Чарльз Дарвин - Происхождение видов
У животных раздельнополых в большинстве случаев борьба будет происходить между самцами за обладание самками. Наиболее сильные самцы или те, которые наиболее успешно боролись с жизненными условиями, будут обыкновенно оставлять наибольшее потомство. Но успех нередко будет зависеть и от того, что самцы обладают особым оружием или средством защиты или особенно привлекательны; даже слабое преимущество может привести к победе.
Так как геология ясно указывает, что любая страна подвергалась значительным физическим переменам, то мы вправе ожидать, что органические существа изменялись в естественных условиях так же, как они изменялись при доместикации. А если в естественных условиях имела место изменчивость, то было бы решительно непонятным, если бы естественный отбор не вступил в действие. Нередко утверждали, хотя это утверждение не поддается доказательству, что величина вариации в естественных условиях ограничивается очень узкими пределами. Хотя человек действует только на внешние признаки и нередко руководится только прихотью, он может тем не менее в короткий период достигать больших результатов, кумулируя у своих домашних форм простые индивидуальные различия; а никто, конечно, не станет отрицать, что и виды обладают индивидуальными различиями. Но, помимо этих различий, все натуралисты допускают еще существование естественных разновидностей, различающихся настолько, что их признают заслуживающими упоминания в сочинениях по систематике. Никто еще не установил ясного разграничения между индивидуальными различиями и слабо выраженными разновидностями или между более отчетливо выраженными разновидностями и подвидами и видами. Не существует ли на отдельных континентах или в различных частях того же континента, разъединенных всякого рода преградами, и на отдаленных островах множества форм, которые одни опытные натуралисты признают разновидностями, другие – географическими расами или подвидами, а третьи – различными, хотя и близкими между собой видами!
Если же животные и растения изменяются хотя бы крайне медленно и незначительно, то почему бы вариациям или индивидуальным различиям, так или иначе полезным, не сохраняться и не кумулироваться путем естественного отбора или выживания наиболее приспособленных? Если человек может терпеливо отбирать вариации, полезные для него, то почему бы при меняющихся и сложных условиях жизни не могли часто возникать и сохраняться или быть отобранными вариации, полезные для живых произведений природы? Какой предел может быть положен этой силе, действующей в течение долгих веков и строго исследующей всю конституцию и образ жизни каждого существа, благоприятствуя полезному и отвергая вредное? Я не усматриваю предела деятельности этой силы, медленно и прекрасно адаптирующей каждую форму к самым сложным жизненным отношениям. Теория естественного отбора, даже если мы ограничимся этими соображениями, представляется мне в высшей степени вероятной.
Краткое повторение общих и частных обстоятельств, говорящих в ее пользу.
Я подвел со всею добросовестностью, на какую только способен, итог высказанным против нее возражениям и трудностям; теперь обратимся к специальным фактам и доводам, говорящим в пользу теории.
Рассматривая виды только как более сильно обозначившиеся и постоянные разновидности и считая, что каждый вид существовал сначала в качестве разновидности, мы можем видеть, почему невозможно провести демаркационной линии между видами, возникшими, как обычно предполагается, путем особых актов творения, и разновидностями, которые признаются возникшими действием вторичных законов. С этой же точки зрения мы можем понять, почему в какой-нибудь области, где возникло много видов одного и того же рода и где они в настоящее время процветают, эти виды представляют много разновидностей; это ясно, потому что там, где образование видов шло активно, мы вправе ожидать, как общее правило, что оно еще происходит; так оно и есть в действительности, если разновидности – только зарождающиеся виды. Сверх того, виды более обширных родов, представляющие большее число разновидностей, или зарождающихся видов, сохраняют еще до некоторой степени характер разновидностей, они отличаются друг от друга в меньшей степени, чем виды значительно меньших родов. Близкие виды значительно больших родов имеют, видимо, более ограниченное распространение и вследствие своего родства скопляются вокруг других видов небольшими группами – две особенности, напоминающие разновидности. Это – странные отношения, если признавать, что виды были созданы независимо одни от других, но они вполне понятны, если каждый вид первоначально существовал как разновидность.
