Мы – животные: новая история человечества - Мелани Челленджер
Похоже, что внутренняя сущность исчезает, ведь с помощью правильно подобранной биологической добавки можно изменить все что угодно – от пола до вида. Поэтому нас так беспокоят технологии, подобные клонированию или ЭКГ: мы скатываемся в нравственную категорию всех прочих животных. Мы больше не чудесные личности, а частички материи, которую можно отобрать, изменить и использовать для непредсказуемых целей. Это служит четким напоминанием о том, что мы настолько же принадлежим жизни, насколько пытаемся отдалиться от нее. Поскольку мы – животные, большая часть того, чем мы являемся, непрерывно меняется. И в этом даре к метаморфозам нет никакой внутренней сути или справедливости. Есть лишь глубокие противоречия.
Глава 3
Гражданская война разума
Сначала был естественный человек; затем внутри него появился человек искусственный; и теперь под этой оболочкой идет гражданская война длиною в жизнь.
Дени Дидро
О личностях
Внутри электрохимического шторма, того, что, как утверждают, является самой сложной вещью во Вселенной, находятся те качества, которые мы считаем ценными: разум, интеллект, нравственность. Еще там находятся мысли и воспоминания человека. И именно этот человек может участвовать в общественной жизни, владеть собственностью или быть гражданином государства. Вот уже многие столетия считается, что основная черта человека – быть личностью. То есть мы – это та наша часть, которая думает. Мы подразумеваем, что наши воспоминания и осознанность, наше самоощущение и самостоятельность есть суть того, чем мы являемся. Личность несет ответственность за свои действия. Из этого возникают нити тех структур и систем, которые мы растянули по всей планете.
Аристотелю человеческий разум казался «иным видом души, отличающимся тем, что одно – преходяще, а другое – вечно». В мгновение ока Аристотель убедительно обосновал, почему мы бродим туда-сюда в одежде, обсуждая метафизику, в то время как другие животные все еще копошатся в грязи. Начиная с самых первых вопросов о поразительных различиях между человеком и животным, душа переместилась в сознание. Душа внутри всех живых организмов стала инстинктом.
Но все же, как сказала философ Хелен Стюард, это не совсем справедливо по отношению к Аристотелю. «Возможно, Аристотель и правда перегнул палку с рациональной частью души, но… о психике тогда и речи не шло». Аристотель считал, что если мы – животные, то и наши личности – животные, а не какая-то абстракция внутри нас. Но эта маленькая деталь была опущена. В Средние века человека определяли как individua substantia – индивидуальную субстанцию, обладающую разумной природой. Эта идея возникла в Европе в ходе жарких теологических споров о природе Бога. В 1689 году Локк определял человека как «мыслящее, интеллигентное существо, обладающее не только сознанием, но и самосознанием, которое позволяет индивиду рассматривать себя как один и тот же мыслящий предмет, в разное время занимающий различные положения в пространстве»[43].
Сегодня мы говорим о неопровержимой ценности человеческой личности. Обитающая в теле душа – это признак справедливости. Без нее мы менее ценны. Но когда она есть, мы становимся способны определить себя: объект, гражданин, агент морали. Мы поднимаемся над ограничениями природы к свободе разума. Но в эпоху биотехнологии и искусственного интеллекта есть некоторые вещи, над которыми стоит задуматься. За тысячи лет развития современной цивилизации мы стали ценить бурлящий и бесконечный психологический интеллект, который озаряет нас в самосознании и познавательном штурме. Но настоящие, фактические свойства личности по-прежнему не ясны. Нужно ли обладать языком, чтобы быть личностью? Нужно ли быть умным или нравственным? Нужно ли быть человеком или иметь тело? Правда в том, что мы точно не знаем, что такое личность. Это означает не то, что наша точка зрения относительно самосознания неверна, а лишь то, что ее невозможно извлечь и измерить. Но в то же время именно этот блуждающий огонь дает нам такой юридический и нравственный статус, которого нет у прочих животных.
Некоторые считают, что именно личность делает человека уникальным. Другие – что личностью может быть кто угодно, поскольку это – физическая иллюзия, которую можно воссоздать с помощью искусственного интеллекта. Первая группа уверена, что душа в теле делает нас людьми. Вторая – что люди могут создать душу. Они приходят к согласию лишь в одном: что тело животного практически не имеет или вообще не имеет значения. И нас не должно удивлять, что подобная точка зрения ставит наши тела и прочие формы жизни под угрозу.
Психологические уступки
В моменты просветления мы осознаем, что с нашим пониманием личности что-то не так. Где-то в процессе мы забыли спросить, почему животное может быть человеком. Мы недостаточно задумывались о том, что случается, когда есть самосознание. Другими словами, что для нас значит быть личностью? Одно можно сказать наверняка: суть личности – не только в нашем разуме и психологии. Похоже, что быть личностью – это значит познавать не только других, но и себя. Это скорее действие, а не вещь.
Когда мы говорим об уникальных аспектах человеческого разума, мы, в общем, говорим о нашей социальной психологии. Чтобы сохранить нам жизнь, эволюционная история одарила нас личным пониманием своего собственного тела и жизненного опыта. Мы, в свою очередь, располагаем возможностями увидеть чужой опыт. Но когда мы даем имя саморефлексирующей части себя, мы персонализируем некоторый спектр процессов, скрытых внутри наших животных тел. В тени этой идентичности находится смесь эпизодических воспоминаний, образов и гормонов. Личности, вокруг которых сейчас вращается мир, являются инструментом нашего открытого и гибкого поведения.
Понимание себя и других во многом дает нам то, что мы стали называть нравственностью. То, что мы именуем других личностями, – это не только знание о том, что у нас самих есть ум, мысли и переживания; это осознание, что этими качествами обладают и другие. Наши умы – это генераторы разума. Они проделывают работу по генерированию личности. Таким образом, личность – это живое существо, обладающее мыслями, чувствами и потребностями. И у людей получается, что рыбак рыбака видит издалека. Говоря о великодушии, мы обращаемся к чужому жизненному опыту. Так это видит наш разум. И это не обязательно должны быть люди. В своих мыслях мы можем представить разум других живых
