Ирина Шумская - Шедевры нашей старины

В архитектуре усадьбы превалирует модерн, а также прослеживаются черты неоренессанса и неоготики. Мансардные крыши, остроугольные щипцы и слуховые окна, эркеры и шатры башен подчеркивают силуэтную выразительность. Особый вид зданию придаёт необычное сочетание оштукатуренных побеленных и краснокирпичных стен, серебристых чешуйчатых шатров и декоративных элементов из камня-песчаника.

Как утверждают историки, во дворце были готические, ренессансные, романские залы и даже помещение в арабском стиле. О готике напоминают стрельчатые оконные проёмы, химеры на водостоках и массивная неоготическая въездная брама. Усадьба гармонично сочетает рококо, маньеризм, ампир и французский классицизм — всего до десяти различных стилей, что делает её настоящей энциклопедией по истории оформления интерьера. «Изюминка» здания — бальный зал, полностью соответствующий эпохе Людовика XVI. Такой эффект обеспечивали камины, орнамент на стенах, богатая лепнина, стилизованная резьба, специально подобранная мебель, светильники, венецианский хрусталь, французский фарфор и английский фаянс.

Ранее в усадьбе была собрана большая коллекция живописи с произведениями Ивана Айвазовского (1817–1900), Генриха Семирадского (1843–1902), Гавриила Кондратенко (1854–1924) и ряда других художников, сейчас здесь черпают вдохновение наставники будущих аграриев.

Совсем иные ощущения охватывают при посещении расположенного рядом мемориального комплекса «Детям — жертвам Великой Отечественной войны». Идею краснобережской композиции выносил и воплотил тот же автор, который участвовал во второй половине 1960-х годов и в создании мемориального комплекса на месте сожженной Хатыни, — архитектор Леонид Левин.

Ключевой элемент композиции — хрупкая бронзовая девочка-подросток с поднятыми над головой скрещивающимися руками. Она как бы защищается от некоего неотвратимого ужаса, но уже осознает, что нет даже мизерной надежды на спасение. По ступенькам посетители попадают на площадь Солнца, где стоят витражи, выполненные по сохранившимся рисункам детей из концлагерей. От площади идут восемь лучей: один — чёрный, остальные — золотистые. Последние пронизывают путь к детским мечтам, чёрный же ведет в искажённую войной реальность… На нём в три ряда стоят выполненные из бетона белые школьные парты, символизирующие большой школьный класс. Понятно, что за эти парты дети никогда не сядут… Вернее, приезжающие сюда школьники и взрослые за них садятся (это не возбраняется) — но лишь для того, чтобы глубже вообразить всю трагедию случившегося здесь.

В краснобережский лагерь смерти узников свозили из нескольких районов тогдашней БССР. Отбирали детей в возрасте от 8 до 14 лет. Фигурка девочки в начале мемориала не случайна: большинство попадавших сюда — именно девочки. У них чаще всего встречались первая группа крови и положительный резус-фактор. Тети и дяди в белых халатах вели себя с жертвами без особой строгости, но кровь забирали у них до последней капли. А тем, кто еще подавал признаки жизни после такой процедуры, губы смазывали смертельным ядом. Иным детям «везло» больше — их отправляли донорами в Германию и там забирали у них кровь для раненых офицеров и солдат Вермахта. По архивным сведениям, из этого лагеря нацисты вывезли около двух тысяч детей, в том числе 15 юных жертв были из самого Красного Берега.

В ста километрах от Красного Берега расположен областной центр — город Гомель, в котором тоже есть на что посмотреть кроме живописного вида на реку Сож — приток Днепра.

Главная гомельская достопримечательность — дворец Румянцевых-Паскевичей, построенный в конце XVIII века. Перед тем как белорусские земли оказались в составе Российской империи, местный деревянный замок был вотчиной канцлера ВКЛ, князя Михаила Чарторыйского. Будучи патриотом, он отказался присягнуть новой власти, тем самым лишив себя всего имущества, в том числе замка. Нового хозяина Гомелю долго ждать не пришлось. Императрица Екатерина II подарила город прославленному полководцу, генералу-фельдмаршалу Петру Румянцеву-Задунайскому, Последний решил, что с политической и военной точки зрения деревянный замок на берегу Сожа утратил свое значение и приказал его снести. Так закончилась история Гомельского замка и началась история Гомельского дворца.

