Мари-Бернадетт Дюпюи - Возлюбленная кюре

Она глубоко вздохнула, глядя, как следователь и судебный исполнитель уходят, и обернулась, почувствовав на себе взгляд супруга. Бледный как полотно, Колен де Салиньяк смотрел на нее с недоумением и болью.

Когда доктор подошел к жене, на него страшно было смотреть. Колена де Салиньяка терзали страшные подозрения, это было очевидно, однако Матильда выдержала его взгляд, не дрогнув.

– Матильда, куда девались эти двадцать граммов? Ответь, ты действительно отдала яд матери? – спросил он жестко. – Я могу поехать к ней прямо сейчас и задать тот же вопрос. Она не осмелится солгать.

Вот теперь появился серьезный повод для отчаяния, и супруга доктора разрыдалась, чтобы выиграть хотя бы пару минут на раздумья. Выдать любовника означало отправить его прямиком на эшафот. В отместку Ролан, несмотря на все заверения в любви, вполне мог рассказать о ее участии в деле. «Но кто будет против меня свидетельствовать? – думала Матильда. – Сюзанна не станет, я дала ей достаточно денег. Нет, я должна убедить Колена, что невиновна! Пока он будет так думать, он будет меня защищать».

– Перестань плакать и говори! – приказал доктор, встряхивая жену за плечи.

И страх заставил ее заговорить, причем со всей страстью отчаяния и внутренним возмущением, которые молодая женщина на тот момент испытывала:

– Колен, любимый, не говори со мной таким злым голосом! Я упомянула в разговоре мать, потому что обещала ей помочь избавиться от крыс, но потом забыла отдать яд. Нужно же было как-то оправдаться перед следователем… Все это – козни недоброжелателей! Не знаю, кто и как, но этот мышьяк у нас украли, чтобы сделать виноватой меня! Люди такие завистливые! Я и следователям об этом говорила… Они завидуют нашей любви, нашему положению в обществе, нашей состоятельности, в конце концов! И главной жертвой выбрали меня, потому что это меня оклеветали, обвинили во всех грехах!

– Ты правда так думаешь? – с удивлением спросил Колен, раскуривая сигару. Он смотрел на супругу из-под полуприкрытых век. Волнение было Матильде к лицу, а ее пламенные речи немного успокоили супруга.

– Ты сам прекрасно знаешь, сколько неприятностей доставила отцу Ролану его служанка! – продолжала прелестная грешница. – Все было не по ней, она все время находила повод поругаться с хозяином, даже когда он повысил ей жалованье. И это при том, что была ленивая и болтала без умолку. Кюре еле-еле ее терпел. Он сам рассказывал тебе все это, когда был у нас в гостях. Потом он вежливо объяснил Анни, что ей придется вернуться в Ангулем, потому что он попросил сестру Марианну приехать и вести его дом. Эта Марианна – милая девушка, если верить нашей Сюзанне, они уже познакомились…

– Да, да, все это я слышал, – пробормотал в ответ Колен.

– Анни, конечно, разозлилась и напридумывала ужасных сплетен… Ты понимаешь, о чем я… о нас с кюре! Клянусь здоровьем нашего сына, Колен, я чиста перед тобой и верна тебе! Мне приписывают роман и с кюре Биссетом, и с его преемником, хотя ничего постыдного или скандального в моих отношениях с этими двумя не было… Но люди во всем видят грязь! Посмотри на меня, Колен! Разве могла бы я смотреть тебе в глаза не краснея, если бы была повинна в адюльтере?

Колен де Салиньяк взглянул на жену, и ему показалось, будто с плеч свалился тяжелый груз. Она была права. Разве под этой белоснежной атласной кожей, за этим высоким красивым лбом, в глубине этих прекрасных спокойных глаз могла таиться такая ужасающая порочность? Он обнял ее и поцеловал в щеку. Матильда поспешила найти губами его губы.

– Бедная моя крошка! К счастью, мы вместе, а значит, переживем любые невзгоды! – произнес Колен, еще крепче прижимая ее к себе. – Но найти объяснение пропаже двадцати граммов мышьяка все же нужно, чтобы потом объяснить это следователям, и тогда нас перестанут подозревать.

Матильда вздохнула, кончиками пальцев смахнула слезы, и вдруг лицо ее прояснилось.

– А если это Анни его украла? – воскликнула она. – По воскресеньям нас часто не бывает дома, мы уезжаем в гости к твоим родителям или к моим. Сюзанна могла по оплошности оставить заднюю дверь открытой – ту, что ведет прямиком во врачебный кабинет. Анни была хитрая, как кошка. Она могла догадаться, что в твоем шкафчике найдется яд!

– А твой ключ? Как она раздобыла твой ключ?

– Я тебе не рассказывала, но был случай, что ты увез оба ключа и, когда пациент пришел за опийной настойкой, мне пришлось вскрыть замок на шкафчике ножом. Анни могла сделать то же самое!

