Стефани Лоуренс - Прекрасная Юнона
Мартин мысленно выругался. Серена Монктон ничуть не изменилась. Она не испытывала ни малейшего стыда, предлагая себя подобным образом. Он уже открыл рот, чтобы поставить ее на место, когда его вдруг осенило, что, возможно, это шанс показать другой женщине, каково это – чувствовать себя отвергнутым. Той самой женщине, которая без зазрения совести легла с ним в постель, а потом отвергла его предложение. Бросив взгляд поверх толпы, Мартин увидел, что Хелен не танцует. Она сидела у стены на диване рядом с Доротеей. Опустив глаза, Мартин увидел жаждущее лицо Серены, и на его лице появилась наигранная улыбка.
– Если не ошибаюсь, вальс как раз начинается. Не желаете ли?
Ему не пришлось спрашивать дважды. Но в тот же миг, когда они закружились в танце, Мартин пожалел, что не подумал как следует. Танцуя с Сереной, он чувствовал себя не в своей тарелке. Не эту женщину ему хотелось держать в своих объятиях. Внезапно его охватило дурное предчувствие. Мартин взглянул поверх голов танцующих. Хелен еще не заметила их. Но многие уже заметили. Он взял за правило танцевать только с Хелен Уолфорд, и его внезапное появление с другой женщиной, да к тому же с Сереной Монктон, в то время как Хелен сидела в зале и не танцевала, выглядело явным оскорблением для последней. Когда Мартин снова посмотрел в сторону Хелен, он осознал, какую большую ошибку совершил. Теперь они оказались значительно ближе к ней. Хелен заметила их, и взгляд ее огромных зеленых глаз пронзил его до самой глубины души. Она быстро опустила глаза, потом посмотрела в сторону и сказала что-то Доротее, стараясь отвлечь подругу, уставившуюся на них с неприкрытым возмущением.
У Мартина мороз побежал по коже. Он механически продолжал вальсировать, не обращая никакого внимания на болтовню Серены. Когда движение танца снова привело их в ту сторону, где сидела Хелен, он увидел, что на диване никого нет. Во время их третьего круга Доротея вернулась назад одна, бросая на него острые, как кинжалы, взгляды.
Хелен уехала с бала.
Сердце Мартина застыло в каком-то странном оцепенении, голова отказывалась работать. Как только танец закончился, Мартин поклонился сначала Серене, оставив ее у стены, затем хозяйке дома, смотревшей на него с нескрываемым удивлением, и ушел.
Стоя позади большой пальмы в горшке, украшавшей зал, Дэмиан с удовольствием наблюдал, как уходил Мартин. Дела шли все лучше и лучше. После этой маленькой сценки, как ему казалось, не оставалось никаких шансов на то, что отношения между его братом и леди Уолфорд удастся восстановить. Конечно нет. Особенно после того, как семена, которые он посеял в благодатных умах светских сплетников, укоренятся и дадут плоды. Это займет день или два, но потом он будет жив-здоров и в полном порядке.
Дэмиан решил, что в данных обстоятельствах, пока опасность не окончательно миновала, ему не помешает посетить пару-тройку светских торжеств. Однако он не сомневался, что ему недолго придется мучиться на этих унылых собраниях. Сегодняшний инцидент заметил практически весь зал. Дэмиан мог поздравить себя. Он не представлял, что за причина могла сподвигнуть Мартина на такие резкие действия, но должен был признать, что, если брат хотел нанести удар леди Уолфорд, он сделал это очень умело. Леди Рочестер все еще стояла немного особняком, стараясь делать вид, будто Мартин Уиллисден действительно заинтересовался ею. Однако в это никто не верил. Ощутив неожиданное сочувствие к брату, Дэмиан решил оказать ему милость.
Он подошел к ее светлости, дождался, когда стареющая кокетка, склонившаяся у нее над ухом, отошла, и приветственно поклонился ей:
– Очень любезно с вашей стороны протянуть руку Мартину.
Серена бросила на него сердитый взгляд:
– Что вы имеете в виду, сэр?
Ее раздраженный тон пробудил в Дэмиане черта.
– О, я думал, вы в курсе. – Он смотрел, как багровеет лицо леди Рочестер. – Как знать? – продолжил он, не дожидаясь, когда она взорвется. – Возможно, теперь, когда Мартин порвал свою связь с леди Уолфорд и больше не собирается поддаваться ее чарам, он еще скажет вам спасибо.
Глаза Серены округлились.
– Вы хотите сказать… – Она перешла на многозначительный шепот.
Дэмиан сделал удивленный вид:
– Разве вы не знали? Я думал, уже все знают. Ну да ладно. – Он пожал плечами. – Все равно все станет известно, верно? – С этими словами он отошел в полной уверенности, что предупредил леди Рочестер. Уж если Мартин сумел соблазнить и погубить такую женщину, как леди Уолфорд, с такой, как леди Рочестер, он сможет расправиться без труда.
