Мейтленд Иди - Недостающее звено
У животного с интеллектом шимпанзе, чей спектр различных реакций, куда более широкий, чем у павиана, создает возможность для более сложных отношений между отдельными особями, как будто уже брезжит зарождающаяся способность осознавать других. Шимпанзе, вероятно, эгоцентричны на девяносто девять процентов. Но нередко можно наблюдать, как они милостиво делятся пищей (обычно уже насытившись) или совершают еще какие-нибудь действия, позволяющие предположить, что они в определенной мере сознают потребности своих сородичей и считаются с ними. Доминирующий самец, который задал трепку другому самцу или напугал его, тут же прикасается к нему, чтобы успокоить и ободрить. Семейные узы прочны и сохраняются долго. Отчасти это объясняется тем, что шимпанзе взрослеют очень медленно, и детеныш, подрастая, сохраняет тесную связь с матерью, а также со старшими братьями и сестрами. Очень соблазнительно усмотреть в таких оттенках отношений первые намеки на семью, на любовь, умение поступаться собой и другие свойства, которые мы привыкли считать исключительно человеческими. Однако торопиться с подобными выводами опасно. Пока мы можем сказать только, что животное, похожее на то, которое описано выше, мало-помалу переселялось в саванну, где оно столкнулось с необходимостью выработать совсем иной образ жизни, приспособленный к новым условиям, — иначе оно вымерло бы.
Павианы общаются друг с другом при помощи разнообразных сигналов. На фотографии слева доминирующий самец зевает — но это не выражение скуки, а угроза, подкрепленная демонстрацией зубов и светлых век
Павиан выражает покорность, подставляя зад доминирующему самцу
Павиан легким шлепком успокаивает его
Для нас семья — отец, мать, дети — это нечто само собой разумеющееся, что вполне естественно, поскольку семья очень долго играла центральную роль в эволюции человека, и мы попросту забываем, что было время, когда она не существовала в нынешней форме. Если, размышляя о том, как начала складываться семья у гоминидов, мы возьмем за возможный образец семью шимпанзе с ее спокойными привязанностями и длительно сохраняющимися родственными узами между матерью и детенышем, а также между детенышами разных поколений, нам придется объяснить, откуда в такой семье появился новый член — отец. Ведь в сообществах шимпанзе отцов не существует. Дружеский промискуитет исключает само понятие отцовства, да отцы и не нужны. Пищи в лесу достаточно (то есть отец-кормилец не требуется), а опасных животных почти нет (то есть не требуется отец-защитник). Так каким же образом в семье появляется отец?
Появился ли он в результате возникновения длительной сексуальной привязанности между отдельными самцами и самками? Едва ли стоит указывать, что в отличие от шимпанзе для людей характерны прочные узы между мужчиной и женщиной, привязанность, которая сильна и постоянна независимо от физиологического состояния женщины. Но как и когда у людей возникли такие отношения, остается пока полной тайной. Можно предположить, что у добродушных животных вроде шимпанзе, которые получают удовольствие от физического соприкосновения — от обыскивания, поглаживания и даже от того, что они сидят или лежат, прижавшись друг к другу, — всякое изменение в среде обитания или в структуре сообщества, заставляющее самца и самку много времени проводить вместе, способно привести к медленному развитию постоянной взаимной сексуальной привязанности. Согласно другой гипотезе, периоды, во время которых самка сексуально восприимчива, могли под воздействием постоянного общения самца и самки постепенно удлиняться, пока не слились воедино.
Но как возникло такое постоянное общение самца и самки? У шимпанзе ничего подобного нет: самцы у них предпочитают общество самцов. Нет его и у восточноафриканских павианов, обитающих в саванне. Однако его можно наблюдать у павианов других видов, в частности у гелад и гамадрилов. И те и другие живут в открытых местностях, не только более сухих, но и с заметно большими сезонными колебаниями как погоды, так и количества пищи, чем места обитания саванных павианов, которые держатся у кромки леса, где круглый год не бывает недостатка в съестном.
Различия же в среде обитания, как обнаружил видный английский ученый Джон Крук (Бристольский университет), совпадают с различиями в структуре сообществ животных близкородственных видов. Он изучал сообщества многих животных — не только павианов, но и некоторых африканских ткачиков и антилоп. Его поразило, насколько одинаково все эти в других отношениях столь не похожие друг на друга существа реагируют на одни и те же изменения окружающей среды. На основе своих наблюдений он выдвинул следующее положение: "В сходных условиях у общественных животных складываются сходные структуры сообществ".
