Спенсер Уэллс - Генетическая одиссея человека
Прелесть этих генетических данных заключается в том, что они дают нам ясную картину постепенного расселения человека из Африки в Евразию и Америку. Разнообразие, которое мы находим во всем мире, разделено на дискретные, хотя и связанные между собой, единицы, характеризующиеся маркерами — потомками древних мутаций. Отмечая эти маркеры на карте мира, можно проследить прошлые миграции в деталях. Отслеживая порядок, в каком появлялись мутации, датируя их появление и учитывая демографические данные (например, исчезновение или увеличение популяций), мы можем получить подробную информацию о том путешествии. И первое свидетельство исходит от одного человека, обладавшего весьма значительной мутацией Y-хромосомы, которая возникла 31 000–79 000 лет назад. Этой мутации дали довольно прозаичное имя M168. Более выразительно носителя этой мутации можно было бы назвать Евразийским Адамом — пра… пра-прадедом каждого из живущих сегодня мужчин-неафриканцев. Путешествие, предпринятое его сыновьями и внуками, определило дальнейший ход человеческой истории.
Может показаться удивительным, что самые отчетливые свидетельства о маршруте, каким следовали из Африки наши предки, дает нам Y-хромосома. Действительно ли мужчины склонны «сеять свое семя», что приводит к широкому распространению региональных генетических сигналов? Как ни странно, нет. И быстрая потеря старых рецептов супа по мужской линии (пример, который мы использовали, чтобы объяснить более позднее появление Адама) означает, что мужчины, живущие в одном регионе, имеют недавнего общего предка, и дают нам отчетливые «отпечатки пальцев» в конкретных географических регионах. Это значит, что Y-хромосома ясно указывает на проделанное древними людьми путешествие. Это в буквальном смысле слова «путешествие мужчины», и Y-хромосома — лучший из имеющихся у нас инструментов, с помощью которого мы можем узнать детали этого путешествия. Но, безусловно, важно изучить и женскую линию человечества, чтобы увидеть, следовала ли она той же схеме — то есть убедиться, что рыба оставалась, так сказать, с велосипедом[19]. Однако именно Y-хромосома отражает историю расселения человечества по планете.
Если мы посмотрим более внимательно на расположение ветвей на митохондриальном дереве, то обнаружим аналогичную картину — все неафриканские митохондриальные ветви сходятся к одной ветке, означая, что наш Адам M168 имел жену Еву. К счастью, эта евразийская Ева жила около 50 000–60 000 лет назад, а значит она и евразийский Адам могли встретиться. Она зовется (и в этот раз) довольно скучно L3, и ее дочери в компании сыновей M168 во время своего путешествия заселили весь мир.
Учитывая распределение в сегодняшней Африке потомков M168 и L3, вполне можно предположить, что они оба жили в Северо-Восточной Африке, в районе современной Эфиопии и Судана. Как и все живущие сегодня люди, M168 имеет общие корни с его африканскими родственниками. Его род представляет собой основную ветвь всей человеческой родословной, включая и ее «терминальные ветви», найденные в ДНК всех сегодняшних евразийцев. И он же соединяет их с африканским корнем нашего вида. В нашей метафоре с деревом каждый маркер, который мы изучаем, это разветвление на дереве — точка, где ствол делится надвое. Если бы у нас не было других маркеров, кроме M168 и L3, наше дерево было бы довольно реденьким и состояло лишь из корня (Адама и Евы) и двух ветвей — одна из них характеризовалась бы маркером M168 или L3 и уходила за пределы Африки, а другая осталась в Африке. К счастью, наше родословное дерево имеет густую крону, которая вычерчивает на карте маршрут нашего путешествия.
Интересно, что и на митохондриальной, и на Y-хромосомной ветви сразу после M168 и L3 есть еще одно ответвление, которое разделило евразийскую ветвь на различающиеся кластеры — на два в случае мтДНК и на три в случае Y-хромосомы[20]. Для Y-хромосомы и мтДНК один их этих кластеров более распространенный, чем остальные — на него приходится около 60 % неафриканских ветвей (или родословных линий) в случае митохондриальной ДНК и более 90 % в случае Y-хромосомы. Другими словами, большинство живущих сегодня неафриканцев имеют мтДНК и Y-хромосомы, которые принадлежат к наиболее многочисленным кластерам. И живут эти люди во всех уголках Земли, весьма удаленных друг от друга, таких как Европа, Индия и Южная Америка. Однако более редкие линии встречаются только в Азии, Австралии и в обеих Америках. К ним относится большинство митохондриальных и Y-хромосомных типов австралийских аборигенов.
