Эдвард Уилсон - Хозяева Земли
Маловероятно, что первичные государства появились по всему миру в результате конвергентной генетической эволюции. Почти наверняка они возникли независимо в результате развития генетических предрасположенностей, унаследованных от общих предков, покинувших Африку примерно 60 000 лет назад. Подтверждение тому — относительно быстрое возникновение первичного государства на гавайском острове Мауи. Доисторические поселенцы, владевшие навыками земледелия, высадились на этом острове, видимо, около 1400 г. н. э. К 1600 г. на острове было значительное население, строились храмы, один правитель взял под контроль две прежде независимые деревни. Государство на Мауи возникло куда быстрее, чем в долине Оаксака, где от образования первой деревни до сооружения первого государственного храма прошло 1300 лет.
К началу расселения из Африки люди процарапывали узоры на страусиных яйцах. Еще раньше (100 000-70 000 лет назад) в их обиходе были красная охра, бусы из раковин и орудия труда. Эти артефакты не уступают по сложности поделкам современных охотников-собирателей, а ведь древнейшие из них находятся на временной шкале ровно посередине между нашим временем и возникновением анатомически современного Homo sapiens.
Таблица 11–1. Происхождение самых ранних независимо возникших государств в Новом свете, по данным археологических раскопок в долине Оаксака (Мексика).
[Источник: Charles S. Spencer, «Territorial expansion and primary state formation», Proceedings of the National Academy of Sciences, U.S.A. 107(16): 7119–7126 (2010) (с изменениями).]
Зачатки цивилизации появлялись сразу после возникновения земледелия, а иногда и чуть раньше. В местечке Гёбекли-Тепе на реке Евфрат (Турция) археологи раскопали храм, которому около и 000 лет. Он стоит на холме и украшен колоннами и каменными плитами с изображениями зверей — в основном это крокодилы, кабаны, львы и грифы (и один скорпион). Среди них есть и неизвестные чудовища, возможно, являвшиеся резчикам в ночных кошмарах или галлюцинациях. Некоторые исследователи считают, что, поскольку рядом с храмом не было найдено никаких следов деревень, его могли построить кочевники, лишь изредка собиравшиеся вместе для религиозных церемоний. Другие исследователи придерживаются иной точки зрения, полагая, что со временем еще будут раскопаны соседние деревни, которые могли прокормить всех строителей храма.
Есть правило, одинаково справедливое как для археологии, так и для палеонтологии: сколь бы древними ни были самые ранние ископаемые останки или свидетельства определенной человеческой деятельности, со временем всегда найдутся еще более древние. Это правило отлично подтверждается в случае письменности. Шумерская (Месопотамия) и ранняя египетская письменность, которые считаются древнейшими, возникли 6400 лет назад, то есть на полпути между неолитом и современностью. Далее следуют письменность хараппской культуры (долина Инда; 4500 лет назад), письменность династии Шан (Китай, 3500–3200 лет назад) и ольмеков (Центральная Америка, 2900 лет назад). Однако все эти древние письмена остаются загадкой. Не всегда понятно, представляют ли разнообразные клинописные знаки и пиктограммы абстракции или, наоборот, реальные объекты, обозначают ли они слоги и звуки или, напротив, концепции, выраженные неизвестными словами давно исчезнувшего языка? Но никто из ученых не сомневается, что письменные записи давали их создателям огромные преимущества.
