Салли Маккензи - Без ума от виконта
Джейн обнаружила, что эта мысль ее ничуть не волнует.
– Я прошу извинить меня за то, что я вторглась в твою частную жизнь, – продолжала она, – но у меня сложилось впечатление, что ты не намерен показывать мне рисунок Кларенса, что это не входит в твои планы.
– Не входило и не входит.
– Что?!
Джейн села, и взгляд Эдмунда устремился на ее грудь.
– Прекрати это!
Джейн натянула на себя одеяло, прикрываясь, зато открыла своему взгляду его великолепную, мускулистую грудь, его талию, его…
Она перевела глаза на его лицо.
– Как ты мог додуматься до того, чтобы не показывать мне рисунок? Ведь именно я его нашла. Именно я нашла каждый из обрывков этого рисунка. Ты не смеешь прятать его от меня!
– Смею. Уже посмел.
Его лицо выглядело не менее каменным, нежели скалы Дувра. Тепло и нежность исчезли без следа. Джейн ужасно захотелось хорошенько встряхнуть Моттона, чтобы вернуть ему хоть капельку здравого смысла.
Но Джейн была не настолько глупой, чтобы, толкнув Моттона головой в грудь, всего лишь заработать сильнейшую головную боль.
– Ну будь же благоразумным, Эдмунд!
– Я именно благоразумен. В деле заинтересован Сатана, и, как ты убедилась нынче днем, к его заинтересованности нельзя относиться легкомысленно. Я не могу допустить, чтобы ты попала в опасное положение. – Тут он прикрыл ладонью свои чресла. – Особенно теперь, когда ты, возможно, зачала моего ребенка.
Его ребенка? Да нет, не может быть, чтобы она вот так сразу забеременела…
– Так, значит, если бы мы не… – Джейн указала рукой на кровать. – Если бы мы этого не сделали, ты позволил бы мне посмотреть на рисунок?
– Разумеется, нет. Я хочу уберечь тебя от опасности. Возможность зачатия ребенка только укрепляет мое решение.
Он и в самом деле являл собой отличную имитацию дуврских скал, мало того, эти скалы могли бы брать у него уроки невозмутимости.
– Но какая опасность может быть в том, что я просто посмотрю на рисунок? – Джейн сбросила с себя одеяло, чтобы иметь возможность раскинуть руки в стороны в знак полного недоумения. Эдмунд по-прежнему смотрел на ее лицо – плохой знак. – Ты только оглянись. Мы одни в комнате. Сатана ничего не узнает.
– Нет!
– Но ведь я помогала тебе разгадывать другие загадки. Возможно, помогу и в этом случае. Ты успел рассмотреть рисунок?
Эдмунд посмотрел на нее и отрезал:
– Нет, у меня времени не было!
– Тогда ты не можешь знать, нужна тебе моя помощь или нет…
Его лоб пересекла глубокая морщина. Губы сложились в упрямую складку.
– Мне не нужна твоя помощь.
Джейн наклонилась вперед и ткнула Эдмунда пальцем в обнаженную красивую грудь.
– Вспомни, что ты вынужден был попросить Стивена опознать магнолию грандифлору на первом листке рисунка, а я должна была найти это дерево в парке лорда Палмерсона.
Моттон передернул плечами, отчего мускулы на его груди совершили ряд весьма интересных движений, после чего он отвел в сторону руку Джейн.
– То был только первый листок.
Он избегал смотреть в глаза Джейн, по-видимому, осознав силу ее аргумента.
– И ты никогда не узнал бы, что второй листок имеет отношение к галерее на Харли-стрит, если бы я не догадалась об этом.
Он опять передернул плечами.
– Тогда почему ты считаешь, что сумеешь определить смысл третьего обрывка рисунка сам, без моей помощи?
Неужели он зарычал в ответ? Вид у него был достаточно разозленный, чтобы он мог позволить себе и такое.
– Позволь мне взглянуть на это, Эдмунд! Пожалуйста?
Он испустил долгий страдальческий вздох и произнес:
– Ох, ну ладно.
Встал с кровати и голый прошествовал к своему письменному столу. М-м-м. Со своими стройными ногами, мускулистыми спиной и ягодицами он был похож на ожившую статую греческого бога.
Джейн слезла с матраса и нашарила под кроватью свою ночную рубашку.
– Я уже осмотрела твой письменный стол.
– Я знаю. Песок, который я оставил на его крышке, исчез.
– О, а я-то подумала, что ты не слишком аккуратный.
Джейн через голову натянула на себя сорочку, тоже подошла к столу и остановилась рядом с Эдмундом. Как он может быть настолько безразличным к собственной наготе? Она не могла смотреть ни на что, кроме него. Провела рукой по его ягодицам, а потом…
Он отступил от нее на шаг.
– Я думал, что ты хочешь посмотреть на рисунок Кларенса.
– Так и есть.
Его пенис выскочил из убежища между ног буквально за несколько секунд и принял вертикальное положение. Обворожительно! Джейн потянулась к нему, однако Эдмунд оттолкнул ее руку, быстро отошел в сторону, поднял с пола полотенце и обернул им свои бедра.
