Шарман Рассел - Роман с бабочками

Впрочем, в сумрачном мире ночных бабочек самки обычно подзывают самцов по собственной инициативе, выделяя специальный аромат из особой железы на брюшке. Самки разных видов посылают свои химические сигналы в определенные, «закрепленные» только за ними часы при определенных условиях в определенных местах. Самцы сидят и ждут сигнала, «процеживая» воздух усиками. Почуяв манящий аромат, самец летит по этому пахучему следу, находит самку и испускает свой собственный химический сигнал. Поскольку инициатива принадлежит самке, процедура сватовства обычно длится недолго и обходится без излишних церемоний. Как и акт спаривания.

Третий способ отличить дневных бабочек от ночных — это присмотреться к устройству крыльев. У большинства ночных бабочек передние крылья соединены с задними при помощи этакого шпингалета. В полете он помогает синхронизировать движения крыльев. У дневных бабочек такого приспособления нет.

Кроме того, дневные бабочки имеют обыкновение отдыхать, сложив крылья над спиной, а летают и нежатся на солнце, раскинув крылья параллельно земле. Ночные бабочки отдыхают, сложив крылья «домиком» либо распластав их. Яйца и гусеницы ночных бабочек также имеют свои характерные черты: местоположение пор, особая железа на шее, пучки волосков…

Но исключений из правил предостаточно. Толстоголовки — дневные бабочки, но они бывают маленькими и блеклыми, крылья складывают домиком, а усики у них если и утолщены, то лишь самую малость. Зато моли-пестрянки усыпаны красными крапинками, летают днем, а усики у них определенно булавовидные.

Одна группа бабочек — назовем их дневно-ночными — сочетает в себе столько почти несовместимых свойств, что их только недавно причислили к дневным. Например, надсемейство гедилоиды (Hedyloidea), обитающее в тропических областях Западного полушария. Они в большинстве своем маленькие и тускло окрашенные, на крыльях у них есть «уши» — значит, вроде бы ночные? Но ночной образ жизни ведут лишь некоторые виды семейства, а остальные — дневной. Их усики не назовешь булавовидными, зато их яйца и гусеницы совсем такие же, как у дневных бабочек; да к тому же они умеют плести шелковые пояски, как дневные парусники.

Еще одно семейство дневно-ночных бабочек — более крупные тропические существа. Они летают в основном днем, окрашены в кричащие цвета и имеют булавовидные усики; но их гусеницы во всем соответствуют стандартам ночных бабочек.

Это семейство в настоящее время не относят к дневным.

Прикиньте, сколько на свете видов млекопитающих. Теперь — сколько видов птиц. Посчитайте земноводных и пресмыкающихся. Не забудьте рыб. Теперь сложите все результаты. Так вот, видов молей и ночных бабочек — еще больше. В такой многочисленной группе разнообразие адаптационных стратегий просто-таки гарантировано.

И действительно, варианты есть самые любопытные.

Некоторые моли настолько малы, что их личинки проводят всю гусеничную стадию, прогрызая ходы в толще листа. Туннели этих гусениц-шахтеров образуют характерные узоры: изящные спирали и несложные лабиринты.

Другие гусеницы вгрызаются в стволы деревьев — годами, иногда до четырех лет подряд, угрюмо жуют древесную массу и извергают из своих норок уйму пахучих экскрементов.

Третьи гусеницы живут в водоемах, кормятся на многолетних подводных растениях, сооружают домики из их листьев и дышат под водой перистыми трахейными жабрами.

Четвертые плетут себе шелковые убежища — сумки, которые перетаскивают на себе и камуфлируют мусором и хвойными иголками. Достигнув взрослого состояния, самец выбирается из сумки. Но взрослая самка так и остается сидеть в своем домике, поскольку даже после метаморфоза у нее нет ни ног, ни крыльев, ни глаз. По сути, эта самка — лишь мешок с яйцеклетками, ожидающий, пока его найдут и оплодотворят.

Гусеницы одной аризонской ночницы кормятся крошечными цветками дуба и сами притворяются ими — желто-зеленая окраска, фальшивые «пыльцевые мешки». Тем же летом появляется на свет второе поколение гусениц — но дуб уже отцвел, и новые гусеницы внешне похожи не на цветы, а на побеги дуба. И челюсти у них другие — более массивные и мощные, чтобы можно было питаться листьями. Когда-то ученые думали, что это два разных вида. Но нет — это один и тот же вид, только в разных обличьях.

Размах крыльев самой большой в мире ночной бабочки (обитает она в Южной Америке) — один фут.

А у одного мадагаскарского бражника хоботок тоже длиной в фут: ведь у нектарника орхидеи, которую этот бражник опыляет, длина такая же.