Благодаря геометрической прогрессии воспроизведения каждый вид склонен безгранично возрастать в числе, и модифицированные потомки могут тем легче численно возрастать, чем разнообразнее будут их образ жизни и строение, так как они будут способны захватить наиболее многочисленные и разнообразные места в экономии природы; отсюда естественный отбор будет постоянно проявлять склонность сохранять наиболее дивергировавших между собой потомков какого-либо одного вида. Следовательно, на протяжении длительно протекающего процесса модификации слабые различия, характеризующие разновидности одного вида, склонны разрастись в более резкие различия, свойственные видам одного рода. Новые улучшенные разновидности будут неуклонно замещать и истреблять старые, менее улучшенные и промежуточные разновидности; так виды сделались в большой степени определенными и различающимися. Доминирующие виды, принадлежащие к большим группам в пределах каждого класса, склонны порождать новые и доминирующие формы; таким образом, каждая большая группа склонна сделаться еще больше и в то же время более дивергировавшей в признаках. Но так как все группы не могут таким образом разрастаться, ибо мир не вместил бы их, то более доминирующие группы побеждают группы менее доминирующие. Эта тенденция в больших группах к разрастанию и дивергенции в признаках совместно с неизбежным сильным вымиранием объясняет расположение всех форм жизни в субординированные группы, причем все оказываются включенными в небольшое число классов, доминировавших во все времена. Этот великий факт группировки всех органических существ в так называемую Естественную систему абсолютно необъясним с точки зрения теории творения.
Так как естественный отбор действует исключительно путем кумуляции незначительных последовательных благоприятных вариаций, то он и не может производить значительных или внезапных модификаций; он подвигается только короткими и медленными шагами. Отсюда правило «Natura non facit saltum» все более и более подтверждается по мере расширения наших знаний, становится понятным на основании этой теории. Мы можем видеть, почему повсеместно в природе одна и та же общая цель достигается почти бесконечно разнообразными путями, так как каждая однажды приобретенная особенность долго наследуется, и органы, уже модифицированные во многих различных направлениях, должны быть адаптированы к одному и тому же общему назначению. Коротко говоря, мы можем видеть, что природа расточительна на многообразие, хотя и скупа на нововведение. Но никто не сумел бы объяснить, почему существовал бы такой закон природы, если бы виды были созданы независимо одни от других.
Еще много других фактов, как мне кажется, объясняется этой теорией. Как странно, что птица с общим обликом дятла охотится за насекомыми на земле; что горный гусь, очень редко или никогда не плавающий, имеет перепонки между пальцами; что птица, похожая на дрозда, ныряет и питается водными насекомыми и что буревестник имеет привычки и строение, делающие его приспособленным к образу жизни чистика. И так далее, почти до бесконечности. Но с точки зрения непрерывного увеличения численности каждого вида и при постоянной деятельности естественного отбора, всегда готового адаптировать медленно варьирующих потомков каждого из них ко всякому незанятому или плохо занятому месту в природе, эти факты перестают быть странными и могли бы даже быть заранее предсказаны.
Мы можем до некоторой степени понять, почему в природе так много красоты, так как и она может быть в значительной мере приписана деятельности естественного отбора. Что красота, согласно нашему понятию о ней, не представляет всеобщего явления, допустит каждый, кто взглянет на некоторых ядовитых змей, на некоторых рыб и некоторых отвратительных летучих мышей, морда которых представляет искаженное сходство с человеческим лицом. Половой отбор сообщил самые блестящие краски, самые изящные формы и другие украшения самцам, а в некоторых случаях и обоим полам многих птиц, бабочек и других животных. У птиц он во многих случаях придал голосу самцов музыкальность, привлекательную для самок, а равно и для нашего слуха. Цветки и плоды сделались заметными благодаря ярким окраскам, выделяющим их на зелени листвы, для того чтобы цветки эти могли быть легко замечены, посещаемы и оплодотворяемы насекомыми, а семена рассеивались бы при посредстве птиц. Каким образом случилось, что определенные цвета, звуки и формы доставляют наслаждение как человеку, так и низшим животным; другими словами, как возникло чувство красоты в его простейшей форме, этого мы не знаем, как не знаем и того, почему известные запахи и вкусы стали приятными.
