Дима Зицер - Свобода от воспитания
Есть разные технологии влияния на человека, которые могут оказаться результативными, в том числе, например, методы физического воздействия, психологическое насилие. Неужели это означает, что они должны быть использованы? Неужели нам недостаточно примеров из истории, литературы, собственного прошлого и настоящего, чтобы раз и навсегда понять: насилие может привести только к беде? Сейчас или с некоторой отсрочкой. Но точно и неотвратимо.
ПРОДОЛЖАЕМ РАЗГОВОР
Я бы хотела поговорить о поощрении и наказании не как о нервной реакции, а как о методе, который родители и учителя выбирают осознанно. Является ли наказание и в этом случае «актом ненависти»? Какие цели преследуют люди, которые практикуют этот метод, и каких результатов они достигают?
Легитимность метода поощрений и наказаний поддерживается целым комплексом разных убеждений. В частности, есть мнение, что наказание – это своего рода прививка, оно моделирует под контролем родителей последствия поведения. Ребенок учится понимать, что если он ведет себя безответственно, то ему потом будет плохо, и, повзрослев, он получит хороший навык – задумываться о последствиях своих действий.
Я ожидаемо спрошу: кто и на каких основаниях решает, какое поведение является ответственным, а какое – безответственным? Где мера безответственности? Мне кажется, что наделение себя правом ее устанавливать – это снятие с себя какой-либо ответственности, это толкание мира в абстрактную и очень опасную субъективную парадигму, в которой тому, кто сильнее, позволяется определять правильность поступков других. Такая бесконтрольная власть – это, возможно, функция Всевышнего, но уж точно не родителя или педагога.
Есть мнение, что хотя родителям и приходится играть неприятную роль судьи, но наказание может быть гуманным, потому что смывает вину в тех случаях, когда ребенок не способен исправить результат своего поведения.
Господи, где вы это нашли?
Читала об этом на многочисленных сайтах популярных психологов и преподавателей, родительских форумах, слышала от своих знакомых.
Это утверждение еще смешнее, чем первое. Постановка вопроса предполагает, что родитель, как судья, знает меру греха, а ребенок может тем или иным способом (предположим, стоянием в углу) свой грешок искупить. Если я хочу, скажем, купить право обидеть бабушку, то его стоимость – получасовое стояние на горохе, если я хочу приобрести право набросать в кастрюлю с борщом гвоздей, то оно стоит 25 написаний на доске фразы: «Я не должен так поступать». Прекрасно.
Есть «педагогически оправданные» наказания: замечание (обращение внимания на недопустимое поведение), выговор (моральное осуждение поступка) и лишение чего-то приятного. Чем они «оправданы»?
Замечание – это эвфемизм для угрозы, за которой последует наказание, это вид психологического давления, ничем качественно не отличающийся от других способов манипуляции. Данным словом еще могут называть запись в дневнике, адресованную родителям. Это опять же манипуляция, умышленное причинение боли, к тому же учитель в этом случае обращается не к ученику, он апеллирует к другим людям в надежде, что те выполнят некие функции, которые он сам по какой-либо причине осуществить не может. Иными словами, он как будто заявляет: «Вы более сильные люди, чем этот ученик, и более уполномоченные, чем я, накажите его как следует». Это похоже на сговор почти в уголовном смысле слова, сговор между двумя преступными группировками «школа» и «семья», в котором одна группировка обращается к другой с предложением разделить власть над объектом. Ну куда же это годится?!
Под выговором я понимаю опять же угрозу и унижение человека в грубой форме. Выговорить что-то, выплеснуть собственное неудовольствие, продемонстрировать неумение сдержаться, обидеть, смешать с грязью – да, это может стать наказанием, причем для обеих сторон.
А что касается третьего, то это прямой силовой метод. Использование собственной силы, чтобы вмешаться в жизнь человека и лишить его чего-то, что он имеет по определению, – права гулять, есть определенную пищу, вести себя так, как он хочет. Это именно то, что принято называть наказанием, – манипулятивное, жесткое силовое действие, которое ведет к унижению более слабого более сильным. Так еще собак дрессируют.