В Азии живет ночная бабочка, способная прокалывать своими «зубами» кожу человека и сосать кровь.

Зато у ночной бабочки по имени сатурния луна вообще нет рта.

Аскетичная продоксида юкковая тоже не ест и не пьет — только опыляет цветы юкки, собирая пыльцу на одном растении и сбрасывая груз на рыльце цветка на другом. Одновременно самка откладывает яйца в завязь цветка. Цветок превращается в коробочку, полную семян и яиц. Выводятся гусеницы, пожирают некоторую часть семян, проедают себе путь наружу, падают на землю и окукливаются. Юкковая продоксида — одно из тех немногочисленных насекомых, которые опыляют растения активно, намеренно, чтобы обеспечить пищей собственное потомство.

Стеклянница шершневидная и впрямь напоминает карикатурного шершня: крылья длинные, прозрачные, брюшко толстое, в желто-черную полоску. Шершневидки злобно жужжат и грозно выпячивают брюшко — того и гляди ужалят!

Есть среди ночных бабочек и двойники шмелей.

Некоторые ночные бабочки умеют зависать в воздухе, как колибри.

Одна венесуэльская моль притворяется тараканом.

Благодаря своему огромному многообразию и количеству ночные бабочки и моли влияют на экосистему куда сильнее, чем дневные. Они — главные и самые умелые опылители цветковых и зерновых растений. Их гусеницы кормят весь мир. Некоторых молей мы даже одомашнили — это шелкопряды, наши крохотные живые шелковые комбинаты. Мы горделиво фланируем в одежде из их выделений.

Но и вреда от молей и ночных бабочек тоже больше, чем от дневных. Они пожирают муку и ткани. Обгладывают растения на полях и в садах. Непарный шелкопряд оголяет целые леса, пожирая листву.

В европейской культуре с молями и ночными бабочками связаны негативные ассоциации. Ночные бабочки, как и их дневные сестры, символизируют души умерших, но ночной визит души — явление скорее зловещее. Ночные бабочки приносят несчастье. Они предрекают беды. Они появляются из мрака. Они серые и мохнатые. В самоубийственном порыве они летят прямо на лампу, на луч фонаря, в пламя свечи — по-видимому, яркий источник света создает оптическую иллюзию и обманывает фасеточные глаза бабочки: рядом с пламенем свечи им мерещится участок непроглядной тьмы — в эту тьму они и пытаются улететь.

Вспомним бражника «мертвая голова». Эта желто-черная ночная бабочка весит не меньше мыши. На спине у нее узор в виде черепа. Ее научное название — Achemntia atropos — образовано от греческих слов «Ахеронт» (река страданий в царстве мертвых) и «Атропос» (имя одной из трех мойр — той, что перерезает нить жизни). Если потревожить бражника, он начинает пищать. Своим коротким заостренным хоботком он пробивает восковые стенки пчелиных гнезд и ворует мед. Есть гипотеза, что отметина в виде черепа имитирует «лицо» пчелиной матки, чтобы обманутые рабочие пчелы не нападали на вора. Возможно, ту же функцию — ввести в заблуждение других насекомых — выполняет и писк бабочки.

В фильме «Молчание ягнят» серийный убийца выращивает бражников «мертвая голова» и засовывает их куколок в глотку своим жертвам.

В одной рукописи XV века «мертвая голова» нарисована в углу страницы, посвященной Св. Винсенту — святому, который символизирует победу над смертью и вечную жизнь.

Ночные бабочки — аллегория печальной части истории про воскресение мертвых: ведь прежде, чем начнется жизнь вечная, приходит смерть.

Отдадим им должное. Ночные бабочки красивы. Ночные бабочки — очень занятные существа.

Но дневные бабочки — все же нечто особенное.

Глава 13

Хроника одной дюны

Большую часть жизни эвфилот эль-сегундо проводит на крохотных цветках мелкоцветной гречихи. С середины июня до середины августа самка ежедневно откладывает по пятнадцать-двадцать яиц. Через пять-семь дней из них выводятся гусеницы. Внешне они мало похожи друг на друга: среди них попадаются белоснежные и уныло-желтые, красные и каштаново-коричневые, испещренные желтыми или белыми черточками или шевронами. Миниатюрные лепестки, тычинки, рыльца, семена и листья кормового растения — для гусениц и стол, и кров разом. На третьей стадии развития у гусениц появляются медоточивые железы и, следовательно, защитники-муравьи, охраняющие их от наездников и других хищников. В бытность гусеницей (этот период длится от восемнадцати до двадцати пяти дней) один эвфилот съедает две-три цветочные головки, а затем слезает по стеблю или просто спрыгивает на землю, зарывается на два дюйма в отмершие листья и стебли своей родной гречихи и, окуклившись, погружается в забытье на всю осень и зиму.