Линдси Келк - Я люблю Вегас
– Да, женится же кто-нибудь рано или поздно. – Он придержал для меня дверь. – Не могу снова пойти на свадьбу в джинсах.
При упоминании слова на букву «ж» («жениться», я имею в виду!) пульс участился вдвое. Сердце колотилось, как при панической атаке, а ведь мы еще даже не вошли внутрь!
– Наверное, нам придется идти на свадьбу Джеффа, – продолжал Алекс, не догадываясь о моем приближающемся инсульте. – Теперь я один из жеребцов.
– Он бы вас так не назвал!
– Назвал, – печально подтвердил Алекс. – Один из парней заказал футболки с надписями, но мы приняли ответственное решение их не надевать. Нам уже не двадцать лет все-таки.
– Что с вас взять, – покачала головой я. Я видела Алекса в футболке с холостяцкой вечеринки не чаще, чем Дженни в розовой блестящей ковбойской шляпе, увешанной пластинками в форме буквы «Л» и ободком с рожками в виде пенисов. Хотя вру, она ту шляпу обожает. – Они не против, что ты сейчас со мной?
– Смотри комментарий «Нам уже не двадцать лет», – отозвался он. – Шафер слегка надулся, но Джефф отнесся совершенно спокойно. Он тоже хочет немного побыть один.
– Ну разве что один. – Мне вспомнились откровения Дженни на краю Большого каньона. – Дело настолько запутанное…
– Значит, это не случайная встреча? – уточнил Алекс, когда мы не торопясь шли по казино. Я притворилась, что не вижу, как жадно он смотрит на игровые столы.
– Нет, и это тянется не первый день, – ответила я, с трудом сдерживаясь, чтобы не отвлечься на оживленную игру вокруг. – Как ты догадался?
– Женская интуиция. Джефф пытался объясниться сегодня утром.
– Объяснился? И что сказал? – Мне стало интересно услышать версию второй стороны. Это словно подслушать секретный разговор, что, кстати, редко имеет смысл.
– Что им надо было выяснить отношения, и у них не все закончилось. Я сказал, что не хочу знать, и сменил тему. – Алекс явно гордился собой. – Человек сгорал от неловкости.
– Прекрасно, – надулась я, жалея, что Алекс оказался недостаточно любопытным. – Нам вовсе не обязательно говорить об этом.
– Правильно.
– Точно.
Проходя через залы отеля, я не могла отвести глаз от посетителей казино. Здесь словно сосредоточился целый мир азарта. Нескончаемые ряды блестевших металлом игральных автоматов управлялись бесконечными рядами женщин со стеклянными глазами – одна рука над кнопкой, в другой полосатый коктейль и огромная банка четвертаков между коленями.
Игорные столы – иное дело. Долгую секунду я не могла понять, почему чем меньше стол, тем лучше одеты играющие, но потом дошло. Столы с низкой ставкой были больше, и вокруг теснились люди в джинсах, футболках и с поясами-кошельками. Столы, где играли по-крупному, были меньше, вокруг них не толпились зеваки, а клиенты разодеты и расслабленны. В этот час за игорными столами женщин было мало, зато вокруг дамы так и крутились, словно соблюдая неписаное правило: чем выше ставка, тем ниже декольте. Независимо от размера выигрыша, пододвинутые к игроку центы или тысячи долларов всякий раз встречались одобрительными воплями и уханьем, способным вогнать в краску «Планету обезьян». О, и в зоопарк ходить не надо.
– Стало быть, у них интрижка? – Алекс прервал мои наблюдения словом, которое мы не употребляем. – Джефф не сказал, сколько это тянется.
Ха, я знала, что он не выдержит.
– У них непонятно что. – Терпеть не могу слова «интрижка». Это искусственное понятие для обозначения измены, приукрашивания грязи, маскировки пошлятины под нечто романтическое, страстное и понятное – словом, губная помада на свинье. – Вряд ли даже Дженни знает.
– Не знает, что происходит, но спит с почти женатым человеком. – Алекс издал очень отчетливое горловое квохтанье, означавшее смех. В точности как моя мать. – Классно.
Иногда – иногда! – парни могут быть уникальными придурками.
– Можно подумать, твой Джефф кричал и сопротивлялся! – Я физически чувствовала, как во мне поднимается бешенство.
– Ну, он, конечно, может сказать «нет», но и она тоже. Дженни сама за ним в Вегас притащилась.
– Никто за ним в Вегас не тащился! – Хотя в каком-то смысле Алекс прав. – Она изо всех сил борется с ситуацией, чтоб ты знал.
– Тогда почему ей просто не остановиться? – спросил он. – Вместо того чтобы пользоваться сексуальным голодом молодого мужчины?
Я ушам своим не поверила.
