Дональд Джохансон - Люси. Истоки рода человеческого
В полевом сезоне 1974 года были шире развернуты работы по осмотру местности. Не последнюю роль в этом сыграл представитель министерства Алемайеху Асфав, который стал одним из лучших специалистов-собирателей. Он с каждым днем все увереннее распознавал окаменелости. Вскоре я начал доверять ему самостоятельные поиски: он сам находил образцы и делал свои заметки о них. Ему это нравилось. Алемайеху был спокойным и очень наблюдательным человеком, который лучше всего работал в одиночестве.
Однажды Алемайеху нашел небольшой фрагмент нижней челюсти с несколькими коренными зубами. Они были большего размера, чем человеческие, и он сказал мне, что нашел челюсть павиана со странными крупными зубами.
— Вы думаете, это павиан? — спросил я его.
— Ну да, только с очень здоровыми молярами.
— Нет, это гоминид.
Найденный год назад коленный сустав подтвердил существование гоминид в Хадаре. Каждый из нас надеялся в 1974 году наткнуться на что-нибудь еще. Французы с первого же дня принялись рыскать в районе лагеря, предоставив американцам натягивать палатки. Когда несколько недель поисков ничего не дали, страсти немного улеглись. Теперь они вспыхнули снова, но с особой силой у самого Алемайеху.
Невозможно описать чувство, которое охватывает человека, когда он находит нечто особенно ценное. Теперь он понимает, зачем находится здесь. Можно долго работать, но удача приходит вдруг. Когда я сказал Алемайеху, что он держит в руках остатки гоминида, лицо его засияло, а плечи распрямились. Вдохновленный до необычайной степени и будучи свободным в послеполуденное время, он взял в привычку бродить, склонившись к земле, в течение часа-другого перед наступлением темноты. Он выбирал районы вблизи лагеря, куда легко добраться без лендровера. Хотя он не говорил этого вслух, на самом деле он понимал, что стал одним из самых наблюдательных обследователей среди тех, кто занимался этой работой.
На следующий день после челюсти гоминида Алемайеху принес совершенно целый череп павиана.
Днем позже я сидел за столом и детально описывал эту находку, как вдруг в лагерь снова ворвался Алемайеху.
Глаза его сияли. Он сказал, что нашел «еще одну такую же штуку». По его уверениям, это была очередная челюсть гоминида, которую он уже мог отличить по внешнему виду. Я отложил череп павиана и бросился за Алемайеху, забыв, что я босиком. Гравий так сильно жег и ранил ноги, что мне пришлось вернуться в палатку и обуться. Гийемо и Петтер, работавшие со мной, тоже помчались вслед за Алемайеху. Когда я догнал их, мы находились в небольшой ложбине в нескольких сотнях ярдов от поселения афаров. Мои спутники, склонившись, разглядывали прекрасную ископаемую челюсть, торчавшую из песка. Гийемо показал свои собственные следы, которые он оставил в первое утро пребывания в лагере. Он находился всего в трех ярдах от находки, но ничего не обнаружил.
В это время прибыла толпа других исследователей, которые бросились поспешно осматривать все вокруг. Один из французов закричал, что тоже нашел челюсть. Это оказалась челюсть гиены — отличная находка, если учесть, что хищники вообще попадаются редко. После этого возбуждение улеглось, стало темнеть. Большинство участников экспедиции вернулось в лагерь. Я перестал заниматься осмотром и начал извлекать челюсть, найденную Алемайеху, как вдруг снова увидел его. Совершенно запыхавшийся, он взбирался на ближайший склон и в волнении размахивал руками.
— Я нашел другую челюсть, — с трудом произнес он. — А может быть, две.
Я подбежал к нему. У него в руках были две половинки челюсти. Когда я соединил их вместе, они прекрасно сошлись, образовав совершенно целую верхнюю челюсть со всеми зубами. Это была превосходная находка. В течение часа Алемайеху добыл две из самых древних и наиболее сохранившихся челюстей гоминид. Если прибавить к ним фрагмент, найденный несколько дней назад, то Алемайеху вполне заслуживал того, чтобы попасть в «Книгу мировых рекордов» Гиннеса как человек, отыскавший наибольшее число костей ископаемых гоминид в минимальное время.
Эта небольшая ложбинка известна теперь как «Долина гоминид». Всего здесь было обнаружено три челюсти: две нашел Алемайеху и одну — рабочий нашего лагеря несколько дней спустя. Об этих сенсационных находках было сообщено в Аддис-Абебу.
