Человек: эволюция и антропология - Андрей Левонович Шляхов
У животных более высокого интеллектуального уровня, способных объединяться в стаи, можно наблюдать более выраженные отклонения от среднего уровня видовой одаренности. Иначе говоря, наряду со «средне-умными» здесь могут встречаться не очень умные или вовсе глупые. Выживать в стае гораздо легче, чем в одиночку. Если своего интеллекта не хватает, то можно просто копировать действия более умных сородичей. Поэтому при групповом образе жизни естественный отбор смягчается и позволяет выживать тем, кто поглупее. Уклон в другую сторону, то есть – высокая индивидуальная одаренность, практического приспособительного значения не имеет, поскольку и в группах от нее пользы нет. Для лидерства в стае, для право на лучший кусок пищи и бо́льшее количество самок, нужны не ум, а физическая сила. Едва ли не единственным видом, у которого ум может дать больше преимуществ, чем сила, являются карликовые шимпанзе бонобо, в группах которых, как уже было сказано выше, самки, имеющие больше сторонников, могут верховодить над более сильными, но менее «харизматичными» самцами.
Чем выше в своем развитии стои́т биологический вид, тем больше будет вариативность интеллектуальной одаренности среди его представителей. У человека она наивысшая, причем отклонения от условного среднего уровня идут в обе стороны. У нас, разумных-преразумных, естественный отбор не только снисходительно относится к снижению интеллекта, но и всячески лелеет и закрепляет варианты, превышающие среднее значение. Поэтому мы имеем широчайший спектр развития умственных способностей, как выражался один из выдающихся отечественных психологов: «от землекопа до академика».
Деление онтогенеза на периоды существовало еще в первобытном обществе. На это недвусмысленно указывают так называемые «ритуалы перехода», в том или ином виде существующие практически у всех современных племен, находящихся на стадии первобытного развития. Смысл ритуала перехода заключается в том, чтобы отметить переход человека с одного этапа своей жизни, с одного уровня своего опыта на другой. «Стандартный» набор, встречающийся во всех культурах, включает проведение ритуалов при рождении, достижении взрослого возраста и смерти. К этому набору могут добавляться брачные ритуалы, ритуалы, сопровождающие достижение зрелого возраста[56], а также какие-то иные, узкоспецифические ритуалы, характерные только для конкретных культур.
Ритуалы перехода имеют важное социальное значение, а не являются поводом для устройства праздника с песнями и танцами. Совершение ритуала подтверждает права, приобретаемые его участниками. Общество признает новорожденного своим членом или же признает за теми, кто достиг половозрелого возраста права на вступление в брак. В широком смысле те ритуалы перехода, которые не касаются рождения и смерти, можно рассматривать как экзамен на готовность к новому уровню своей личностной и социальной зрелости.
Самым важным событием в жизни человека считается… нет, не вступление в брак, как подумали сейчас некоторые читатели, а достижение взрослого возраста. Инициация взросления у большинства народов является самым сложным ритуалом, который обычно состоит из трех обрядов.
Первый обряд – это обряд отделения, представляющий собой разрыв с миром детства, в котором нет ни прав, ни ответственности. Разрыв с детством – это разрыв с матерью (или с обоими родителями), отделение от семьи для вступления в мир взрослых. Поэтому по достижении положенного для инициации возраста мальчиков и девочек забирают из семей и поселяют где-то, отдельно друг от друга и от племени.
Второй обряд – обряд посвящения во взрослую жизнь. Наставники из числа наиболее уважаемых мужчин объясняли мальчикам что означает быть мужчиной, учили их правилам поведения, мужским навыкам и вообще всему, что положено знать взрослому мужчине, а женщины-наставницы делали то же самое с девочками.
Одним лишь обучением дело не ограничивалось. Каждый участник обряда должен был пройти довольно суровые испытания, начиная с соблюдения различных запретов и заканчивая тем, что в цивилизованном мире называется пытками. Так, например, у манданов (это индейский народ из группы сиу) во время инициации взросления мышцы в области груди, плеча и спины пронзают большими деревянными спицами, а затем подвешивают мальчика на веревках. Уже после подвешивания, руки и ноги пронзают дополнительными спицами, к которым подвешивают ритуальные черепа. В таком состоянии инициируемый пребывал до тех пор, пока не терял сознания. Стонать или как-то еще показывать, что испытываешь боль, запрещалось, потому что мужчины боли не боятся. А в папуасских племенах, обитающих в верхнем течении реки Сепик и считающим крокодилов священными животными, во время инициации мальчикам со спины, разумеется – без какого-либо обезболивания, срезают кусочки кожи, очень много кусочков, так что слева и справа от позвоночника образуются 6–8 рядов мелких шрамов, идущих от плеч до ягодиц. Эти шрамы придают мужчине сходство со священным крокодилом и служат ему мистической защитой. Трудно сказать, что хуже – висеть на дыбе, утыканным спицами, или же дать вырезать со своей спины три сотни кожных лоскутков!
Помимо подтверждения силы воли и демонстрации умения безропотно сносить тяготы, подобные испытания преследовали еще одну цель – они символизировали разрыв с детством, когда ребенок находился под опекой родителей, которые защищали его от многих невзгод. «Теперь ты взрослый и готовься нести все тяготы взрослой жизни! – говорили испытания. – Если вынесешь все, что тебе предназначено, вернешься в племя уже другим человеком». Взросление – это ответственность, а ответственность невозможна без самоограничения, без подчинения интересам общества. Хочешь стать взрослым – покажи, что ты этого достоин.
Если племя занималось охотой, то в число испытаний для мальчиков непременно входила охота на крупного хищного зверя, причем условия были весьма сложными, без какой-либо поправки на неопытность охотников. У некоторых африканских племен нужно было в одиночку убить льва. Копьем, а не голыми руками, но имейте в виду, что во время схватки с львом охотник имеет право всего на один бросок копья, возможности повторить это лев не даст.
«Взросление – чертовски трудная штука, – сказал однажды американский писатель Фрэнсис Скотт Фицджеральд. – Гораздо легче перейти из одного детства в другое».
В конце обряда посвящения инициируемые должны были пережить мистическую смерть, символизирующую их окончательный разрыв с миром детства, а затем уже возродиться во взрослом виде. Испытания, которые проводились до потери сознания, являлись не только испытанием крепости духа, но и имитацией смерти. В более мягком варианте испытуемых могли зарывать в землю, сажать в тесные ямы или же заставляли имитировать смерть – лежать, не двигаясь, и вообще никак не