Выводы Крука о структуре таких сообществ опираются на данные, слишком сложные и специальные для того, чтобы рассматривать их в этой книге. Однако даже беглый обзор сообществ трех видов африканских павианов может дать достаточное представление о сути его аргументов.
Павианы обладают большим адаптационным потенциалом. Они не очень специализированны, а потому могут приспосабливаться к самым разным условиям существования. Это естественно для всякого неспециализированного и достаточно сметливого животного. Лучшим примером того служит сам человек. Благодаря своему мозгу — и культуре, которой он обязан этому мозгу, — он может жить за Северным Полярным кругом, хотя физически ничем не отличается от человека, живущего на экваторе. У павианов нет "культуры", а потому как средство приспособления к тем или иным условиям существования у них вырабатывались определенные изменения в структуре их сообщества.
Из всех африканских павианов в наиболее легких условиях живут восточноафриканские виды, обитающие в саванне, неподалеку от леса, где можно укрыться от врагов и найти безопасный ночлег на дереве и где благодатный климат обеспечивает изобилие пищи круглый год. В такой обстановке стадо представляет собой единственную и исчерпывающую форму сообщества. Семейные узы, за исключением связи матери и детеныша, выражены слабо. Фигура же отца отсутствует вовсе, если только ее в какой-то мере не напоминает доминирующий самец, которому принадлежит "право сеньора" на часть или на всех самок в стаде.
Гелады в отличие от восточноафриканских павианов обитают на склонах гор в Эфиопии. Климат там более суров, сезонные изменения погоды выражены более резко, и в определенные периоды пищи становится заметно меньше. В результате взаимоотношения самцов и самок приобретают другой характер. Днем стадо разбивается на отдельные группы, которые отправляются искать корм, каждая в свою сторону. Такая группа включает одного взрослого самца, одну или несколько самок и детенышей разного возраста. Логика подобного разделения совершенно ясна: когда пищи не хватает, для выживания вида гораздо важнее, чтобы сыты были самки и молодняк, а не избыточные самцы. До тех пор пока один сильный самец охраняет самок и оплодотворяет их во время эструса, остальные самцы могут считаться ненужными — разве что они могут занять место погибшего вожака группы или образовать новую семью с молодыми самками. При такой структуре сообщества взаимоотношения между отдельным самцом и самкой заметно более длительны и прочны, чем у павианов саванны, и в этом смысле подобная группа гелад гораздо больше походит на человеческую семью-ячейку, чем стадо павианов саванны или даже сообщество шимпанзе. Но что характерно, с наступлением сезона дождей, когда сухие склоны гор становятся богаче пищей, группы самец — самка — детеныши начинают распадаться и гелады соединяются в обычные стада с многочисленными самцами.
У гамадрилов социальная структура опять-таки имеет свои особенности. Эти павианы обитают в еще более сухих местностях, чем те, в которых живут гелады, — в скалистых районах Эфиопии и в полупустынях Сомали. В таких условиях группы с одним самцом существуют круглый год. Связь самец — самка еще более прочна, чем у гелад. Каждый самец-гамадрил относится к своему гарему весьма ревниво и не отпускает от себя самок буквально ни на шаг. Если он переходит на другое место, они идут с ним или рискуют быть укушенными. Эта поведенческая черта укоренилась настолько глубоко, что самка, когда самец ей угрожает, бежит не от него, а к нему.
Конечно, гоминиды не павианы и даже не состоят с ними в близком родстве. И тем не менее тезис Крука очень заманчив. Если социальная структура формируется окружающей средой (причем, как подчеркивает Крук, формируется она далеко не мгновенно, а в течение очень долгого времени в результате и под воздействием естественного отбора), то структура сообщества человекообразной обезьяны, переселившейся из леса на открытую равнину, где периодически наступают засушливые сезоны, в процессе приспособления к новой среде должна была претерпеть соответствующие изменения. Процесс этот мог протекать так же, как у других приматов, но сами изменения, конечно, зависели от характера местности. Если разные павианы ведут различный образ жизни, то и с гоминидами могло произойти нечто подобное — в соответствии с тем, где они поселились и какие сезонные затруднения при поисках пищи и воды испытывали. Там, где такие трудности были особенно большими, многие самцы-гоминиды, вероятно, оказывались избыточными, как и самцы-павианы, и в результате могли складываться семейные ячейки с одним самцом.
