи, обладающие этим признаком, оставляли больше потомства, чем особи, которые этим признаком не обладали.
