Кристина Брук - Без ума от графа
Гриффин не поспешил ей на помощь – напротив, он выглядел не менее смущенным, чем она. Неужели он забыл, что, явившись в гостиницу, должен выразить удивление по случаю ее приезда.
Розамунде пришлось брать инициативу в свои руки.
– Полагаю, мой приезд вызвал у вас недоумение, Гриффин?
– Что?
Скверно, очень скверно – он не понимал, что она играет, притворяется. Бросив на него многозначительный взгляд, она обернулась к Тибби.
– Тибби, дорогая, надеюсь, вы не рассчитываете, что я спущусь вместе с вами вниз, чтобы заказать чай.
Бедная компаньонка вскинулась и понимающе закивала:
– Да-да, конечно. Все верно. Хотя я не собиралась спускаться вниз.
– Ну… – протянула Розамунда, значительно поглядывая на Гриффина, который стоял, совершенно сбитый с толку.
– Я пришел для того…
Гриффин встряхнулся и внимательно посмотрел на Тибби.
– Ах да, прежде всего мне следует… – Он откашлялся. – Розамунда, можно мне поговорить с вами наедине?
Она нахмурилась. Он выполнял совсем не те указания, которые она давала вчера.
Несмотря на ее откровенно угрожающий вид, он, видимо, думал о чем-то своем. Пожав плечами, Розамунда улыбнулась.
– Тибби, оставь нас, пожалуйста. Всего на несколько минут.
– Конечно, дорогая. – Тибби взяла с собой книгу. – Но я вернусь через пятнадцать минут. Ровно через пятнадцать.
Едва Тибби закрыла за собой дверь, как Розамунда зашипела Гриффину.
– В чем дело? Надеюсь, ты не изменил своего решения, ведь все зашло слишком далеко…
– Ничего я не менял. – Глаза Гриффина злобно блеснули. – Разве я похож на негодяя?…
– Тише! Ради Бога, тише. Не надо так кричать.
– Неужели ты считаешь меня подлецом? Мое решение неизменно, но прежде тебе следует кое о чем узнать.
Его серьезный тон напугал Розамунду, но потом, вспомнив свой разговор с его сестрой, она начала догадываться, о чем сейчас пойдет речь.
Впрочем, она решила ничего не говорить об этом, а прежде услышать версию трагического случая из уст самого Гриффина.
Не успел он начать, как вошла служанка с чаем.
Они тут же замолчали. Пока девушка шла к столу, было заметно, как дрожал в ее руках поднос с чаем и чашками.
Когда служанка расставляла все на столе, Розамунда увидела, как она перепугана, более того, на ее лице был написан ужас. Бросая испуганные взгляды на Гриффина, она едва не уронила сахарницу.
– Осторожнее, милая, – сказала Розамунда. – Ну чего вы так боитесь? Не съест же он вас, в конце концов?!
Служанка пискнула и по привычке спрятала руки под фартуком. Руки у нее явно тряслись.
– Ступайте, я сама разолью чай. – Розамунда отпустила служанку.
– Боже мой, неудивительно, что у тебя такой плохой характер. Как я погляжу, тебе тут многое приходится терпеть.
– Вовсе у меня не плохой характер, – проворчал Гриффин.
– Плохой, плохой, но я не собираюсь спорить с тобой. Лучше расскажи то, что хотел сообщить. Крайне любопытно узнать об этом.
Ее легкий, непринужденный тон успокаивающе подействовал на Гриффина.
Взяв чашку с чаем, он сделал пару глотков и не без удивления посмотрел на Розамунду.
– Крепкий чай с молоком; то, что я люблю. Откуда тебе известны мои вкусы и привычки?
– Как, тебе нравится именно такой чай? – с притворным удивлением воскликнула Розамунда. – Какое поразительное совпадение!
Она ни за что не призналась бы в том, что старательно запомнила многое – его привычки и пристрастия – во время первого пребывания в Пендон-Плейс. Несмотря на ужасный прием, оказанный им, она буквально сходила с ума из-за него, поэтому, чтобы не упустить свой шанс, собиралась быть идеальной женой.
Розамунда потрогала медальон и тут же отдернула руку. Пора было отучиться от этой привычки.
Гриффин недоверчиво хмыкнул.
– Пожалуйста, начинай. Расскажи обо всем.
И он поведал ей все. О том, как угрожал Олбрайту и как потом его мертвое тело обнаружили на камнях у подножия скал.
– Понятно, – медленно произнесла Розамунда. Она видела, как нелегко ему рассказывать о том, что случилось в тот день. Рассказывал ли он кому-нибудь еще эту историю так подробно?
– Но это еще не самое худшее, – под конец заявил Гриффин. Встав от волнения, он подошел к окну и взглянул на улицу. – Ходят слухи о новых уликах. Якобы есть свидетель. А я по-прежнему единственный подозреваемый. Если опять начнут следствие, то, возможно, из меня сделают козла отпущения.
