Дженнифер Доусон - Что это за игра?
В его груди послышалось низкое рычание.
– Не вынуждай меня уходить домой. Я хорошая девочка.
Он прикусил ее нижнюю губу.
– Ты меня убиваешь.
Грейси толкнула его в грудь.
– Сядь.
Джеймс с глубоким вздохом подчинился. Как только он сел, Грейси забралась к нему на колени и оседлала его. Проведя зубами по его шее, она описала бедрами круг.
– На чем мы остановились?
Их губы снова встретились, но теперь это был не медленный, легкий поцелуй. Это был неукротимый, грязный поцелуй, посрамивший бы любого подростка. Их частое, неровное дыхание смешалось, воздух стал горячим. Джеймс схватил Грейси за ягодицы, и они вместе задвигались в пульсирующем ритме.
Она сорвала с него рубашку и прильнула к нему. Когда невероятно чувствительные пики соприкоснулись с его кожей, все ощущения Грейси обострились. Джеймс рванулся вверх, запрокинул голову и зашипел. Все его мускулы напряглись.
– Проклятье!
Грейси опустила голову и укусила его сосок, потом погладила его кожу языком. Джеймс со звериным рыком схватил ее хвостики, намотал ее волосы на руки и притянул ее голову ближе. Ее шею кольнула боль, но эта боль мгновенно превратилась в наслаждение. Их рты сплавились в голодном поцелуе, и она ничего не могла с этим поделать. Грейси обезумела. Фильм почти кончился. Она взялась за пуговицу на его джинсах, расстегнула молнию, просунула пальцы под его трусы и погладила его твердую плоть.
– Твой член мне снился, – прошептала она ему в ухо, – я представляла, как встану на колени и оближу тебя всего.
– Иисусе! Нам конец.
Он перевернул ее и в одно движение освободил ее от трусиков. Она точно так же лихорадочно стащила его джинсы вниз по бедрам. Его мужское естество оказалось напротив ее влажной сердцевины, головка коснулась ее чувствительного бугорка, Грейси вскрикнула и резко вздрогнула. Джеймс что-то пробурчал, раздвинул ее ноги и стал водить своим жезлом вверх и вниз вдоль нежных складок. Она инстинктивно выгнула спину.
– Да, боже, да!
Джеймс сжал ее груди вместе, перекатывая соски, потом поочередно взял каждый в рот, тем временем его член дразнил ее самым немилосердным образом. Это было мучительное наслаждение. Он увлажнил ртом твердые пики ее грудей, его пальцы поглаживали и пощипывали, язык щелкал по чувствительным пикам, в то время как его мужское орудие скользило по влажной, налившейся плоти между ее бедер. Грейси пришла в неистовство, потеряла всякое ощущение реальности. Напряжение нарастало. Туже. Глубже. Сильнее. Она взорвалась. Оргазм накрыл ее сокрушительными волнами наслаждения. Одна мощная схватка следовала за другой. А в следующее мгновение Джеймс вошел в нее, наполнил ее своей плотью. Это было… невероятно правильно. Идеально. Грейси провела руками по его спине, потом вниз, по твердым ягодицам и вцепилась в его тело. Она хотела, ей было необходимо почувствовать его полное обладание.
– Джеймс, сильнее. Возьми меня!
Он застонал, и Грейси стала свидетельницей того, что не думала когда-нибудь увидеть. Профессор Джеймс Донован потерял самообладание. Издав низкий рык, он сделал мощный толчок, переполняя ее. Это было сумасшествие. Лихорадка неистовой страсти. Они были как животные. Он вонзался в нее снова и снова, и Грейси снова и снова испытывала разрядку, содрогаясь всем телом. Он брал ее безо всякого милосердия. Врезался в нее. Требовал. Обладал. Он куснул ее за шею, куснул сильно. Еще один оргазм взорвался в ней. Грейси рассыпалась, распалась на миллион крошечных частиц чистого наслаждения, испытывая самый сильный оргазм своей ее жизни. Джеймс последовал за ней и, яростно вонзаясь в нее, с громким криком затрясся в экстазе.
Грейси так переполняли эмоции, что она почувствовала стеснение в груди. Ее сердце гулко билось, в теле еще стихали последние волны прокатившихся через нее ощущений. Джеймс рухнул на нее, и она обняла его за шею. Оба тяжело дышали и были потные.
Наконец Грейси, переводя дыхание, смогла проговорить:
– Ты меня навсегда погубил.
– Хорошо. – Прошептал Джеймс ей в ухо. – Пропал твой обет целомудрия.
Грейси засмеялась.
– Вот так и заканчиваются все благие обеты целомудрия – ты голая на диване у парня, а твои трусики валяются на полу.
Джеймс поднял голову и улыбнулся ей той самой, берущей за сердце, улыбкой с ямочками. Грейси охватила паника. Она в беде!
– Джеймс.
Зеленые глаза смягчились.
– Грейси, я знаю.
– Ты знаешь?
«Боже, пусть это будет правдой!»
Он кивнул и взял ее за подбородок.
– Я тоже это чувствую.