– Странная у тебя манера проявлять интерес.
– Да?
Могла ли она проявить больший интерес? Между тем Моттон, слегка пританцовывая, удалился от нее на несколько шагов.
– К рисунку! Твой интерес к рисунку Кларенса. – Он сопроводил эти слова то ли вздохом, то ли приглушенным смехом. – Слушай, перестанешь ты смотреть на меня с таким выражением?
– Хм-м. – Полотенце не слишком хорошо выполняло свою задачу сокрытия пениса Эдмунда. – С каким?
– С голодным… Ох, извини, не обращай внимания.
Он выдвинул один из ящиков письменного стола – совершенно пустого, о чем Джейн уже знала, так как и сама раньше выдвигала этот ящик. Теперь Моттон пошарил в его глубине, и Джейн услышала негромкий щелчок. Потом Моттон нажал на то, что она принимала за резное украшение на задней стенке стола. Часть стенки приоткрылась, и под ней оказалось узкое углубление, из которого Эдмунд извлек смятый листок бумаги.
– Как хитроумно! Я бы никогда не обнаружила это.
Моттон приподнял одну бровь.
– Надеюсь, что нет. Я заплатил мастеру кругленькую сумму за то, чтобы он устроил тайник, о существовании которого не мог бы догадаться даже тот, кому привычно отыскивать подобные хранилища.
Он расправил на столе скомканный обрывок. То был нижний левый угол рисунка. Люди из высшего общества были изображены в самых непристойных позах. Лорд Истхейвен стоял на коленях на полу перед каким-то деревцем в кадушке, в то время как лакей в ливрее, какую носили слуги барона Синтера… о Боже! Джейн поспешила отвести взгляд, но тут же наткнулась на изображение престарелого герцога Хартфорда. Этот хоть по крайней мере совокуплялся с женщиной – нет, даже с двумя женщинами, и ни одна из них не была его женой. На облачке с текстом у его рта было написано: «Я люблю похотливых девок, и чем их больше, тем веселей!»
– У тебя с собой и другие обрывки рисунка?
– Да. Я достал их из сейфа на первом этаже. Собирался после ванны рассмотреть все в целом.
Эдмунд подошел к креслу, на котором оставил свое пальто, и достал из его кармана бумаги. Он сложил их так, что они составили единое целое.
– Да что же это?
Джейн со злостью воззрилась на рисунок. Чего ради Кларенс изобразил такую фигуру? Все, что можно увидеть, – это то ли плащ, то ли мантия, и непонятно, на мужчину это длинное одеяние надето или на женщину.
– Не слишком много для начала, верно? – спросил Эдмунд.
Джейн провела пальцем по линии сложного узора, окаймляющего подол странного одеяния. Что-то в нем было неуловимо знакомое, однако она могла бы поклясться, что никогда не видела такого плаща.
– Ты не думаешь, что этот вот узор вышит на мантии Сатаны, если это он и есть, или, может, Кларенс присочинил?
– Я не знаю. Но это примечательно. – Моттон указал на оборванный край новой части рисунка. – Может, мы в конце концов что-то узнаем, когда заполучим последний клочок. Посмотри, эта мантия слегка оттопырена сзади, как будто тот или та, на кого она накинута, что-то несет с собой.
– Фу! – Джейн резко выпрямилась. – Всего этого недостаточно, чтобы служить основанием для отождествления с Сатаной.
В этот момент она охотно придушила бы Кларенса, если бы он уже не был мертв.
Эдмунд кивнул и сказал:
– Да, к несчастью, нам остро необходим последний обрывок. Давай теперь посмотрим, не дал ли нам Кларенс ключа к тому, где его искать. – Он достал из ящика письменного стола увеличительное стекло и всмотрелся в новый обрывок рисунка. – Черт побери!
– Что?
Эдмунд направил увеличительное стекло на нижний угол листка, на изображение человека, который ехал верхом на козе. Хм-м. Пожалуй, нельзя сказать, что он едет на козе… да, вернее сказать, что он сидит на ней верхом, но не… едет.
Неужели люди занимаются этим с животными? Разумеется, нет!
Джейн сосредоточила внимание на другом угодившем под увеличительное стекло сюжете рисунка. Мужчина и женщина, попавшие на карандаш старине Кларенсу, были облачены в плащи с капюшонами, подобно затененной штрихами фигуре в центре листка, но у этой пары в тени оставались только лица, остальное Кларенс изобразил во всех подробностях любовной близости.
Любовной – нет, скорее сладострастной. Женщина распростерлась на чем-то вроде мраморной скамьи. Плащ ее распахнулся, и обнаженное тело явило все свои прелести. Тело мужчины было укрыто за исключением пениса огромной величины, который торчал из-под плаща наружу. Чета была окружена целой армией похотливых Панов, чьи детородные органы соответствовали оному у джентльмена. Один из Панов даже улыбался.
