Гарольд Мак-Кормик - Тени в море

Г.Мак-Кормик, Т.Аллен, У.Янг

Тени в море

Глава 1

Тени нападают

Он бежал по пляжу, устремляясь навстречу прохладному, манящему к себе морю. Только сегодня — 1 июля 1916 года — он приехал в Бич-Хейвен, курортный город в Нью-Джерси, и сейчас, буквально через несколько минут после приезда, уже был у кромки прибоя.

Чарльзу Вэн-Сэнту недавно исполнилось двадцать три года, и жизнь расстилалась перед ним такая же манящая, волнующая и необъятная, как море. На ее горизонте, так же как у миллионов его ровесников, висело одно темное облако — война. Горизонт, окаймлявший море перед ним, был безоблачен.

Позади, на берегу, стали появляться нарядно одетые люди. Скоро его отец и сестры тоже будут здесь. Они придут, как только кончат разбирать чемоданы и как следует устроятся в своих апартаментах, выходящих окнами на море. Где им было поспеть за Чарльзом. Само время не могло поспеть за ним! Путешествие из Филадельфии, где он жил, до Лонг-Бич-Айленд — узкой полоски земли, усеянной курортами, как близнецы похожими на Бич-Хейвен, — тянулось, казалось ему, целую вечность. В переполненном поезде было невыносимо душно. Наконец путь окончен. Чарльз пулей влетел в оставленный для них номер, натянул купальный костюм, накинул халат и бегом кинулся на пляж. Ныряя, он слышал, как кто-то на берегу напевал: «У моря, у моря, у дивного моря...» Море и правда было чудесным в тот день.

Чарльз был хорошим пловцом. Рассекая воду мощными ударами, он плыл прямо в открытое море. Отплыв на девяносто метров, он остановился: хватит для первого раза. Он повернул обратно и, лениво взмахивая руками, неохотно поплыл к берегу, наслаждаясь покоем и одиночеством и стараясь продлить свое свидание с морем. Но одиночество это было обманчивым.

По его пятам, уверенно разрезая волны, неслась серая тень, увенчанная черным плавником. Ее увидели с берега. Раздались крики, но Вэн-Сэнт их не слышал. Затем все смолкло — безмолвно, неподвижно люди, будто завороженные, следили, как уменьшается расстояние между Вэн-Сэнтом и преследующим его врагом. А юноша, словно испытывая их терпение, плыл так же медленно, все еще не зная, что он — участник смертельной игры, где на карту поставлена его жизнь.

Он был почти у самого берега, когда вода вокруг него вспенилась и по ней поплыли красные пузыри. В этот момент Александр Отт, бывший участник олимпийских игр в составе сборной США по плаванию, кинулся в воду. Никогда еще ему не приходилось плыть так быстро. Когда Отт достиг красного пятна, которое все шире расплывалось по воде, серая тень угрожающе метнулась к нему, затем стрелой унеслась в открытое море.

Отту удалось вытащить Вэн-Сэнта на берег. Обе его ноги были буквально разодраны в клочья. В ту же ночь он умер от шока и потери крови.

Серая тень исчезла так же незаметно, как и появилась. Случай этот не вызвал особой паники. Никто не помнил, чтобы раньше акулы нападали на пловцов. Возможно, такие вещи и случались где-нибудь в южных морях или у берегов Австралии, но в Нью-Джерси — никогда! Знатоки утверждали, что и во всем мире не было ни одного абсолютно достоверного случая нападения акулы на человека.

Правда, за три года до того, в августе 1913 года, один рыбак поймал акулу в Спринг-Лейк, в семидесяти километрах от Бич-Хейвен. Когда брюхо акулы вспороли, в ее желудке обнаружили ногу женщины в светло-коричневой туфельке и трикотажном чулке. Но эта ужасная находка, подобно многим другим, о которых с незапамятных времен рассказывали моряки и рыболовы, тут же получила объяснение: да, возможно, акулы и пожирают трупы, но они никогда не нападут на живого человека.

6 июля 1916 года, через пять дней после того, как погиб Вэн-Сэнт, более пятисот человек прогуливалось по пляжу курорта Спринг-Лейк. Время перешло за полдень, начался отлив. В воде было сравнительно мало людей. У самого берега, обдавая друг друга брызгами, плескались дети.

Спринг-Лейк был одним из модных курортов, где собиралось высшее общество; жизнь текла здесь по великосветским канонам. Но море демократично, и в воде коридорный гостиницы ничем не хуже миллионера. Возможно, именно по этой причине Чарльз Брудер любил море. Чарльз был коридорным в гостинице «Эссекс и Сассекс» и все свободное время проводил на море. Молодой — ему только что исполнилось двадцать восемь лет, — с привлекательной внешностью, он пользовался симпатией всех, кто его знал.