Оставшись в одиночестве, Серена предалась долгим размышлениям о том, как извлечь наибольшую пользу из того, что она только что услышала. Она прекрасно понимала, что Мартин пригласил ее на вальс только для того, чтобы задеть Хелен Уолфорд. Поскольку этот негодяй толком даже не взглянул на нее, она бросила попытки привлечь его внимание. Но она не могла поверить, что он окончательно порвал с этой красивой вдовой. С того места, где она стояла, было ясно видно, что он все еще увлечен леди Уолфорд. У Серены не возникало никаких конфликтов с Хелен Уолфорд, во всяком случае, пока та не вышла замуж за Мартина Уиллисдена. У нее самой не было никаких иллюзий по поводу того, что она может претендовать на это. Но ей претила мысль о том, что Мартин будет наслаждаться жизнью со своей женой. Пусть уж лучше это будет кто-нибудь другой, только не леди Уолфорд. Слух, который распространял Дэмиан, независимо от того, правду он говорил или нет, лишит леди Уолфорд этой возможности. А если Мартин действительно влюблен в Хелен Уолфорд, в чем Серена не сомневалась, такой исход сильно опечалит и его.
Леди Рочестер холодно улыбнулась. Никто лучше ее не знал, что обвинение в изнасиловании против Мартина Уиллисдена не имело под собой никаких оснований. Никто лучше ее не знал, в какое бешенство привело ее то, что он все отрицал и предпочел изгнание женитьбе на ней. Время отчасти залечило раны, но Серена не видела никаких причин, чтобы не поспособствовать распространению слуха, пущенного Дэмианом.
Охваченная приятным чувством злобного озорства, она двинулась в гущу толпы, чтобы посмотреть, что ей удастся сделать.
Мартин с мрачным видом прошел в свою библиотеку. Решительно хлопнув дверью, он подошел к серванту и налил себе добрую порцию бренди. Потом резким движением опустился в кресло перед камином.
Как же так? Что могло заставить его совершить такую ужасную ошибку? Никогда прежде он не поступал так опрометчиво. Он позволил гневу взять над собой верх и тут же сбился с пути. Потеряв самообладание, он поплыл по течению.
Со стоном отчаяния он поставил бокал на стол перед собой и потер руками лицо. Он обидел Хелен. Да будь оно все проклято! Ведь он хотел сделать эту женщину счастливой. Вместо этого он сделал несчастными их обоих. Желание броситься на Хаф-Мун-стрит и стучать в ее двери до тех пор, пока она не впустит его, росло с каждой минутой.
Мартин с трудом подавил этот порыв и потянулся за бокалом.
Довольно истерик. Он и без того чувствовал себя хуже некуда. Он был достаточно взрослый, чтобы понимать это.
А если уж говорить о понимании, то неужели он на самом деле хочет жениться на женщине, которая позволила себе поддаться соблазну, заведомо не собираясь выходить замуж за своего соблазнителя? Трудный вопрос, учитывая, что он был этим соблазнителем и никогда прежде не был женат. Мартин поморщился и сделал большой глоток бренди. Несмотря на то, как это выглядело со стороны, несмотря на те слова, которые она говорила, он знал, как может знать только истинный ловелас, что Хелен Уолфорд не была легкодоступной женщиной. Тогда почему она отказала?
Мартин долго смотрел на огонь, слушая тиканье высоких напольных часов. Безотчетная ярость, охватившая его, когда он понял, что Хелен собирается снова отказать ему, когда он понял, что женщина, которую он хотел видеть у своего очага, может встать из его постели и уйти ни минуты не раздумывая, все еще бурлила в нем, вызывая сумятицу в мыслях.
Мартин в отчаянии тряхнул головой. Плохо. Эта сумятица лишала его способности ясно мыслить. Лучше всего уехать, убраться отсюда, пока не уляжется злость и он не сможет спокойно все обдумать. Сейчас Мартину казалось, что, кроме этого, ему ничего не нужно. И лучший способ – остаться одному. Поверенный прислал письмо из Мертона, прося его приехать. Ремонт дома шел полным ходом, превращая его мечту в реальность, и Мартину стоило взглянуть, как идут дела. Может быть, в Эрмитаже он сможет разобраться во всем, понять, что с ним и чего он хочет.
Приняв решение, Мартин встал и осушил бокал. Какое-то время он стоял неподвижно, глядя на догорающие в камине угли. Потом швырнул бокал в очаг. Бокал с нежным звоном разбился, разбрасывая в воздухе стеклянные брызги.
Стиснув зубы, Мартин повернулся на каблуках и вышел из комнаты.