Мы имеем дело с крайне отсталой формулировкой вопроса, в базисе которой лежит представление о другом – независимо от того, отличается ли он цветом кожи, размером, полом или возрастом, – как о более низком. Идея о том, что все люди разные и самое интересное человеческое взаимодействие – это отношения этих самых разностей на равных, уже не нова, но немало людей, к сожалению, по-прежнему ищут счастья в тех моделях, которые его уничтожают.
Позиция сторонников этого метода при всех известных отличиях напоминает мне антисемитские карикатуры в Германии 1930-х, целью которых было расчеловечивание еврея. Образ ребенка как существа по определению ленивого, вредного, не имеющего собственного представления о жизни, не способного без использования методов дрессуры хоть чему-то научиться, – это его расчеловечивание. Если преподаватель стоит на позиции «педагогически оправданных» наказаний, значит он даже предположить не может, что люди устроены иначе. Это не просто негуманно, это свидетельство того, что человек ничего не знает о собственной работе и к тому же не стремится ничего узнать. Здесь возможен только один выход – гнать из профессии. Кстати, родители, в отличие от так называемых педагогов, хотя бы интуитивно чувствуют, что близких обижать нехорошо.
Метод игнорирования тоже можно отнести к наказаниям?
Да-да, это опять-таки расчеловечивание. Даже еще жестче: я демонстрирую тебе, что тебя нет, я выключаю тебя из своей жизни. Что-то произошло – и тебя больше не существует. Представляете? При этом связь между поступком и его результатом совершенно неочевидна. И главное – зачем? Чего таким способом хочет добиться взрослый? Некоего условного рефлекса: вошел учитель – нужно подскочить со своего места, вошел родитель – следует опустить руки по швам, прекратить делать что-то, чего он не любит. Если взрослый человек выбирает такую модель взаимоотношений, то о надеждах на живое общение и развитие у ребенка критического мышления придется забыть, потому что всему этому при подобном подходе попросту нет места.
Психологи и преподаватели часто советуют метод естественных последствий как альтернативу наказаниям. Отличия этого метода состоят в том, что наказание непосредственно связано с проступком, озвучивается заранее и производится неотложно: «Если ты не хочешь надевать шапку, то останешься дома», «Если ты не хочешь возвращаться домой с прогулки, то я уйду без тебя», «Если ты не выключишь телевизор, когда закончится мультфильм, то я выключу его сам и ты не будешь его смотреть до послезавтра». Стоит ли считать этот метод действительно альтернативным?
Это происходит от удивительной закомплексованности взрослых. Родитель (или преподаватель) в этот момент хочет быть в глазах более слабого человека богом – не меньше. И люди еще смеют называть эти последствия естественными. То есть чья-то диктаторская воля выдается за естественность, за саму природу. Взрослые имеют монополию на законы миропорядка. Боги.
Можно привести другой пример: «Если ты не наденешь шапку, то ты простудишься». Мне и тут есть что возразить, но в этом случае хотя бы не стыдно называть последствия в той или иной мере естественными. Это честное предупреждение.
А речь, оказывается, идет о том, что высшее существо вмешается в твою жизнь и сделает ее очень плохой… Какие же это естественные последствия? Это еще хуже, чем то, что мы обсуждали ранее, потому что здесь манипуляция поднимается на недосягаемую высоту. Я не просто говорю, что я сильнее и что я тебя накажу. Я говорю: я бог, и это естественно. Тебя не просто нет, тебя нет и быть не может. Так устроена жизнь – утверждаю я как высшее божественное существо. Я изменил законы природы: ты не простудишься, если не наденешь шапку, ты вообще никуда не пойдешь, просто потому что я так решил.
Однажды мне пришлось применить этот метод, когда я работала в школе с детьми из цыганского табора – униженными и запуганными. Один ребенок мешал мне вести урок, а просьбы успокоиться воспринимал как вызов и проказничал все сильнее. Единственный выход, который я нашла, – физически вытолкать его за дверь. Впоследствии мы нашли общий язык, но наше взаимодействие происходило уже в другом формате – я отказалась от преподавания в школе и вела открытые уроки в одном из домов в таборе, на которые все приходили только добровольно. Могла ли я поступить по-другому, не применяя физического насилия к ребенку?