– Так это Дженни виновата? Парень, помолвленный с другой женщиной, буквально преследует свою бывшую, уверяет, что любит ее, обещает отменить помолвку, если она порвет со своим бойфрендом, и он тут ни при чем? – Я понимала, что почти кричу, а в голосе слышатся истерические нотки, но мне было все равно. Я не желала слушать подобную чушь.
– Это она тебе рассказала? – рассмеялся он. – И ты ей поверила?
– Конечно, я ей верю. – Я остановилась и притопнула ножкой, чуть не потеряв одну из золотистых «Чу».
– Я только хочу сказать, что у Джеффа скоро свадьба, я приехал сюда на его мальчишник. – Алекс попытался положить руки мне на плечи, но я его оттолкнула. Я хотела извинений за то, что он такой дурак. – А Дженни вообще всегда трудно устоять. Особенно если это Джефф.
– А ты у нас, значит, живой пример порядочности в делах сердца и перца? – Я больно ударила его по руке.
– Ого. – Алекс отступил на шаг. Прическа в стиле Дона Дрейпера развалилась, челка свесилась на рассерженное лицо. – Вот мы до чего договорились?
Времени слушать голоса в голове не оставалось. Я совершенно не хотела затевать ссору из-за Дженни, Джеффа, в высшей степени распутного бывшего любимого человека, а также по любой другой причине, но я не могла не защищать подругу. Алекс молол что-то несусветное.
– Нет. – Я потерла лоб, отчаянно пытаясь выйти из тупика, куда завел спор. – Но не можешь же ты искренне считать, что все вот так – черное и белое, и валить вину на Дженни?
– Она жить не может без накала страстей, и ты это прекрасно знаешь. – В его голосе не слышалось иронии. – А что может быть театральнее, чем мучительная интрижка с женатым человеком?
– А тот факт, что он эмоционально ее шантажирует, требуя порвать с Сиггом?
Мы уже оба стояли, уперевшись руками в бока.
– Да говори что хочешь, – отмахнулся Алекс от моего аргумента с самым несносным видом. – Человек женится, только о своей невесте и говорил все выходные!
– А между делом хвастался, как обманом трахается с моей лучшей подругой! – не удержалась я.
Алекс громко выдохнул, закрыл глаза, постоял и снова посмотрел на меня.
– Слушай, у меня идея. – Он взял мои руки в свои. – Давай согласимся, что они идиоты, а мы умные, и начнем вечер сначала?
Это еще не было извинением. Он не желал признавать, что несет возмутительную чушь, однако я тоже была двумя руками за примирение, учитывая мои коварные планы. Нельзя же назвать кого-нибудь …даком и тут же предложить зарегистрировать отношения!
– Ладно. – Я неловко шлепнула его по ладоням. – Пошли?
Алекс одарил меня своей знаменитой асимметричной полуулыбкой и кивнул:
– Пошли.
Войдя в торговый комплекс «Большой канал», я потеряла чувство реальности. Не покидая Невады, мы волшебным образом перенеслись в Италию. Каменный пол, ярко-голубые небеса, колонны, арки и, черт возьми, канал с водой! Возможно, виной тому мое а) очень сильное недоверие и б) что я никогда не была в Италии, но увиденное потрясало. Не удержавшись, я оглянулась через плечо – сзади было казино. Поразительно!
Бродя по торговому центру, Алекс, казалось, не находил слов, как и я. Невероятно, словно кто-то дал группе студентов неограниченный бюджет и путеводитель по Венеции и сказал: «Хочу вот так же, но с “Банана репаблик”». Впрочем, копию выдавали не только магазины. Я была убеждена, что местная Венеция воссоздана не совсем точно. Во-первых, тухлой водой не пахло, а я много раз слышала – Большой канал малость грязноват. Во-вторых, в итальянской Венеции наверняка нет «Панды экспресс» и «Знаменитых хот-догов Нейтана». Туристов в бейсболках было примерно столько же, а вот статуй меньше (надеюсь). В целом торговый центр приводил человека в сильнейшее замешательство, а так как я уже была на взводе, обстановка просто испытывала мое душевное здоровье. До сих пор мы посещали отели скорее роскошные, чем тематические. Я просто боялась заходить в «Нью-Йорк, Нью-Йорк»: не представляю, чего они туда понапихали – может, «Пиццу-экспресс» посреди Центрального парка? Единственное, что успокаивало мой смятенный дух, – обилие рождественских елок. Не имея возможности проверить, принято ли в Италии на каждом углу ставить двадцатифутовые дугласии, украшенные лентами, шарами и гирляндами, сиявшими ярче Блэкпула (в «Венецианце» к этому явно были неравнодушны), я про себя решила, что это хорошо.
– С ума сойти, – сказал Алекс.
– О да, – согласилась я.
– Тебе нравится? – спросил он.