Если переход от вождеств к государствам носил культурный характер и основывался на уже заложенных предпосылках, то чем же объясняется пропасть, пролегающая между современными человеческими обществами? Она огромна. Если расположить страны в порядке убывания дохода на душу населения, то первые 10 % окажутся в среднем в тридцать раз богаче, чем последние, а самая богатая страна — в сто раз богаче самой бедной. За этими цифрами стоит невообразимый разрыв в уровне жизни. Население беднейших стран — больше 1 млрд людей (около 15 % всего населения Земли) — живет, согласно классификации ООН, в «абсолютной бедности». У них нет ни крыши над головой, ни чистой воды, ни ассенизации, они не могут рассчитывать ни на медицинскую помощь, ни на образование для своих детей, они не знают даже, смогут ли завтра поесть. Жители относительно богатых стран, некоторые из которых не так уж далеко отстоят от бедных, пользуются этими благами как чем-то само собой разумеющимся (а также многими другими, например оплачиваемым отпуском и воздушным транспортом). Откуда взялась такая разница? Джаред Даймонд, автор знаменитой книги «Ружья, микробы и сталь. Судьбы человеческих обществ» (1997), а также шведские экономисты, в том числе Дуглас Гиббс-младший и Ола Ольссон, считают, что убедительный ответ на этот вопрос дает нам география. Непосредственно перед возникновением земледелия около 10 000 лет назад определенное сочетание условий дало жителям Евразии огромное преимущество, сыгравшее ключевую роль в надвигающейся культурной революции. Размеры этого континента, раскинувшегося вширь; с востока на запад, а также «довесок» в виде плодородных земель по периметру Средиземного моря привели к тому, что в Евразии оказалось гораздо больше пригодных для одомашнивания животных и растений, чем на других континентах и островах. Знания о том, как выращивать полезные культуры, держать животных, накапливать и хранить излишки урожая, быстро распространялись от деревни к деревне, а потом по растущим территориям ранних государств. Культурная революция времен неолита была следствием физико-географических условий, а не каких-то специфических изменений генома жителей евразийского континента.
III. Как общественные насекомые завоевывали Землю
12. Появление эусоциальности
В поисках ключа к загадке происхождения человеческой природы не следует ограничиваться изучением вида Homo sapiens, ведь общественная жизнь — не прерогатива человечества. Ключ следует искать в эволюции общественной жизни во всем животном царстве.
Если, не довольствуясь одним лишь «человеческим» аспектом, рассмотреть всю панораму общественного поведения животных, станет ясно видна закономерность, прежде ускользавшая от внимания эволюционных биологов. Она представлена двумя явлениями, которые связаны отношениями причины и следствия. Во-первых, доминирующее положение среди наземных животных занимают виды с самой сложной социальной организацией. Во-вторых, в истории животного царства такие виды возникали очень редко. Для их появления необходима долгая последовательность предварительных шагов, растянутых на миллионы лет эволюции. Человек — один из таких видов.
Самая сложная организация характерна для так называемых эусоциальных видов («эусоциальность» буквально означает «настоящая» социальность). Эусоциальная группа, например колония муравьев, состоит из представителей нескольких поколений. В ней существует разделение труда, основанное, по крайней мере на первый взгляд, на альтруизме. Некоторые члены группы заняты трудом, сокращающим продолжительность жизни, плодовитость или и то и другое. За счет их «жертвенности» другие члены группы, выполняющие репродуктивную функцию, дольше живут и, соответственно, производят больше потомков.
В развитых обществах не только родители жертвуют собой ради потомства. Альтруизм распространяется на родственников по боковой линии, включая братьев и сестер, племянников и племянниц, двоюродных и троюродных родственников и так далее, а иногда и на генетически неродственных особей.
При конкуренции за ресурсы эусоциальная колония обладает множеством существенных преимуществ перед одиночными животными. Пока одни члены колонии ищут пищу, другие защищают гнездо от врагов. Животное-одиночка другого вида может делать либо одно, либо другое по отдельности, но никак не одновременно. Колония может, в основном оставаясь в гнезде и рядом с ним, выслать во все стороны фуражиров, образовав таким образом наблюдательную сеть. Когда кто-то из фуражиров найдет пищу, он сообщит об этом — и другие быстро стянутся к указанному месту. «Товарищи по гнезду» могут выступать единым фронтом при столкновениях с конкурентами и врагами. Они могут оперативно перетащить в гнездо большое количество пищи до прибытия конкурентов. При наличии многочисленных рабочих-строителей можно быстро расширить гнездо, усовершенствовать его архитектуру, улучшить защищенность входов. Можно даже создать в гнезде систему кондиционирования воздуха. Африканские термиты и американские муравьи-листорезы довели такую систему до совершенства: их гнезда устроены так, что свежий воздух поступает и циркулирует автоматически, без каких-либо дополнительных действий со стороны обитателей.
Большие колонии некоторых видов могут формировать настоящие войска и прибегать к массовым атакам, одолевая добычу, недоступную одиночным животным. Яркий пример — африканские муравьи-кочевники, или муравьи-легионеры. Они движутся колоннами численностью до нескольких миллионов особей, поглощая всех мелких животных, которые попадаются им на пути. Орды таких муравьев уникальны среди насекомых еще и своей способностью нападать на большие колонии термитов, ос и других муравьев, а затем поедать побежденных.