Рисунок 3. Генеалогия мтДНК, демонстрирующая расщепление на M и не-M линии за пределами Африки
Наш редкий митохондриальный кластер получил название M — как руководитель спецслужбы M16 в фильмах про Джеймса Бонда. А на языке Библии, Ева родила L3, L3 родила M. Согласно недавним исследованиям Луиса Кинтана-Мурси, каталонского исследователя, работающего в Париже, распределение кластера M свидетельствует о ранней миграции людей из Африки, маршрут которой пролегал вдоль побережья Южной Азии до Юго-Восточной Азии и Австралии. M практически отсутствует в странах Ближнего Востока, совсем не обнаружен в Европе, но составляет более 20 % митохондриальных типов в Индии и около 100 % — в Австралии. Кинтана-Мурси оценил его возраст в 50 000–60 000 лет, и, исходя из его распределения, похоже, что люди, которые принадлежали линии M, никогда не были во внутренних районах Ближнего Востока. Наиболее вероятно, что «люди М» покинули Африку очень рано, неся свой отличительный генетический автограф через юг континента вдоль побережья.
Рисунок 4. Генеалогия Y-хромосомы, показывающая расщепление М168 на линии M130 и не-M130
А как насчет Y-хромосомы? Есть ли мужской аналог нашей митохондриальной линии M? К счастью, да. И опять же в соответствии с библейским стилем, Адам родил M168, M168 родил M130. По-видимому, M130 сопровождал митохондриальную M в ее прибрежном путешествии, и современное распределение его потомков дает нам представление о том, где оно проходило. Подобно митохондриальной линии M, распространение Y-хромосом M130 ограничено Азией и Америкой, но динамика исчезновения этой Y-хромосомной линии сильно отличается от того, что мы видим для ее митохондриального аналога. Потомки M130 практически отсутствуют к западу от Каспийского моря, но составляют значительную долю мужчин, живущих в Австралазии. Частота M130 низка лишь на Индийском субконтиненте — менее 5 %. Но если мы будем двигаться дальше на восток, частота M130 увеличивается: 10 % малазийцев, 15 % аборигенов Новой Гвинеи и 60 % австралийских аборигенов-мужчин ведут свою родословную непосредственно от M130. Издевательски высокая частота M130 обнаружена в Северо-Восточной Азии, в частности в Монголии и Восточной Сибири, что свидетельствует о существовании более поздней миграции, с которой мы еще встретимся в главе 7. Однако применительно к нашей австралийской истории M130 дает нам ясное указание на прибрежную миграцию из Африки.
На мысль о прямой связи между Африкой и Австралазией наводит и еще одно свидетельство — тип внешности. Темная кожа австралийцев напоминает цвет кожи африканцев, и это требует объяснения. Большинство людей, живущих в Юго-Восточной Азии сегодня, можно классифицировать как монголоидов, что подразумевает общую историю с людьми, живущими на севере Китая и в Сибири. Однако на территории всей Юго-Восточной Азии проживают изолированные популяции так называемых негрито (негритосов), которые очень напоминают африканцев. Наиболее ярких их представителей можно найти на Андаманских островах, которые находятся под юрисдикцией Индии, но расположены в 400 км от западного побережья Таиланда. Крупнейшие племена, такие как онге и джарава, имеют много особенностей, которые связывают их с африканскими бушменами и пигмеями, в том числе низкий рост, темную кожу, туго завитые волосы и эпикантную складку. Другие группы негрито, такие как семанги в Малайзии и аэта на Филиппинах, в значительной степени смешались с монголоидными группами и имеют более «азиатскую» внешность. Вероятно, благодаря островному образу жизни андаманцы избежали смешивания, которое наблюдается на материке. Поэтому считается, что они представляют собой остатки домонголоидного населения Юго-Восточной Азии — «живых ископаемых», если хотите. Многие антропологи, в частности, Питер Беллвуд из Австралийского национального университета, предполагают, что более 6000 лет назад население Юго-Восточной Азии в основном состояло из групп охотников-собирателей, очень похожих на современных негрито. Миграции с северо-востока Азии, происходившие в течение последних нескольких тысячелетий, стерли свидетельства об этих первых жителях Юго-Восточной Азии, за исключением небольших племен, проживающих в глубине джунглей или — как в случае андаманцев — на отдаленных островах.