В то время политическая ситуация в стране существенно осложнилась. Император Хайле Селассие был низложен. Многие столпы старого режима покинули страну. Экспедиция была связана со столицей самолетом, который, хотя и нерегулярно, доставлял продукты и сообщения о новостях. Насколько мы могли судить, новое правительство не занималось сменой чиновников в различных министерствах. Экспедиционные контакты оставались достаточно прочными. Известие о находках Алемайеху вызвало огромный интерес в министерстве культуры, и многие из его сотрудников выразили желание посетить Хадар. Были сделаны все необходимые приготовления, и вскоре к нам заструился непрерывный поток официальных гостей. Подлетая к лагерю, самолет подавал сигнал и приземлялся на посадочную дорожку в 45 минутах езды от лагеря. Лендровер привозил гостей, они оставались в лагере несколько часов, с любопытством, но без особого понимания рассматривали находки, инспектировали наши владения и затем возвращались в Аддис-Абебу, стремясь поскорее сменить жару пустыни на прохладу высокогорья.
Эти недели были особенно трудными для меня. Уже при первом ознакомлении с челюстями я обнаружил у них ряд интересных особенностей. Мне хотелось внимательно и подробно описать их и хотя бы немного спокойно подумать, но на это не хватало времени. Я должен был подготовить сообщение для прессы, затем слетать в Аддис-Абебу и передать его, принимать посетителей-чиновников и репортеров, приезжавших в лагерь. Хуже всего было то, что экспедиция опять оказывалась без денег. Мои двухгодичные ассигнования, полученные от Национального научного фонда, были растрачены, так же как и сумма, собранная мною в Кливленде.
Я обсудил свое финансовое положение с Кларком Хоуэллом, который по собственному опыту организации полевой работы знал, что экспедиция в Хадаре финансируется недостаточно. Когда я рассказал Кларку о «челюстях Алемайеху», он сразу же оценил их значение и решил сделать все возможное для того, чтобы наши поиски продолжались. Он запросил от меня по телеграфу более детальную информацию о находках, а затем попытался с ее помощью получить ассигнования для нашей работы. С этой целью он обратился в фонд имени Лики, основанный в честь Луиса Лики, умершего два года назад. Фонд прислал нам 10 тысяч долларов, которых хватило как раз для того, чтобы закончить сезон 1974 года, и это спасло меня от тягостной необходимости обращаться к кливлендским меценатам за вторичной денежной субсидией.
Когда мои финансовые проблемы на время разрешились, а поток официальных гостей иссяк, я смог наконец заняться челюстями. Они были чрезвычайно загадочными. Сначала я решил, что они принадлежат австралопитекам. Два года назад во время пребывания вместе с Хоуэллом в Южной Африке, где я занимался изучением и измерением ископаемых находок, в моей памяти прочно закрепилось представление о зубной системе австралопитековых. Зубы в челюстях, найденных Алемайеху, были в общем такого же типа, но с некоторыми отличиями. Одно из них я заметил сразу-оно касалось соотношений между отдельными группами зубов. У австра-лопитековых коренные зубы очень крупные, а резцы, т. е. передние зубы, — очень малы. У людей наоборот: коренные зубы малы, а резцы сравнительно велики. В этом отношении челюсти Алемайеху были ближе к человеческим, чем к челюстям австралопитеков. Клыки, однако, не походили на клыки человека или австралопитека, а были более обезьяноподобными.
Странные, очень странные челюсти. По сути дела ни то, ни другое. Кому же в конце концов они принадлежали? Чем больше я изучал их, тем больше удивлялся. Эта странная смесь Homo и австралопитековых с явными признаками чего-то еще более примитивного сбивала с толку. Немало озадачивали и размеры: хотя обе находки Алемайеху принадлежали взрослым существам, одно из них было больше другого. Может быть, в Хадаре жили два разных вида гоминид?
Я понимал, что настало время обсудить эти странные находки с другими искателями плио-плейстоценовых ископаемых. Я нуждался в аргументах за и против и в конце концов решил просить Ричарда Лики приехать в Хадар. Я был должником Ричарда: два года назад я посетил Кооби-Фора, имел возможность наблюдать за ходом работ и побеседовать с учеными. Теперь, когда я и сам мог показать кое-что Ричарду, я должен был в свою очередь пригласить его. Мне нужно было общение: поговорить, послушать, сравнить, обменяться идеями. Поэтому я послал Ричарду письмо, приглашая его самого, его мать Мэри, его жену Мив, а также всех, кого Лики захотел бы взять с собой.
