Страна отходов. Как мусор захватил Россию и можно ли ее спасти - Андрей Сергеевич Яковлев
После этого опыта Отдельнов в течение трех недель работал над гигантской картиной под названием «Сортировка»: «Я с наслаждением вырисовывал каждую деталь мерзкого мусора и этого цеха, осознавая, что сам сижу в теплой мастерской». Тем не менее Павел говорит, что его картина не передает ощущения от сортировочного цеха. Он и не ставил такой задачи: передать то состояние через полотно, как ему кажется, невозможно.
«Если ты ешь мясо, то должен убить животное. Сам попробовать, насколько это отвратительно, и почувствовать персональную ответственность за убийство, – размышляет Отдельнов. – То же самое с мусором. Если выбрасываешь все подряд – должен посетить свалку». В 2016 году Павел даже водил экскурсии на свалки. Только не на свалки ТБО, а на свалки промышленных и опасных химических отходов возле города Дзержинск. Павел родился и вырос неподалеку от них.
Отдельнов снял про эти свалки фильм «От Белого моря до Черной дыры». «Белое море» – это озеро с соляным шламом химического завода «Капролактам», а «Черная дыра» – глубокая свалка химических отходов завода «Оргстекло». Внутри «Черной дыры» «перламутровая вонючая жижа», содержащая фенолы, цианиды, ртуть, свинец и мышьяк. Павел считает, что она намного хуже фильтрата. Жижа не отмывается, ее сложно экологично утилизировать. У некоторых людей за десять минут экскурсии по «Черной дыре» несколько дней болела голова. В 2016 году Павел сделал про эти две свалки выставку «Белое море. Черная дыра». На ней он выставлял жидкость из «Черной дыры» в склянке, чтобы посетители могли почувствовать аромат. Запах же «Белого моря» у Отдельнова ассоциируется с детством, потому что маленьким он гулял в домашнем саду и чувствовал запах химических луж, который приносил ветер.
После выставок Отдельнова в Нижнем Новгороде о проблеме начали активно писать местные СМИ. В итоге власти взялись рекультивировать «Черную дыру». Рядом с ней установили плазменную печь, в которой сжигают верхнюю часть жидкости. Сперва ее откачивают, потом смешивают с песком, несколько раз пропускают через огонь, а пепел возвращают обратно в «Черную дыру». Полимеризованную же часть внизу решили засыпать песком, потому что утилизировать ее крайне сложно и дорого. Но и с рекультивацией возникли проблемы. В марте 2020 года компанию, которая ей занималась, оштрафовали на 700 тысяч рублей за ряд нарушений норм безопасности и порядка рекультивации.
Павел – далеко не единственный художник, работающий с темой отходов. Американский художник Зак Фриман складывает бытовой мусор разных цветов рядом друг с другом так, что, если посмотреть на отходы сверху и издалека, получится реалистичный портрет человека. Художник и архитектор Ник Вуд построил из 15 тысяч пластиковых бутылок, выброшенных в Лондоне, целый дом. Нигериец Эль Анацуи делает из бутылочных крышек гобелены. В современном искусстве есть даже отдельное направление – трэш-арт, которое подразумевает использование мусора в арт-объектах. Термин впервые использовали еще в 1961 году.
Мне же больше всего нравятся работы Франсиско де Пахаро, который работает с хламом на улице. Он рисует на мусорных пакетах и баках, выброшенных коробках, мебели, матрасах, машинах и других оставленных вещах так, чтобы получались фигуры людей, животных и чудищ. Например, поставленные рядом друг с другом несколько коробок, микроволновка и пара пакетов с макулатурой с помощью художника превратились в трех монстров, один из которых душит другого, а третий держит свою голову в руках. Мусор, который выбросили другие люди на улице, потом выставляют в галереях и продают за тысячи долларов.
Мусорная полиция
Один из любимых методов работы с почти любой проблемой в нашей стране – это запрет. Критика может стать клеветой, публичное высказывание – оскорбить чувства верующих, картинка в соцсети – обернуться статьей об экстремизме. За все это можно получить большой штраф или оказаться в тюрьме. Мы так привыкли к запретам, что автоматически воспринимаем их как нечто плохое. Но что будет, если запретительное рвение государства направить на экологизацию: штрафовать за неправильно отсортированные отходы или за брошенную на асфальт сигарету? А если нарушают в крупных размерах – то сажать в тюрьму?
Представьте, что в вашем городе есть не только обычные полицейские отделы, но и отделы мусорной полиции. Выглядят они весьма дружелюбно: стеклянный фасад, рядом велопарковка, внутри горшки с растениями, много места и света, продуманная навигация, буклеты о пользе сортировки и вреде разных видов отходов. На втором этаже лекторий с кинозалом. Все это выглядит как симпатичный экоцентр, если бы не подвал. В подвале быстрым потоком по ленте движется мусор. Его, как и на всех сортировочных станциях, разбирают руками. Только здесь делают это не рабочие, а заключенные.
Все это придумала художница из Санкт-Петербурга Кристина Черная. За экологические преступления она предлагает наказывать принудительной работой на сортировочной станции отходов по аналогии с обязательными общественными работами за административные преступления. Художница считает, что мусорная полиция должна следить за людьми на улице и бороться с экологическими правонарушениями: от самых мелких типа брошенного на тротуар окурка и заканчивая крупными, вроде вредных выбросов с заводов. Здание же мусорной полиции, по ее словам, должно принципиально отличаться от обычных российских отделов. «Мне хотелось сделать дружелюбное пространство, чтобы люди хотели в него прийти», – рассказывает Кристина.
Черная полагает, что в России нет органа, который выполняет функции «мусорной полиции». На самом деле он есть – это Росприроднадзор. За мелкие преступления у нас, правда, нет никакого наказания, да и крупные часто остаются нерасследованными. Но что если все-таки создать в стране условную мусорную полицию и ввести суровые наказания за неправильное обращение с отходами? В некоторых странах так и сделали. Я решил изучить их опыт.
Сорок тысяч долларов (то есть почти три миллиона рублей) либо – на четыре года в тюрьму. Такое наказание ждет производителей пластиковых пакетов в Кении. С 2017 года в Кении запрещено использовать, производить, ввозить, покупать и продавать любые пластиковые пакеты. В начале реформы местная полиция даже проводила рейды и массово арестовывала нарушителей. Пакеты действительно практически исчезли из страны. Как пишет журналистка Шарон Лернер из издания The Intercept, раньше в Кении пакеты постоянно летали по улицам, забивали ручьи и висели на деревьях, а спустя три года после нового закона их почти не видно. Пластика стало меньше и в организмах животных. Если раньше из десяти животных, которых отправили