Надо отметить, что, желая укрепить «русское начало» в присоединённых белорусских землях (никогда здесь не существовавшее), российская императрица широко использовала практику дарения военначальникам и своим фаворитам местных городов и местечек. Так, генерал А.В. Суворов получил в подарок за штурм Варшавы большое имение в пригороде Кобрина, светлейший князь Григорий Потёмкин — город Кричев, граф Семён Зорич — город Шклов и т.д. При этом Екатерина II поощряла своих сановников на создание в этих имениях дворцово-парковых ансамблей с целью распространения в крае имперской идеологии. Именно это стало причиной передачи П. Румянцеву-Задунайскому дополнительно ещё и 100 тысяч рублей на строительство в Гомеле роскошной резиденции.

В 1785 году состоялась закладка фундамента главного дворцового корпуса, строительство которого было завершено в начале 1790-х годов. В результате на естественной возвышенности на берегу Сожа появилось компактное двухэтажное здание на высоком цоколе, с кубоподобным бельведером в центре, накрытым большим куполом. Внешний декор дворца был выполнен в стиле раннего классицизма. Главным украшением фасадов являлись портики коринфского ордера — четырёхколонный парадный и шестиколонный парковый. По всему периметру здания прямоугольные оконные проёмы, размещённые в два ряда, чередовались с пилястрами, что придавало дворцу величественную монументальность.

Внутренняя планировка тоже имела центричный характер. При этом более высокий первый этаж полностью занимали парадные помещения, второй — жилые комнаты, а цокольный использовался для хозяйственных нужд и размещения прислуги. Входя в здание, посетители попадали в просторный вестибюль, который вёл в главный квадратный парадный зал дворца, дополненный со всех сторон широкими нишами и обрамлённый рядами высоких коринфских колонн, поддерживающих открытые галереи второго этажа. Освещался главный парадный зал большими окнами бельведера, а его высота в те времена достигала 25 метров. По бокам от этого зала находились ещё четыре обширные парадные гостиные, что позволяло Румянцевым устраивать поистине роскошные приёмы для десятков, а в исключительных случаях — и сотен знатных гостей. Интерьеры первого этажа дворца поражали самую избалованную публику: тематические и орнаментальные росписи, покрывавшие все внутреннее пространство стен, изящная лепнина, выполненная в технике имитации под белый мрамор, картины, бронзовые ажурные люстры и разнообразные предметы искусства лучших европейских мастеров.

В 1796 году Гомель в очередной раз сменил хозяина. После смерти Петра Румянцева-Задунайского во дворец вселился его сын — член Государственного совета, сенатор, будущий министр иностранных дел Российской империи Николай Румянцев. Считая Гомель своей главной резиденцией, он, по признанию современников, превратил его из относительно небольшого местечка в красивый европейский городок с каменными административными, общественными, жилыми и культовыми сооружениями.

Наибольшее внимание сенатор уделил дальнейшему обустройству своего дворца. Для продолжения работ был выписан из Англии известный архитектор Дж. Кларк, который в начале XIX века осуществил достройку Гомельского дворца. По желанию хозяина, по бокам главного корпуса возвели прямоугольные двухэтажные флигеля (первый этаж занимали хозяйственные помещения, второй — гостиные и кабинеты). Необходимость перестройки объяснялась потребностью в новых помещениях для размещения постоянно увеличивающихся собраний искусства и библиотеки.

Николай Румянцев был одним из самых известных коллекционеров своего времени, который, по сути, опустошил значительную часть архивов местных католических и униатских монастырей, а также участвовал после изгнания войск Наполеона в расхищении магнатских музеев и картинных галерей. Все эти несметные сокровища после смерти сенатора в 1826 году вывезли в Москву, где книжные и архивные фонды стали основой для создания знаменитой Румянцевской библиотеки (потом она называлась Ленинской, сейчас стала Национальной), а многочисленные коллекции живописи, скульптуры, этнографии, археологии, нумизматики стали основой для создания других российских музеев. Белорусам следует знать, что самое ценное в этих музеях — раритеты, украденные русскими завоевателями в Беларуси.