Никола Корник - Полночная любовница
– Он запретил рассказывать, – договорила за него Меррин. Ее голос дрожал. – Я понимаю. Он ненавидит Феннеров, как никто другой.
Она вспомнила, как сама была ослеплена ненавистью к Гаррику, и ничто не могло ее утешить. У родственников Китти причин для ненависти было ничуть не меньше.
Именно тогда Меррин осознала, что молча плачет. Большие слезинки капали на подлокотник кресла. Меррин стерла их пальцами. Гаррик взял ее влажные ладони в свои, его теплое прикосновение так умиротворяло, что Меррин на мгновение к нему прижалась. Но он высвободился и отошел в сторону. Она снова почувствовала в нем глубокое одиночество, то самое, что отгораживало его от других людей. Она вспомнила, как он отверг ее любовь – он считал, что превратился в изгоя после случившегося, что он недостоин любви.
– Я не понимаю, почему ты обвиняешь себя, – осторожно сказала она. Ей хотелось прикоснуться к нему, разбить эту пугающую холодность и смягчить его боль. – Ты старался защитить Китти и ее дочь. Все твои поступки были продиктованы этим.
Гаррик покачал головой. На его лице отразилась безграничная мука, острым ножом вонзившаяся Меррин в сердце.
– Не ищи для меня оправданий, – сказал он и отвернулся, словно не в силах выносить ее взгляд. – Ты все это время была права, – коротко бросил он. – Я ревновал к Стивену. Когда я узнал, что он соблазнил Китти, я воспылал ненавистью к его небрежному высокомерию, к его манере брать то, что он хочет, невзирая на последствия. – Гаррик опять покачал головой. – С того дня я каждый день думаю, что не должен был его убивать. Я мог всадить пулю ему в плечо или выстрелом выбить пистолет… – Он замолк. – Но я этого не сделал. И никогда уже не смогу с уверенностью сказать, что не действовал из мести и ревности.
Меррин медленно поднялась на ноги и подошла к нему, обняла обеими руками. Она почувствовала его сопротивление.
– Ты изводишь себя все это время, – мягко проговорила она. – Но у тебя не было времени подумать, не было времени поступить иначе. Если даже там и присутствовали гнев и ревность, ты все равно не виноват, потому что защищал в тот момент Китти и ее неродившуюся дочку.
Она почувствовала, что Гаррик чуть-чуть расслабился.
– Я поступал так, как велел мне долг, – объяснил он. – Что еще я мог сделать?
– Ты поступал так, как подсказывала тебе честь, – поправила его Меррин. – Что еще мог сделать такой человек, как ты? – Девушка выпустила его из объятий. Она знала, что должна кое-что ему рассказать. – Послушай меня. – Ее голос задрожал, на глазах показались слезы. – Мы все порой ошибаемся. И есть вещи, которые тебе неизвестны.
Гаррик услышал боль в ее голосе и повернулся.
– Я была доверенной подругой Китти и Стивена, – выговорила Меррин.
Наступила тишина. Гаррик сузил глаза и недоверчиво посмотрел на нее.
– Что? Но ты же была ребенком…
– Я носила им сообщения, – пояснила Меррин. – Они не доверяли слугам и потому пользовались моей помощью. Это было легко, – добавила она. – Никому и в голову не приходило меня заподозрить.
Перед глазами у Меррин словно распахнулось окно в прошлое – наружу вырвались воспоминания, которые она столько лет пыталась подавить в себе. Жаркое лето, уже высохшие и пожелтевшие под палящим солнцем поля, ярко-голубое небо, море, сверкающее кобальтовой синью. И Стивен, валяющийся под платанами в саду Феннеров. Он, улыбаясь, зовет ее и поддразнивает: – Меррин, будь умницей, отнеси это письмо леди Фарн… – Он щурится от солнца и улыбается только ей, ей одной. – Никому не рассказывай… Это наш с тобой секрет…
Меррин радостно принимает поручение, ей очень нравится чувствовать свою необходимость. Она вытирает грязные руки об еще более грязную юбку, подтягивает чулки и берет у него из рук письмо. Меррин как будто наяву чувствует его гладкую прохладную кожу под своей разгоряченной ладошкой. Она бежит через поля к особняку Старкросс и перебирается через изгородь, по ногам хлещут сухие стебли луговых трав. Ее уже ждет Китти. Она посылает служанку за лимонадом, и Меррин жадно пьет прохладный напиток. Китти пишет ответ, но отдает не сразу – Меррин так ее полюбила в том числе и за это. Китти всегда находила время поговорить с ней, спросить, что она читает, подарить какой-нибудь пустячок вроде ленточки или закладки. Она была к ней добра. Чуть позже Меррин осознала, что Китти несчастна: ее заставили выйти замуж, когда ее сердце уже было отдано другому. Оно было отдано Стивену.
– Ты была ребенком, – повторил Гаррик. Он потер лоб, словно у него болела голова. – Ты не понимала, что делаешь.
