Шокирующая архитектура - Александра Васильевна Жукова
Шедевр Старова нуждался в достойном обрамлении, и за дело взялся неутомимый Андрей Болотов, который, как истинное дитя века Просвещения, не страшился смелых начинаний в любой сфере деятельности. В течение своей весьма бурной жизни он успел достойно повоевать в Семилетней войне, послужить в гвардии, уйти в отставку, отказавшись от участия в заговоре против Петра Федоровича, удалиться в свое небольшое имение Дворяниново и заняться там земледелием, как все его соседи, обычные небогатые помещики. Да только Болотов был необычным помещиком, он стал активно заниматься научным исследованием аграрных процессов, изучением и разведением новых агрономических культур, ботанических видов и сортов, внедрением новых земледельческих технологий. Он был большим почитателем картофеля и много сделал для его распространения среди крестьян. Занимался лечением крестьян с помощью «электричества» – устраивал сеансы электрофореза! Написал несколько книг и статей по агрономии и ботанике в помощь аграриям и садоводам, издавал журнал «Сельской житель. Экономическое в пользу сельских жителей служащее издание». В Дворянинове Болотов не только выращивал яблоки и помидоры, но и собирал прекрасную библиотеку, сам часто публиковал свои заметки в «Московских ведомостях» по совершенно разным вопросам – от медицины и педагогики до военной истории. Воистину фигура Болотова является блестящим подтверждением тезиса о том, что «век осьмнадцатый – век убежденных дилетантов».
Как многие его образованные современники, Андрей Тимофеевич отдал дань увлечениям философскими сочинениями, одно из его произведений называлось «Путеводитель к истинному человеческому счастью…», ни больше ни меньше. И будучи поклонником идей Руссо о естественной красоте, Болотов, раздумывая о том, какой парк разбить вокруг дворца Бобринских, пришел к выводу, что его мечты «об истинном счастии» могут быть воплощены только в свободных формах пейзажного, или английского, парка. Вот как описывает сам ландшафтный архитектор свои замыслы после начального осмотра окрестностей летом 1784 года: «Как лес лежал не очень далеко от дворца, на прекраснейшем и таком месте, что из него виден был и весь наш город, со всеми его знаменитейшими зданиями, и весь длинный и обширный пруд, и всю сию рощу кругом обливающий, то, почитая оный наиудобнейшим к превращению в английский парк или к составлению из него увеселительного и такого леса, в котором можно было ездить для гулянья и сие с удовольствием в оном предпринимать, начал обрабатывать в мыслях, как бы сие наилучше сделать».
Свято-Казанский храм. 1774
Когда наступила зима, Болотов занялся «прожектами», которые он воплотил не в чертежах, а в рисунках, составивших целый альбом «Виды имения Бобринских»: «И не успевала какая отменная мысль родиться в моем воображении, как спешил уже я изображать ее на бумаге не планами и не обыкновенными садовыми чертежами, а ландшафтами и теми разнообразными садовыми сценами, какие должны были впредь иметь и в самой натуре свое существование». Далее он увлеченно повествует, как составил план, по которому каждая дорожка или аллея вела к беседке или оканчивалась эффектной полянкой, «снабженной для отдыхания дерновыми сиделками». Эти строки и рисунки особенно ценны тем, что в России это был первый английский парк, возникший раньше своего более знаменитого павловского «собрата», и автором первого русского парка в новом стиле стал удивительный Андрей Болотов.
Усадьба Бобринских. Вход во дворец
В течение двух лет наш герой формировал новый рельеф, насыпая холмы или, напротив, срезая высотки, искал ключи и источники, чтобы построить водоводы, фонтаны и пруды, водопады и каскады, пересаживал деревья целыми рощами, привозил новые саженцы и семена, разбивал цветники, возводил беседки и мостики. Особенно радовали гостей парка забавы и потехи, «приманки и затеи», островки и утесы, руины и статуи, пещеры и подземные гроты. Такие, как «Жилище Эхи» – две беседки, соединенные аркой таким образом, что все произнесенное в одном павильоне тут же повторялось в другом. В парке было множество обманок, зданий, имитирующих замки и монастыри, которые при приближении изумленных посетителей оказывались декорациями, искусно выполненными по законам перспективы. Или гора «Улитка», бугорок в форме улитки, который неизменно привлекал внимание публики, и, как только любопытный прохожий забирался на улитку, открывался потайной шлюз, и ошеломленный гость оказывался в окружении воды. Одной из самых необычных диковин, на которые приезжали посмотреть многие путешественники, была особая пещера, сделанная на обрывистом берегу в форме романтических развалин. Там можно было полюбоваться фантастическими картинами на стенах, которые были созданы цветными песками и минералами. Аллеи болотовского парка были пронизаны доброжелательным юмором и теплотой. Возле «сиделок», или скамеек, архитектор располагал ягодные кусты, чтобы можно было полакомиться ими, отдыхая в тени деревьев. В фонтане Болотова, устроенном на верхней террасе, струя воды держала и подбрасывала шарик, а грот был оборудован перископом, откуда хозяин любовался садом в плохую погоду. Сам хозяин усадьбы граф Алексей Бобринский провел здесь свое детство, а затем вернулся сюда уже в начале нового века, живя в Богородицке со своей женой и четырьмя детьми.
Иван Старов
Усадьба Бобринских. 1773–1784
Увы, последующие полтора столетия не пощадили детище Андрея Болотова, но его прекрасные альбомы и подробные записки стали основой для наших современников, которые работают над восстановлением чудесного ландшафтного парка в Богородицке. И возможно, вскоре мы сможем отдохнуть на «сиделках» болотовского парка, любуясь «веерным» городом, который живописно расстелился вдалеке.
Глава 20
Как месть привела к триумфу. История о Донато Браманте и Микеланджело Буонарроти
Сикстинская капелла
Причина многолетнего творческого и личностного конфликта Донато Браманте и Микеланджело Буонарроти определенно не известна, казалось бы, их мало что связывало, они не были друзьями и даже ровесниками, их разделяло тридцать лет. Земляками они тоже не были, Браманте прибыл в Рим из Ломбардии, Микеланджело – из Тосканы. Строго говоря, и коллегами они не были: один занимался архитектурой, другой – ваянием. И все же их пути постоянно пересекались, скульптура неотделима от архитектуры, и потом, ни зодчий, ни ваятель не мог в те времена работать без заказчика,
