Бернард Симен - Река жизни
Наконец из дремучих тевтонских лесов на севере и необозримых азиатских степей на востоке на империю обрушился последний сокрушительный удар. Орды готов, вандалов, гуннов и других варваров одна за другой хлынули на агонизировавшую Римскую империю и в конце концов смели ее с лица земли.
Жители Средиземноморья, измученные всеобщим хаосом, разоренные и подавленные голодом, болезнями и войнами, все чаще обращались к мистическим и мессианским культам, которые зарождались на Ближнем Востоке. Доверчивые и отчаявшиеся, они все свои надежды возлагали на сверхъестественное спасение, обещанное только истым приверженцам. Новые религии казались им необыкновенно привлекательными и в эмоциональном отношении.
Одно время множество почитателей было у бога Сераписа. Приверженцы Сераписа верили, будто бы их бог воскрешает мертвых, является «спасителем и пастырем духовным», он спасет всех верующих в него, а после смерти возьмет их «в лоно забот своих». Последователи новой веры поклонялись не только образам Сераписа-отца и Гора-сына, но и матери Изиде, которая изображалась вместе с младенцем Гором на руках.
Культ Асклепия Спасителя возник на основе древней веры людей в исцеление. В IV веке его место прочно заняло христианство. Статуи Асклепия из языческих храмов были перенесены в христианские, где их стали почитать как образы Христа Спасителя, врачующего любые недуги души и тела и сулившего спасение от всех мирских зол, тягот и несправедливостей.
Христианство, которое поначалу было верой бедняков, страждущих и угнетенных, постепенно распространилось и на другие слои населения. В начале IV века н. э. оно превратилось в одну из наиболее могущественных сил в странах Средиземноморского бассейна. Как гранитная скала религиозного единства, христианство возвышалось среди бушующего океана разброда и смут.
Император Константин Великий, крещенный лишь на смертном одре в 337 году, усмотрел в христианстве потенциальное средство объединения. Официально он признал новую религию в 313 году. Этот акт оказал огромное влияние на историю человечества буквально во всех ее аспектах, в том числе и в области научных исследований. Константин пытался реорганизовать структуру империи и мечтал спасти ее от распада. Он верил, что там, где политические меры оказались бесплодными, цементирующая сила новой веры должна принести успех.
Поскольку теологические расхождения грозили притупить орудие, избранное Константином для укрепления собственной власти, в 325 году он созвал Никейский собор — первое собрание глав христианства. Местом проведения собора был избран город Никея в Малой Азии, расположенный за Босфорским проливом, как раз напротив Константинополя, которому предстояло стать новой столицей Римской империи.
Несмотря на то, что в то время Константин еще был язычником, он, восседая на золотом троне, руководил собором. Собор проходил бурно и, по свидетельству присутствовавшего на нем епископа Евсебия, иногда даже с применением силы. После долгих дебатов собрание утвердило учение о Святой Троице и божественности Христа и отвергло взгляды меньшинства, в частности сторонников Ария. Позднее Арий был объявлен еретиком.
Христианство распространялось быстрыми темпами. Ревностные миссионеры занесли его в Армению, Персию и даже в такие отдаленные страны, как Германия, Ирландия, Индия и Китай. Христианству сопутствовали жесточайшие догмы. Язычеству и другим религиям, с которыми сталкивалось христианство, не должно было быть места на земле. Их следовало либо уничтожить, либо поглотить полностью… Классические учения древних греков и египтян были отвергнуты. Даже доктрины Галена и Аристотеля, впоследствии возведенные в догмы, на этом этапе были объявлены языческими.
Церковь выступала против любых форм научных исследований, экспериментов и философских учений, ибо они бросали тень сомнения на принципы христианской веры, а эти принципы представляли собой истину в последней инстанции, истину — вопреки рассудку, знаниям или даже очевидным фактам. «Верую потому, что это абсурдно!» — заявил Тертуллиан, обнажив тем самым остроту противоречия между верой и здравым смыслом.
Медицина раннего христианства опиралась скорее на религию, чем на науку, и поэтому в западном мире исследования Реки жизни были приостановлены. Догматы церкви вытеснили накопленные к тому времени знания.