– Нет, я точно знала, что делаю, – возразила Меррин. – Не ищи мне оправданий. Мне было тринадцать. И я думала, что это романтично. Мне хотелось, чтобы они вместе сбежали. – Девушка судорожно вздохнула. – Ты сказал, что Китти написала тебе записку, – продолжала она. – Поэтому ты приехал и застал их вдвоем. Но на самом деле ту записку написала не Китти. Ее написала я. – Меррин отвела глаза. – Я любила тебя, – с трудом выговорила она. – О да, я была еще совсем ребенком, но испытывала такие сильные чувства! Ты ведь уже меня знаешь… – на мгновение она грустно улыбнулась, – и понимаешь, как я отдаюсь всем сердцем тому, во что верю. Наверное, это моя самая большая слабость. И я думала, что, если Китти и Стивен сбегут вместе, ты, наконец, меня заметишь. – У Меррин перехватило дыхание. – Мне было почти четырнадцать, – сказала она. – Я думала, что через пару лет стану для тебя достаточно взрослой.
Девушка осмелилась взглянуть на Гаррика. На его лице отражался такой шок и возрастающий ужас, что ей стало плохо. Она отчаянно взмахнула рукой.
– И я написала то письмо. Я обманом завлекла тебя в Старкросс. – Меррин старалась говорить спокойно, несмотря на раздирающую ее муку от содеянного. – Я хотела столкнуть тебя со Стивеном. Я знала, что ты добрый, великодушный человек. И думала, что ты отпустишь Китти, позволишь ей сбежать со Стивеном. Но вместо этого… – Меррин прижала руки к лицу, потом уронила их. – Поэтому я и не могла поверить тебе, когда ты сказал, что Стивен пытался убить Китти, – прошептала она. – Я не хотела верить. Так не должно было случиться. – Меррин замолчала, в горле у нее пересохло, сердце разрывалось от боли.
Гаррик стоял совершенно неподвижно и молчал. С потемневшим, осунувшимся лицом он смотрел в сторону. Меррин показалось, что в душе у нее что-то умерло.
– Я пойду, – произнесла она, и голос у нее сорвался.
Сама не понимая как, Меррин очутилась у двери. Дрожащими пальцами попыталась повернуть ручку, но пальцы соскальзывали.
Но в этот момент ее руку накрыла рука Гаррика.
– Меррин, – тихо произнес он.
Ее обвили его руки, и, ощутив их силу, она уткнулась лицом ему в грудь и зарыдала. Она плакала и плакала, выплескивая терзающую ее боль. Гаррик нежно прижимал ее к себе, как маленькую девочку.
– Ш-ш-ш, – прошептал он, гладя ее по волосам. – Меррин, милая…
Она подняла голову, и он стал покрывать ее лицо поцелуями, смахивая бегущие по щекам слезы, целуя дрожащие губы.
– Прости меня, – прерывисто выговорила девушка. – Мне так жаль.
– Подумать только, ты жила с этим целых двенадцать лет, – хриплым от волнения голосом произнес Гаррик, – не зная, что произошло, отчаянно пытаясь понять…
Меррин прижалась к нему.
– Я не могла смириться, – прошептала она. – И когда ты вернулся в Лондон, я должна была узнать правду. Я хотела понять, что случилось, что пошло не так.
– А я мешал тебе на каждом шагу. – В голосе Гаррика сквозили горечь и сожаление. Он еще крепче обнял ее.
– Я обвиняла тебя, потому что не могла признать, что это я виновата, – скороговоркой сказала Меррин и вытерла слезы тыльной стороной ладоней. – Я знала, что поступила неверно, но не могла никому рассказать… – У нее задрожал голос. – О, Гаррик…
Так они стояли долго-долго, держа друг друга в объятиях. Забыв обо всем, черпая друг в друге любовь и поддержку. Потом Гаррик чуть-чуть отпустил Меррин – ровно настолько, чтобы посмотреть ей в глаза.
– Меррин, – произнес он. – Ты выйдешь за меня замуж?
Он улыбнулся и осторожно убрал ей с лица волосы. Ее щеки пылали румянцем.
– Я уже задавал тебе этот вопрос, и тогда ты не захотела стать моей женой. Но, может, теперь ты передумаешь…
– Я согласна всем своим сердцем, – прошептала Меррин и потянулась, чтобы поцеловать его.
Гаррик похлопал по карману пальто.
– Я взял с собой разрешение на брак для особых случаев. Это очень самонадеянно с моей стороны?
– Ужасно, – согласилась Меррин и глянула на него из-под ресниц. – И когда же?
– Может, завтра? – предложил Гаррик. – Если ты согласишься и викарий Килва не будет против.
– Хорошо, а что мы будем делать до этого? – еще тише спросила Меррин.
– Ну, – сказал Гаррик, – тебе надо принять ванну – ты ведь чуть не утонула в зыбучих песках, перенесла столько потрясений, тебе угрожали оружием. С моей стороны ужасное упущение, что ты до сих пор не в постели…