6 июля Брудер был свободен всю вторую половину дня и, несмотря на отлив, решил поплавать. Он шел через буруны, кивая и улыбаясь знакомым. Когда вода дошла ему до пояса, Чарльз нырнул и поплыл в морс. Скоро он был за буйками. Джордж Уайт и Крис Андерсен, дежурившие в тот день на спасательной станции, не окликнули его, так как всем было известно, что Чарльз Брудер — прекрасный пловец.

Внезапно воздух задрожал от пронзительного женского крика. Инстинктивно Уайт и Андерсен обернулись в сторону моря. Брудер исчез.

— Он перевернулся, — кричала женщина, — мужчина в красном каноэ перевернулся!

Не успел смолкнуть ее крик, как Уайт и Андерсен уже бежали к лодке. Они знали: то, что увидели их глаза, — не перевернутое каноэ, так как красное пятно все продолжало увеличиваться в размерах. Вот посреди него на один миг появилось искаженное болью и ужасом лицо Брудера и взметнулась его окровавленная рука. Лодка подплыла к нему. Уайт, сидящий на носу, наклонился вперед и протянул Брудеру весло. Каким-то чудом тому удалось ухватиться за него. Они подтянули Чарльза к лодке. Лицо его было белым как мел, глаза закрыты.

— Акула... на меня напала акула... откусила мне ноги! — еле слышно прошептал он и потерял сознание.

Уайт втащил в лодку его странно легкое тело.

Когда лодка подошла к берегу, Брудер был уже мертв. Врач, вызванный, чтобы ему помочь, приводил в чувство потерявших сознание женщин. В «Эссексе и Сассексе» дежурный телефонист обзванивал все курорты побережья. Через десять минут на протяжении сорока километров в воде не осталось ни одного купающегося.

Но неужели Брудер действительно погиб от зубов акулы? Неужели эти людоеды подкрадываются к самому побережью Нью-Джерси? И владельцы гостиниц, и отдыхающие равно жаждали услышать, что это невозможно. С замиранием сердца ждали они заключения Уильяма Грея Шоффлера, главного хирурга национальной гвардии Нью-Джерси. Он осмотрел Брудера через пятнадцать минут после того, как его вытащили из моря.

«Нет ни малейшего сомнения, — писал Шоффлер в своем отчете, — что увечье нанесено акулой-людоедом. Правая нога Брудера разорвана, и между коленом и лодыжкой перекушена кость. Нет правой ступни, а также нижней части большой берцовой и малой берцовой костей. С ноги примерно от колена сорвано все мясо. Над левым коленом глубокая рана, доходящая до кости. На правой стороне живота, снизу, вырван кусок мяса величиной с кулак».

В тот же вечер моторки с установленными на них прожекторами, вышли в море в погоню за акулой. Но все поиски были тщетны. Для того, чтобы обезопасить пляжи от акул, муниципальные власти Спринг-Лейк организовали патрулирование прибрежных вод специально нанятыми вооруженными людьми в лодках.

— Я уверен, что не позже чем через два, самое большее три дня пляжи будут в безопасности, — заявил член муниципалитета Д. Хилл. Но ни одна акула не была поймана или убита. После смерти Брудера возле Спринг-Лейк ни одной акулы даже не видели.

Если вы будете искать на карте городок Мэтавон (штат Нью-Джерси), вы не найдете его среди приморских городов. Он расположен в четырех километрах от Раритан-Бей, залива, который переходит в Лоуер-Бей — ворота в порт Нью-Йорка. Единственная ниточка, связывающая Мэтавон с заливом, очень тонка. Это впадающая в Раритан-Бей извилистая речушка, Мэтавон-Крик, которую и рекой-то можно назвать лишь во время прилива: во время отлива она совсем мелеет.

Летом 1916 года, так же как и в предыдущие годы, мэтавонские мальчишки проводили все свое свободное время на Мэтавон-Крик. Самым любимым местом для купания была старая пристань, куда в незапамятные времена приставал буксир, приходивший к городку вместе с приливом и уходивший со следующим приливом, увозя на рынки Нью-Йорка продукцию местных фермеров. Пристань давным-давно развалилась, и от нее осталось лишь около десятка свай, которые торчали на небольшом расстоянии друг от друга неподалеку от края полуразрушенной дамбы. Нырять с дамбы и свай казалось мальчишкам слишком простым делом, они предпочитали играть в пятнашки, перепрыгивая со сваи на сваю.

Однажды в начале июля 1916 года Ренни (сокращенное от Ренсселер) Кэртон, четырнадцати лет, играл в пятнашки на старой пристани. Чтобы его не запятнали, он нырнул в речку. В тот момент, когда его голова и плечи погрузились в мутную воду, он почувствовал, как что-то шершавое, вроде грубой наждачной бумаги, полоснуло его по животу. Он вынырнул на поверхность и быстро поплыл к дамбе. Взобравшись на сваю и перепрыгнув оттуда на пристань, он увидел, что весь его живот покрыт глубокими царапинами, из которых сочится кровь.