Озадаченный доктор посмотрел на супругу.

– Правда? В таком случае нужно поменять замок. Но зачем ей понадобился мышьяк? Кюре держит в доме кота.

– Она же все время жаловалась на то и на се… Может, она хотела умереть, как знать!

– Есть много быстрых и менее болезненных способов расстаться с жизнью, Матильда. Нет, в самоубийство я не верю. Я виделся с ее сыном – в доме у кюре, уже после похорон. Он любил мать, так что Анни не была одинокой, ей было куда вернуться и на что жить.

Сердце Матильды сжалось. И правда, ее версия была неубедительна, но больше ничего в голову не приходило. Однако нужно было что-то придумать, как-то убедить мужа, ведь Колен – единственный, кто может ее спасти!

– Дорогой, представить не могу, куда могли подеваться эти двадцать граммов мышьяка, но я тут ни при чем, клянусь! И ты должен меня защитить, умоляю тебя! Они скажут, что это я во всем виновата, увезут меня в тюрьму! И я больше никогда не увижу тебя, не обниму сына! Они могут это сделать, ты сам знаешь, что могут! Объявят меня преступницей, опорочат наше имя! Нет, я этого не переживу! Лучше смерть, чем бесчестье!

Доктор де Салиньяк обхватил ладонями талию жены и ощутил, как она дрожит от возмущения и нежности. Задыхаясь от любви, он снова ее поцеловал.

– Матильда, не говори так! Как бы я жил без тебя? Не бойся, никто не причинит тебе вреда!

Доктор выпустил жену из объятий и с задумчивым видом прошелся по комнате. Он был не из тех, кто легко смиряется с дурным к себе отношением и не сгибается под бременем стыда. А предпосылки были таковы, что и то и другое должно было с ним случиться: в глубине души Колен де Салиньяк не верил трепетным заверениям супруги. Но даже при таких обстоятельствах он чувствовал себя обязанным избавить сына от позора и не дать разлучить его с матерью. К тому же жизнь без Матильды не представляла для него смысла.

Молодая женщина бросилась ему на шею – бледная, с расширенными от ужаса глазами.

– Не оставляй меня! Я не виновата! Клянусь!

– Я не оставлю тебя, дорогая. Минуту назад ты сказала, что смерть лучше, чем бесчестье, и я с тобой соглашусь. Мы умрем вместе. Да, умрем втроем! У меня не хватит сил пережить несчастье, которое может случиться с нашей семьей!

На этот раз Матильда сама отшатнулась от мужа. Слова Колена ее испугали.

– Ты с ума сошел! Я не хочу умирать! А Жером? У него еще вся жизнь впереди…

– Это единственный способ доказать нашу невиновность и нашу любовь. Я не оставлю сына на растерзание жестокой толпе и беззаконию!

Колен прижал жену к груди, глядя невидящим взглядом перед собой. Чем больше он думал о возможном уходе из жизни, тем большее облегчение, как это ни парадоксально звучит, испытывал. Исчезновение мышьяка из аптечки ставило под подозрение его жену или кого-то из домашних, поэтому справедливо было ожидать мучительных часов неведения и душевных терзаний, ареста и судебного процесса.

Матильде вдруг захотелось сбежать, причем не важно куда. Она представила, как бежит к пресбитерию, падает на колени перед Роланом и умоляет его увезти ее и сына на край света.

Супруг тем временем поцеловал ее в щеку и в лоб. У него в глазах стояли слезы, когда он шепнул ей на ухо:

– Не дрожи так, моя бедная девочка! Я не сошел с ума, я нашел единственный способ защитить нас от худшего, не дать обесчестить мое имя и заткнуть рот всем этим следователям и жандармам, которые всюду суют свой длинный нос! И если ты не чувствуешь за собой вины, Матильда, то должна согласиться, прошу тебя!

Он тихо, убедительным тоном объяснил ей, как именно они уйдут из жизни. Матильда сделала вид, что соглашается, а сама, тем не менее, отчаянно искала решение, которое поможет помешать планам мужа.

На следующий день доктор приготовил все, что требовалось. По его приказу Матильда объявила служанке, что у нее сегодня выходной и она может быть свободна хоть сию минуту. Но, провожая Сюзанну до входной двери, она дала ей конверт.

– Умоляю, поскорее передай это письмо моей подруге в Мартон! Это очень важно! Сделай это немедленно! Только никому ни слова!

Удивляясь про себя, Сюзанна пообещала сделать все, как велела хозяйка.

Глава 10

Скандальный процесс

Рано утром мэр городка Сен-Жермен отправил посыльного в Мартон, к следователю, ведущему дело Анни Менье. Чтобы не тратить время на поездки в Ангулем и обратно, этот господин решил временно пожить в мартонском трактире.