По-видимому, до поры до времени этого было достаточно, потому что Грейси снова расслабилась и устроилась в его объятиях, предоставив всем мыслям улетучиться.
Глава 22
– Дядя Джеймс!
К Джеймсу подбежали две девочки с одинаковыми светлыми волосенками. Они с восторгом обняли его крошечными ручонками за ноги. При виде этого зрелища сердце Грейси странным образом екнуло и растаяло. Явление, которое, казалось, в присутствии Джеймса стало происходить с ней пугающе часто. С каждой минутой, проведенной с Джеймсом, она увязала чуть сильнее и чуть глубже. Грейси приводило в ужас, но ничто не могло помешать ей наслаждаться этим уикендом. Тем более что они проводили вместе так мало времени.
Джеймс наклонился и обнял двойняшек.
– Как поживают мои девочки?
Они просияли одинаковыми улыбками, глядя на него так, словно это он вешал на небо луну. Одна девочка сказала:
– Лиззи нравится мальчишка.
Лиззи посмотрела на сестру и нахмурилась.
– Вовсе нет!
– Девочки, помните, что я говорил вам про мальчишек? – спросил Джеймс серьезным тоном, хотя его рот складывался в улыбку.
– Они противные! – хором ответили двойняшки.
– Правильно.
Лиззи поставила руки на детские бедра.
– Мальчик мне не нравится, я просто собираюсь выйти за него замуж.
Грейси рассмеялась. Девочки посмотрели на нее большими карими глазами. Джеймс выпрямился.
– Элизабет и Эмма, этот моя подруга Грейси.
Грейси протянула девочкам руку, чтобы поздороваться.
– Привет. Спасибо, что пригласили меня в гости.
Крошечные пальчики легли в ее руку, и в ее сознании возник смутный, едва различимый образ, который она не желала там удерживать. Одна из двойняшек спросила:
– Ты девушка дяди Джеймса?
Этот вопрос застал Грейси врасплох. Она понятия не имела, что отвечать.
– Э-э…
Она повернулась к Джеймсу, надеясь, что он ее спасет, но обнаружила, что он смотрит на нее с заинтересованным выражением.
Грейси уставилась на него.
Он уставился на нее в ответ.
Она облизнула губы.
Он изогнул одну бровь.
По лестнице вприпрыжку сбежала Джейн, и Грейси была спасена. Джейн улыбнулась Грейси, потом строго посмотрела на дочерей.
– Девочки, разве вы не должны были подождать, пока дверь откроет взрослый?
Эмма показала пальцем на Джеймса.
– Но это же дядя Джеймс.
Джейн вздохнула.
– Все равно нужно было подождать. Запомните.
Двойняшки кивнули.
– Хорошо, мамочка.
– Неплохо.
Джеймс повернулся, но, прежде чем Грейси успела что-то сказать, Джейн обняла ее.
– Я так рада, что вы к нам выбрались. Я боялась, что Джеймс собирается вечно держать вас при себе.
Грейси вспыхнула, сама не зная почему. Возможно, потому, что когда она в прошлый раз видела Джейн, женщина заметила отметины, которые она оставила на спине Джеймса. Прошлой ночью она снова оставила такие же. И он тоже оставил отметины на ее теле в ненасытном стремлении утолить голод, который, казалось, не имел пределов. Это было похоже на то, как если бы он проник в нее, и в ней поселилась отчаянная, почти постоянная потребность в нем. И Грейси даже не преувеличивала. Если бы могла, она готова была бы заняться с ним сексом прямо сейчас, в ванной. И не важно, сколько раз они уже занимались сексом. Она усилием воли заставила себя не думать о постели и Джеймсе и тепло улыбнулась хозяйке дома.
– Спасибо за приглашение.
Джейн отмахнулась.
– Ах, оставьте, давайте пройдем в кухню. Энн до смерти хочет с вами познакомиться.
Двойняшки вприпрыжку побежали по коридору – очаровательные создания в одинаковых маленьких джинсах, украшенных по бокам вышитыми бабочками. Грейси могла различить их только по одежде: на одной девочке был бирюзовый топ, на другой – фиолетовый.
Джеймс закатил глаза в сторону Грейси.
– Я сейчас извинюсь.
Джейн в ответ точно так же показала глазами на Джеймса.
– Не давайте ему вас запугать, мы на самом деле довольно милые люди.
Джеймс вздохнул, взял Грейси за руку, и они пошли по коридору внутрь модернизированного кирпичного дома. К удивлению Грейси, у нее от волнения засосало под ложечкой. Она не относила себя к числу нервных, однако причина для волнения была – знакомство с друзьями Джеймса было для нее важно. Она хотела им понравиться.
Они вошли в современную кухню открытой планировки с черными шкафами, винтажными кухонными приспособлениями красного цвета и серыми мраморными столешницами. Это была, наверное, самая восхитительная кухня из всех, какие Грейси доводилась видеть, и она сразу в нее влюбилась. По кухне сновала миловидная очень миниатюрная женщина с рыжеватыми светлыми волосами. Двигаясь, она подпевала льющейся из динамиков песне Дасти Спрингфилд «Сын проповедника». Увидев Грейси, она испустила вопль.