– Но ведь ты невиновен.
– Ты веришь мне… – В его голосе звучало удивление.
– Конечно, верю. И поэтому не могу понять, почему тебя так волнует наличие свидетеля. Если есть свидетель, то он или она смогут оправдать тебя.
Скрестив руки на груди, Гриффин нахмурился.
– А что, если нет никакого свидетеля и это всего лишь злобная попытка притянуть меня к преступлению? Пока никто не выдвинул конкретного обвинения. Тем не менее слухи-то ходят, и до тех пор пока они подогревают какое-нибудь расследование, Пендон-Плейс будет одним из самых неприятных мест на свете. А каково придется тебе, если ты станешь моей женой?!
Внезапно Розамунду осенило. Но почему она не догадалась об этом еще тогда, когда ей рассказала эту историю Джекс?
– Так вот почему ты не приезжал за мной? Неужели все из-за этого? Сперва умер твой дед, а затем эти нелепые подозрения, омрачившие твою жизнь.
Гриффин промолчал, но она сразу почувствовала, что угадала. Ей стало легко и радостно, с ее стороны это было настоящее свинство, ведь он все это время мучился, страдал. Но разве могла она чем-нибудь помочь ему? Он отгородился от нее, нарочно избегал ее, чтобы не доставлять ей лишних неприятностей.
– Ты по-прежнему хочешь выйти за меня замуж? – спросил он.
– Конечно, хочу. Еще как хочу!
Судя по ее тону, нельзя было сомневаться в ее искренности. Гриффин остолбенел.
Ему хотелось прижать Розамунду к себе и расцеловать за безграничное доверие. Хотя времени у него было не много, но поскольку компаньонка только что вышла из комнаты, можно было рискнуть.
– Тебя обвиняют лишь потому, что ты угрожал ему незадолго до его гибели. Ответь, почему ты это сделал?
Гриффин молчал. Даже сейчас, спустя столько лет, ему было неприятно вспоминать об этом.
– Олбрайт метил высоко, у него были свои планы насчет моей сестры. Он доводился ей кузеном, хотя и служил учителем музыки.
Разумеется, он ни в чем не винил Мэддокса. Тот не мог знать о намерениях Олбрайта, в противном случае не стал бы рекомендовать его на должность учителя музыки.
Гриффин тяжело вздохнул.
– Я доверял ему. Я оставлял их наедине. И вот однажды я нашел его…
Вспыхнувший гнев не дал ему закончить фразу.
– Полагаю, что его намерения так и остались намерениями. – Розамунда побледнела от волнения.
Гриффин покачал головой.
– Она была такой невинной. Она даже не понимала, чего он добивался от нее. Конечно, о любви говорить здесь бессмысленно и даже глупо. Он ей не нравился. Я вошел к ним, потому что услышал какой-то шум.
– Я бы не удивилась, если бы ты прибил его прямо на месте! – воскликнула разгневанная Розамунда. – Более того, я сама убила бы его, если бы оказалась на твоем месте. Воспользоваться невинностью слабой девушки – какой же он негодяй!
Гриффин не выдержал, быстро подошел к Розамунде, прижал к себе и поцеловал.
Смешанные чувства переполняли его. Злость к Олбрайту за его низость и вероломство, а также за те страдания, которые он доставил своей странной смертью, удивительно соединилась с чувством искренней благодарности к человеку, который понимал его, как никто другой. Джекс тоже понимала его, но разве мог он искать поддержки и утешения от сестры, которую именно он должен был оберегать, защищать и утешать?
От избытка благодарности на сердце у него стало тепло и радостно. Он расслабился, подобрел, растрогался.
Ответ Розамунды был столь же искренним и полным: он буквально впитывал ее благодарность, ее доверие. Слава Богу, она поверила в него, и теперь он не мог без нее жить.
Когда он оторвался от ее губ, они оба дышали глубоко и взволнованно, словно после долгого бега. Она погладила его по голове, как ребенка. Этот ласковый жест растрогал его еще сильнее. Глубоко тронутый ее участием, он пошатнулся.
– Гриффин, надо найти способ смыть все эти гнусные подозрения с твоего честного имени. Знаешь что… нам надо найти настоящего убийцу.
Вздрогнув от неожиданности, он отшатнулся от нее.
– Что ты несешь? Это же полная чепуха!
– Это не чепуха! Напротив, это единственный выход из создавшегося положения.
Не успел Гриффин возразить, как в комнату вошла Тибби.
– Ну как дела, дорогая?
Розамунда просияла.
– О, Тибби, милая, ты можешь первой пожелать нам счастья. Гриффин и я собираемся сегодня пожениться!
Глава 17
Розамунда торопливо вышла в гостиную, для того чтобы рассмотреть себя в зеркале над камином и убедиться, что выглядит она хорошо.
