Гарольд Мак-Кормик - Тени в море
И вот миссис Тигровая Акула отправляется в свой последний путь — позорный путь на конце буксирного каната, который проволок ее через всю гавань.
Может быть, на свете есть и другие люди, которые вылавливают акул заранее заданного веса и по дерганию лески определяют ее вид и размер. Но когда капитан Янг кончил вскрытие акулы, он поднялся на недосягаемую для простых смертных высоту. Три пары глаз задали ему один и тот же немой вопрос, и, улыбаясь своей обаятельной улыбкой, он ответил:
— Ровно двадцать четыре штуки!"
Вы не представляете, какие чудеса совершило это небольшое представление в гавани Сиднея. Теперь уже никто не говорил, что мы — кучка любителей, которые затеяли пустое дело. И все, к кому мы обращались, старались всячески нам помочь.
Мы разместились в помещении бывшего холодильного завода, построенного правительством, но так и не пущенного в ход. Нам говорили, что в здешних водах очень много акул. Пиндимарские ловцы устриц, для которых акулы — настоящее бедствие, с готовностью показали нам, где их можно найти — как раз там, где было больше всего устриц.
В первый день охоты мы вышли в морс, нацепив в качестве наживки лобанов. Я решил пустить в ход свой лучший крючок, сделанный в Лондоне по специальному заказу из гальванизированной стали. Он был почти два сантиметра толщиной, с острыми, как бритва, зубцами и предназначался для ловли самых крупных, самых свирепых акул. Сверкающий крючок висел на медной цепочке с вертлюжком на конце, чтобы акула не могла сорвать его.
Пока мы ехали, я думал о чудовище, которое наверняка поймаю на этот крючок. К тому времени, как мы подошли к устричным банкам, погода переменилась. Я закрепил лесу с крючком и пошел в каюту — гордость нашего пятнадцатиметрового баркаса. Здесь, укрывшись от непогоды, я мог с удобством следить за своей лесой.
Не пробыл я в каюте и нескольких минут, как по всему баркасу пробежала дрожь. Леса натянулась, как тетива. Ясно, что на другом ее конце была рыба колоссальных размеров.
Я кинулся на палубу, чтобы начать битву по всем правилам. Но когда я схватил лесу, она вяло повисла у меня в руках — акула умудрилась уйти с крючка. Ругаясь про себя, я как можно быстрее вытащил лесу, чтобы тут же надеть наживку и опять забросить крючок в море. Чудовище не могло уйти далеко. Однако, вытащив крючок, я увидел, что он сломан надвое. Я тщательно его осмотрел. В стали не было никаких изъянов. Я не мог поверить своим глазам, но факт оставался фактом: акула так сильно дернула стальной крючок, что разломила его пополам с такой же легкостью, с какой бы я сломал сучок.
Мы решили пустить в ход сети, подобных которым в Австралии еще никто не видел. Они были более трехсот метров длиной, около шести метров в ширину, с ячейками в двадцать сантиметров диаметром. Мы поставили их «занавесом». Наш опыт лова в других местах показал, что это самый эффективный способ.
До тех пор мне ни разу не представлялось возможности проверить теорию о том, что акулы идут на белый цвет. Я решил, что теперь самая пора это сделать. Наш «занавес» состоял из чередующихся голубых, зеленых и белых сетей. И неизменно мы находили акул только в белом секторе.
Нам говорили, что в здешних водах полно самых разных акул — австралийских песчаных, акул-молот, бородатых, китовых, тигровых, мако, разнозубых, морских ангелов, куньих акул. Но мы все же не представляли, на какое мы напали «золотое дно».
Из Сиднея прибыли специально построенные для нас суда: аккуратные десятиметровые баркасы, снабженные дизельными моторами в двенадцать лошадиных сил. В первый раз мы забросили сети в пяти километрах от промыслового пункта. На следующее утро мы начали переборку сетей.
К своему изумлению, мы прежде всего заметили, что буйки, идущие по верху сети, погрузились глубоко в воду. Это означало, что сеть оттянута вниз, на глубину не менее сорока метров, невероятным грузом.
Груз этот целиком состоял из акул. Сеть просто кишела акулами, одна больше другой!
Как только акула оказывалась у борта баркаса, на хвост ей тотчас накидывалась петля, над сетью нависала стрела подъемного крана, поворачивалась лебедка, и акула, все еще опутанная сетью, взлетала кверху вперед хвостом. Конечно, ее можно было бы вынимать, вырезая кусок сети. Но сети стоят денег, и если вы будете осторожны, выпрастывая голову акулы, дело это ничуть не опаснее, чем, скажем, работа с электрической пилой.
