Страна отходов. Как мусор захватил Россию и можно ли ее спасти - Андрей Сергеевич Яковлев
Пять принципов – ноль отходов
Я стою посередине огромного зала «Ашана». Вокруг меня бегают люди с набитыми тележками, а я понимаю, что все эти товары на бесконечных полках высотой в три метра – не для меня. Я хотел купить гречку, но она не продается даже в картонной упаковке. На развес, понятное дело, тоже. Только в пластике. Пластик везде и всюду. Пластик мешает мне купить гречку, зато я могу позволить себе макароны. Они в картоне.
Я хочу прожить месяц и не произвести мусора. Чтобы после меня на свалки не отправилось ни-че-го. Я буду сдавать все что можно на переработку и не покупать то, что не перерабатывается. Чтобы понять, как мне жить в этот месяц, я изучил опыт основательницы принципа «Ноль отходов» (zero waste) Беа Джонсон из Великобритании и пообщался с последовательницей этого метода, активисткой Greenpeace Ириной Козловских. Ирина производит меньше пяти килограммов мусора в год – против моих десяти кило в месяц и 33 среднестатистического россиянина. Принцип «Ноль отходов» стал образом жизни тысяч людей. В его основе пять правил.
Первое – отказ от покупки лишних вещей. Идти в магазин следует с четким списком продуктов – так удастся избежать спонтанной покупки вещей, которые мы потом выбрасываем. Лишней может быть как сама вещь, так и ее обертка. Ирина отказалась от всего одноразового: пластиковых пакетов, посуды и товаров в пластиковой упаковке. «Глядя на продукт в магазине, я спрашиваю себя, что потом буду делать с упаковкой. Если она не перерабатывается, я просто не куплю товар и лучше останусь на три часа голодной, чем причиню вред планете. Хлеб, овощи и фрукты я кладу в свою тару, йогурты делаю сама», – рассказывает Козловских, которая даже возвращает пакеты, в которых ей дарят подарки на день рождения.
Второе правило – сокращение потребления. Основательница принципа zero waste Беа Джонсон раздала и продала лишнюю электронику и мебель в доме. У нее есть лишь обеденный стол, четыре стула, один диван, одно кресло, три кровати, два письменных стола и три офисных стула. Она раздала горы вещей, которые редко носит, оставив себе 15 предметов одежды и пять пар крепкой обуви. «Некоторым людям нужно много вещей, чтобы чувствовать себя счастливым. Мне – нет», – добавляет Ирина Козловских.
Этот принцип также призывает находить альтернативу вещам, которые мы часто выбрасываем и которые оставляют после себя много пластиковой упаковки. Так, Беа Джонсон убирает квартиру с помощью уксуса и оливкового мыла, а салфетки заменила на тканевые платки. Вместо зубной пасты у нее пищевая сода, вместо прокладок – менструальная чаша. Шампунь, гель для душа и пена для бритья тоже не нужны, когда есть кусок мыла. Румяна и тени Беа заменила порошком какао, а блеск для губ делает сама из овощного масла и пчелиного воска.
Третий принцип – повторное использование. Вещи не должны быть одноразовыми, их следует эксплуатировать как можно дольше. Вместо пластиковых пакетов – сумка, например авоська. А даже если и пакет, то нужно использовать его как можно больше раз. Вместо одноразовой тары – бутылка, которую всегда носишь с собой. «Я всегда спрашиваю себя: смогу ли я использовать эту упаковку три раза? Если нет, то покупаю тот же товар в другой упаковке», – рассказывает Козловских, которая пользуется подержанным макбуком, треснутым планшетом и старым телефоном, что ее полностью устраивает. Ненужные стеклянные банки активистка продает на «Авито» либо отдает бабушке, которая закатывает в них варенье. Подгнившие фрукты Ирина кладет в морозилку, а потом варит из них компот. Из скисшего молока делает оладьи, из просроченного творога – сырники.
Четвертое правило – переработка мусора. Вещи, которые нельзя носить, Ирина Козловских относит на переработку в H&M. Старый фотоаппарат, телефон и провода сдает в «М.Видео» или «Эльдорадо». Батарейками не пользуется, а остальные отходы – пластик, алюминий, стекло и макулатуру – сдавать проще. То, что нельзя переработать, например грязную бумагу или упаковку из-под сливочного масла, Ирина сжигает в саду на своем участке около дома. «Жечь мусор – плохо, но это лучше, чем отправлять грязную бумагу на свалку, где она будет лежать годами, – комментирует активистка. – Но в целом переработка и утилизация мусора – это не панацея. Ведь если я не буду покупать тетрапак, то мне и думать не придется, куда его потом деть».
Пятое правило – компостирование. Городскому жителю это правило дается трудно. Однако у Ирины все устроено ловко, потому что она имеет возможность закапывать мусор у себя во дворе. Картофельную, банановую и прочую кожуру она режет ножницами и сушит на батарее. (Кстати, во время эксперимента по накоплению мусора я не додумался разрезать отходы, чтобы они быстрее сохли.) На батарею она также отправляет чайную заварку и кофейную гущу (а летом кладет их в морозилку). Неприятного запаха от мусора, по ее словам, нет – только немного пахнет сушеный лук.
В месяц у Ирины накапливается один маленький тканевый мешок пищевого мусора, который она несет на грядку. Летом в клумбы с картофелем она подкладывает чайную заварку, чтобы лучше рос, а около капусты раскладывает цитрусовые – они отпугивают вредителей. «Это органика, я просто отдаю ее обратно земле. Весь мусор быстро перегнивает – например, картофельная кожура на открытом воздухе разлагается за несколько недель. А на свалке пищевые отходы утюжит мусоровоз, и без кислорода они лежат там годами», – рассказывает активистка.
Компостировать можно и в квартире: например, с помощью червефермы. Или установить под раковину измельчитель пищевых отходов, как в американских фильмах. Он перемалывает отходы, смешивает с водой и отправляет в канализацию, а после на очистных сооружениях из них делают биогаз. Но измельчитель можно поставить не везде – лишь в городе, который оборудован системой переработки органических отходов сточных вод.
Если самому компостировать не получается, можно пристраивать высушенные отходы на чей-то огород или относить их на фермерские рынки. Либо же просто сушить и выбрасывать в мусорку. Так делает и Беа Джонсон, но она производит мало пищевых отходов,