Согласно христианскому учению, Христос был искусным целителем душевных и телесных недугов. Болезнь перестали считать чем-то позорным, греховным и грязным, как это нередко случалось раньше. Поскольку страждущим приходилось надеяться лишь на милость божью, надежду на исцеление они черпали только в вере. По постановлению церкви, ее каноны стали непререкаемы как в области науки, так и в области веры. Основы медицинского обслуживания в период раннего христианства были заложены в послании святого Иакова: «Болен ли кто из вас? Пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазавши его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит болящего, и восстановит его Господь»… (Соборное послание Иакова, гл. 5, 14–15).
Медицина эпохи раннего христианства формировалась на основе подобных верований. Отпала необходимость в изучении природы заболеваний, анатомии человеческого организма, в поисках причины болезни или возможных способов ее излечения. Исцелению помогало лишь вмешательство божественной силы, которую призывали молитвой, прикладыванием рук к телу больного, умащением его елеем. Кстати сказать, подобные методы врачевания до сих пор применяются в США приверженцами фундаментализма[1].
Для христианина уход за больным представлялся актом огромного религиозного значения. В годы непрекращающихся войн, эпидемий и голода, сопровождавших гибель Римской империи, святилища религиозных орденов были единственными островками мира, где больным оказывали помощь. Медицинские учреждения сосредоточились главным образом в монастырях. Религиозные ордена возложили на себя обязанности по уходу за больными, считая это глубоко благочестивым деянием.
Монастырские больницы и приюты появились во всех странах христианского мира. Лечение там производилось по рецептам святого Иакова с некоторой примесью элементов магии и мистики, заимствованных у германских племен и на Востоке. Болезнь вновь стали считать сверхъестественным явлением. Для того чтобы исцелить больного, требовалось изгнать бесов. Составной частью врачевания стало обращение за помощью к святым. Святой Иов, например, излечивал проказу, святая Лючия исцеляла глазные болезни. Мощи святых-целителей — кость, кусочек ногтя или даже клочок одежды — стали всесильными талисманами, которые оберегали от болезней. В мире, некогда покоренном Римом, Апокалипсис восторжествовал над наукой. Повсеместно, за чрезвычайно редким исключением, жажду познания миров, окружающих человека и заключенных в нем, утоляла религия.
В таких святилищах, как монастырь, основанный святым Бенедиктом в Монте Кассино (на месте разрушенного по его приказу храма Аполлона), сохранилась часть древних рукописей языческих ученых. Их изучали в переводе на латинский язык. Монастырь бенедиктинцев был разрушен лишь во время второй мировой войны, когда нацисты превратили его в опорный пункт. Неподалеку от города Сквиллас в монастыре, основанном в 538 году философом-врачом Кассиодором, также сохранились кое-какие древние манускрипты. Однако даже в этих цитаделях разрешалось изучать только прошлое человечества — настоящее исследованиям не подлежало.
Ортодоксальность одержала победу над классической наукой. Более того, наследие классической эпохи могло быть окончательно вычеркнуто из памяти людей, если бы не странное стечение обстоятельств, проистекающее из самой этой победы. Начиная с унитарной ереси Ария, христианская церковь энергично выкорчевывала любые разногласия, любые намеки на раскол. Автором одной из ересей был константинопольский патриарх Несторий. Несторий утверждал, что божественную природу Христа следует отделить от его человеческой природы и поэтому Марию нельзя называть Богоматерью.
Несторий и его последователи, изгнанные из Константинополя, нашли пристанище на Ближнем Востоке, в Персии, Сирии, Индии и даже в Китае. Куда бы ни попадали несториане, они повсюду открывали свои церкви, а в 483 году официально откололись от ортодоксальной церкви в Константинополе.
Отправляясь в Азию, несториане забирали с собой все то, что еще уцелело от греческой цивилизации. Им удалось вывезти труды Аристотеля, Гиппократа, Галена и других ученых, и они переводили их на языки тех стран, в которых оседали.
В Сирии и Месопотамии несториане основали школы, в которых преподавали медицину, философию и естественные науки, используя в качестве учебных пособий классические рукописи. В середине VI века группа несториан обосновалась в персидском городе Джандишапуре. Шах, весьма благоволивший к этим проповедникам античной культуры, позволил им открыть университет. Вскоре Джандишапурский университет, где работы Галена изучались наравне с работами великого индийского врача Сушруты, стал средоточием медицинской мысли в международном масштабе.
