Клиффорд Саймак - Свалка

Саймак Клиффорд Дональд

Свалка

Клиффорд САЙМАК

СВАЛКА

1

Они раскрыли тайну - вернее, пришли к разгадке, логичной и научно обоснованной, - но не выяснили ничего, ровным счетом ничего достоверного. Для опытной команды космических разведчиков это никак нельзя было считать нормальным. Обычно они с ходу брались за дело, выкачивали из планеты прорву информации, а потом вертели факты так и эдак, пока они не выстраивались в логической последовательности. А здесь таких фактов, настоящих конкретных фактов, просто не было - кроме одного-единственного, очевидного даже для двенадцатилетнего мальчишки.

Именно это беспокоило капитана Айру Уоррена, о чем он и сообщил Лопоухому Брэди, корабельному коку, который был его приятелем с юности и оставался таковым, невзирая на свою слегка подмоченную репутацию. Они блуждали по планетам вот уже более трех десятков лет. Даром что их разнесло по разные концы табели о рангах, они и по сей день могли сказать друг другу такое, чего не сказали бы никому другому на борту, да никому и не позволили бы произнести.

- Слушай, Лопоухий, - выговорил Уоррен. - Тревожно мне что-то.

- Тебе всегда тревожно, - отпарировал Лопоухий. - Такая уж у тебя работа.

- Эта история со свалкой...

- Ты хотел всех обставить, - заявил Лопоухий, - а я предупреждал тебя, чем это кончится. Я ведь говорил, что тебя загрызут заботы и ты лопнешь от сознания своей ответственности и напы... напыщ...

- Напыщенности?

- Точно, - подтвердил Лопоухий. - Это как раз то слово.

- Вот уж чего за мной не водится, - возразил Уоррен.

- Конечно, нет, тебя только тревожит эта история со свалкой. У меня в заначке есть бутылочка. Хочешь немного выпить?

Уоррен отмахнулся от соблазна.

- В один прекрасный день я выведу тебя на чистую воду и разжалую. Где ты прячешь свое пойло? В каждом рейсе...

- Усмири свой паршивый характер, Айра! Не выходи из себя...

- В каждом рейсе ты ухитряешься протащить на борт столько спиртного, что раздражаешь людей своим красным носом до последнего дня полета!

- Это личный багаж, - стоял на своем Лопоухий. - Каждому члену экипажа дозволено взять с собой определенное количество багажа. А я больше почти ничего не беру. Только выпивку.

- В один прекрасный день, - продолжал Уоррен, свирепея, - я спишу тебя с корабля, причем, за пять световых лет от ближайшей цивилизованной планеты.

Угроза была давней-предавней, и Лопоухий ничуть не испугался.

- Твои тревоги, - заявил он, - не доведут тебя до добра.

- Но разведчики ничего не выяснили. Понимаешь, что это значит? Впервые за время существования космической разведки мы нашли очевидное доказательство, что кто-то еще, кроме землян, также овладел космическими полетами. И не узнали об этой расе ничего. А обязаны были узнать. С таким-то количеством добра на свалке мы к нынешнему дню должны были бы настрочить о них толстенный том!

Лопоухий презрительно сплюнул.

- Ты имеешь в виду - не мы должны, а твои хваленые ученые.

Слово "ученые" в его устах прозвучало чуть ли не ругательством.

- Они толковые ребята, - заявил Уоррен. - Лучшие из всех, кого можно было найти.

- Помнишь прежние денечки, Айра? - спросил Лопоухий. - Когда ты был младшим лейтенантом и наведывался ко мне, и мы пропускали вместе по маленькой...

- Какое это имеет отношение к делу?

- Вот тогда с нами летали настоящие ребята. Брали дубинку, отлавливали пару-тройку туземцев, быстренько вразумляли их и за полдня выясняли больше, чем эти ученые со всей их мерихлюндией способны выяснить за целую вечность.

- Тут немного другая картина, - сказал Уоррен. - Тут же нет никаких туземцев...

По правде говоря, на этой планете вообще почти ничего не было. Она казалась заурядной в буквальном смысле слова и не смогла бы набраться незаурядности даже за миллиард лет. А разведка, само собой, не проявляла особого интереса к планетам, у которых нет шансов набраться незаурядности даже за миллиард лет.

Поверхность планеты представляла собой по преимуществу скальные обнажения, чередующиеся с беспорядочными нагромождениями валунов. В последние полмиллиона лет или что-нибудь вроде того здесь появились первичные растения. Мхи и лишайники заползли в расщелины и поднялись по скалам, но, кроме них, другой жизни здесь, по-видимому, не возникло. Хотя, положа руку на сердце, даже в этом не было полной уверенности, поскольку обследованием планеты как таковой никто не занимался. Ее не подвергали ни тщательному осмотру, ни детальной проверке на формы жизни: слишком уж всех заинтересовала свалка.

Они и садиться-то не собирались, а просто вышли на круговую орбиту и вели дежурные наблюдения, занося полученные рутинные данные в полетный дневник. Но тут кто-то из операторов заметил свалку, и с этой минуты их всех затянуло в неразрешимую, доводящую до бешенства головоломку.

Свалку сразу прозвали свалкой, и это было точное имя. По всей ее площади было разбросано... что? Вероятно, части какого-то двигателя, однако, по большому счету, нельзя было поручиться даже за это. Поллард, инженер-механик, лишился сна и покоя, пытаясь сообразить, как собрать хотя бы несколько частей воедино. В конце концов ему удалось каким-то образом соединить три детали, но и собранные, они не имели никакого смысла. Тогда он решил разъединить детали сызнова, чтобы понять, по меньшей мере, как они соединяются. И не сумел их разобрать. С этой секунды Поллард словно рехнулся.

Части двигателя - если это был двигатель - валялись по всей свалке, будто кто-то или что-то вышвырнуло их в безумной спешке, нимало не заботясь, как и куда они упадут. Но в сторонке аккуратным штабелем было сложено другое имущество - судя по всему, припасы. И среди этого какая-то пища, хотя и довольно странная пища (если вообще пища). Были пластиковые бутылочки диковинной формы, наполненные ядовитой жидкостью. Были предметы из ткани - вполне возможно, одежда (дрожь пробирала при мысли, что за существа носили подобные наряды). Были металлические прутья, скрепленные в пучки при помощи каких-то гравитационных сил. И было множество другого добра, для которого не находилось вообще никакого определения.

- Им бы давно следовало найти ответ, - продолжал Уоррен. - Они раскалывали орешки покрепче этого. За месяц, что мы торчим здесь, им бы следовало не только собрать двигатель, но и запустить его.

- Если это двигатель, - уточнил Лопоухий.

- А что же еще?

- Ты мало-помалу начинаешь лепетать, как твои ученые. Наткнулся на что-то, чего не можешь объяснить, и выдвигаешь самую правдоподобную с виду версию, а если кто-нибудь посмеет усомниться в ней, спрашиваешь сердито: а что же еще это может быть? Такой вопрос, Айра, - это не доказательство.