Мы стукали акулу по голове огромной бейсбольной битой, иногда выпускали в нее пулю, но полностью быть уверенными в том, что она мертва, мы не могли.
Во всяком случае, в тот раз, когда мы впервые перебирали здесь сети, единственное, что мы успевали делать, это кидать акул в баркас. Мы вытащили из сети двадцать две штуки. И хорошо, что их не оказалось там двадцать три, потому что, когда мы направлялись к берегу, планшир баркаса всего на десять сантиметров поднимался над водой.
Мы ни разу не перекрыли тот первый улов. Это было рекордной цифрой для одной сети. Видно, туда попала целая стая. Но жаловаться на плохой улов нам не приходилось.
Конечно, свойственный акулам каннибализм лишал нас многих прекрасных кож. Особенно свирепствовали тигровые акулы. Если в сеть попадали разнозубые[6], бородатые и тигровые акулы, то лишь тигровые оставались целы и невредимы.
Правда, однажды маленькая разнозубая акула одержала верх над большой четырехметровой тигровой акулой. Разнозубая — это безвредная акула, обычно не больше метра, которая питается устрицами и крабами и вооружена лишь тупыми, «дробящими» зубами. Поместите в одну сеть разнозубую и тигровую акулу, и продолжительность жизни разнозубой, как правило, не превысит полминуты.
Но не стоит недооценивать акулу. Любую акулу, даже если это всего лишь маленькая разнозубая акула. Потому что я знаю одну из них, которая напала на тигровую и осталась жива. Мы нашли их обеих в нашей сети. Мысленно воссоздавая события, мы решили, что хитрая разнозубая первой попала в сеть. Затем там появилась четырехметровая тигровая акула и тут же кинулась на разнозубую, но той каким-то образом удалось ускользнуть от нее. Тигровая снова кинулась на разнозубую, и хотя движения разнозубой были скованы сетью, она все же умудрилась в тот момент, когда тигровая проплывала мимо, вцепиться ей в нежное, легко уязвимое место возле жаберных щелей. Ее тупые зубы сомкнулись на жабрах тигровой акулы мертвой хваткой.
Так мы их и нашли, когда выбирали утром сеть. Сколько времени разнозубая провисела, прицепившись к тигровой, мы не знали. Но даже когда мы вытащили все еще живую тигровую акулу на палубу, мужественная маленькая разнозубая акула не разжала зубов. Тигровая акула была прикончена и брошена в трюм. Еле живая разнозубая упала обратно в сеть. Ни у кого не поднялась рука ее убить. Мы пустили ее в море, и она поплыла прочь с гордым, как казалось нам, видом. Между прочим, в животе тигровой акулы мы нашли двух менее удачливых родичей нашей героини.
Часто мы находили в желудках акул бурых дельфинов. До тех пор мне еще не доводилось встречать акул, включивших дельфинов в свое ежедневное меню. Обычно дельфины преследуют акул. Когда самка дельфина должна дать потомство, остальные дельфины окружают ее стеной, чтобы оградить от акул, и если акула подходит близко, дельфины набрасываются на нее и ударами головы отшвыривают в сторону. (Первая афалина — один из видов дельфинов, — рожденная в неволе, появилась на свет в Мэринлэнде, Флорида, в 1947 году. В океанариуме находились в то время также несколько коричневых акул, и ихтиологи, наблюдавшие за рождением дельфина, видели, как взрослые дельфины головами отгоняли акул от самки.)
Судя по всему, дельфины не боятся акул. Я знаю, что, например, в Мексиканском заливе дельфины часто прогоняют акул с их «охотничьих угодий». А когда их держат вместе в неволе, дельфины нередко, собравшись скопом, убивают акулу. По всей видимости, они бьют головами по нежным жаберным щелям, а затем, прижав акулу к стене резервуара, не дают ей плавать, а следовательно, и дышать.
В то время как мы налаживали работу нашего промыслового пункта, на побережье возле Сиднея несколько купающихся подверглись нападению акул. На следующий день после нападения на Бонди-Бич, самом популярном сиднейском пляже, — нападения, окончившего смертью жертвы, — мы отправили туда баркас, чтобы очистить прибрежные воды от всех имевшихся там акул. Многие люди, услышав об акуле-людоеде, лишь недоверчиво пожимали плечами. Редкий, почти невероятный случай, говорили они. Мы не считали, что акулы встречаются здесь так уж редко. У того же Бонди-Бич мы вылавливали в день по двадцать девять штук, и большинство из них были людоеды. Одну тигровую акулу мы поймали у первой полосы прибоя — там, где обычно развлекаются любители катанья на волнах.
Когда я наладил работу на пиндимарском пункте, моя миссия была выполнена. Конечно, я мог бы там остаться, но меня снова охватила жажда странствий.
