Сьюзен Филлипс - Ну разве она не милашка?
Колин, давно интересовавшийся писателями американского Юга, ухватился за такую возможность. Существует ли лучшее место для написания великого романа, чем плодовитая литературная почва Миссисипи, родины Фолкнера, Юдоры Уэлти, Теннесси Уильямса, Ричарда Райта? Он составил пространное резюме, где сильно преувеличил свою любовь к преподаванию, собрал хвалебные рекомендации от нескольких профессоров, приложил двадцать страниц едва начатого романа, рассудив – и, нужно сказать, верно, – что штат со столь впечатляющим литературным наследием наверняка выберет будущего писателя. Месяц спустя из Парриша сообщили, что он принят, и вскоре мечтательный юнец отправился в Миссисипи.
Он влюбился в чертово захолустье с первого взгляда: в гостеприимство и традиции, очарование провинциального городишки. А вот с работой повезло не так: из тяжелой она превратилась в невыносимую. И все благодаря Шугар Бет Кэри.
У Колина не было специального, давно продуманного плана мести. Никакого макиавеллиевского замысла, над разработкой которого он проводил бы месяцы и годы. Он никогда бы не дал ей столько власти над собой. Но это еще не означало, что он готов забыть былые оскорбления. О нет. Он просто выжидал, желая посмотреть, куда занесет его писательское воображение.
Обернувшись на телефонный звонок, он поспешил взять трубку и ответить с резким английским акцентом, который не сумели смягчить годы, проведенные в южной глубинке:
– Берн у телефона.
– Колин. Это Уинни. Я несколько раз пыталась тебе дозвониться.
Он работал над третьей главой новой книги.
– Прости, дорогая. Не успел проверить голосовую почту. Что-то важное?
Он отнес телефон к окну. В каретном сарае снова загорелся свет, на этот раз на втором этаже.
– Мы все собрались на потлак[4]. Парни смотрят заключительный этап «Дейтоны»[5], а тебя мы не видели целую вечность. Может, придешь? Мы скучаем по вас, мистер Берн.
Уинни обожала дразнить его, напоминая о былых отношениях учителя и ученицы. Они с мужем были его ближайшими друзьями в Паррише, и на какой-то момент он едва не поддался искушению. Но там, естественно, будут «Сивиллы» и многие другие. Обычно женская болтовня развлекала его, но сегодня он был не в настроении слушать их трескотню.
– Мне нужно еще немного поработать. Пригласи меня в следующий раз, хорошо?
– Конечно.
Колин тупо смотрел в пространство, сожалея, что именно ему придется сообщить неприятную новость.
– Уинни… Свет в каретном сарае.
Несколько мгновений молчания растянулись на целую вечность, прежде чем она ответила, глухо, почти неслышно, без всякого выражения:
– Она вернулась.
– Похоже, что так.
Уинни давно уже не была застенчивым подростком, и теперь под мягким южным выговором прорезались стальные нотки:
– Ну что же. Значит, игра начинается.
Уинни вернулась на кухню как раз в тот момент, когда Линн Перкинс захлопнула свой сотовый.
– Ты не поверишь! – выпалила она, возбужденно блестя глазами.
Уинни тяжело вздохнула, подозревая, что все-таки поверит.
Остальные четыре женщины бросили работу и прислушались. Линн имела привычку почти визжать от волнения, что делало ее удивительно похожей на южную Минни Маус.
– Звонила Рене. Помните, она еще в родстве с Ларри Картером, который работает в «Куик-Март» с тех пор, как окончил курс реабилитации? Угадайте, кто платил за коку у кассы пару часов назад?
Пока Линн медлила, нагнетая напряжение, Уинни взяла нож и заставила себя сосредоточиться на разрезании торта Хейди Петтибоун. Рука едва заметно подрагивала.
Линн, не глядя, сунула сотовый в сумочку.
– Шугар Бет вернулась!
Ложка с прорезями, которую мыла Мэрилин Джаспер, со звоном упала в раковину.
– Не может быть!
– Мы знали, что она возвращается, – вмешалась Хейди, негодующе наморщив лоб. – Хватило же наглости!
– О, этого Шугар Бет не занимать, – напомнила Линн.
– Представляю, какие начнутся неприятности, – пробормотала Эми Грэм, теребя золотой крестик на шее. В старших классах средней школы она считалась самой ревностной христианкой: недаром ее выбрали президентом Библейского клуба. У нее все еще сохранилась тенденция при каждом удобном случае обращать окружающих в свою веру, но Эми была настолько порядочным человеком, что все предпочитали смотреть на этот недостаток сквозь пальцы.
Вот и сейчас она поспешно положила ладонь на руку Уинни.
– Ты в порядке?
– В полном.
Линн ахнула и покаянно потупилась.
– Мне не стоило распускать язык! Опять я веду себя как бесчувственное бревно, верно?
– Как всегда, – кивнула Эми. – Но мы все равно тебя любим.
– И Иисуса тоже, – вставила Мэрилин, прежде чем Эми снова впадет в религиозный экстаз.
Хейди расстроенно дернула за крошечного серебряного медвежонка – сережку, одну из пары, надетой к красно-голубому свитеру, затканному медведями. Она коллекционировала медведей, и иногда ее заносило.
– Как по-вашему, сколько она тут пробудет?
Линн сунула руку за глубокий вырез, поправляя лямку лифчика. Грудь у нее была что надо. Самая большая в их компании, и она любила выставлять ее напоказ.
– Бьюсь об заклад, не слишком долго. Господи, какими же маленькими стервозами мы были!
В кухне воцарилось молчание. Только у Эми хватило мужества высказать вслух то, о чем думали остальные:
– Но не Уинни.
Потому что Уинни не была одной из них. Она одна не принадлежала к клубу. Забавно… потому что именно сейчас она считалась их лидером.
Идея клуба принадлежала Шугар Бет. Тогда ей было всего одиннадцать. И она сама выбрала название, явившееся к ней во сне, хотя сейчас уже никто не помнил, о чем был тот сон. После чего она объявила, что «Сивиллы» будут закрытым клубом, самым веселым клубом, для избранных, то есть наиболее популярных в школе девочек. При этом подразумевалось, что избирать будет она сама. Нужно сказать, что работа была проделана немалая и неплохая, потому что более чем двадцать лет спустя «Сивиллы» по-прежнему оставались самым веселым клубом в городе.
Сначала их было двенадцать, но потом кое-кто уехал, а Дрима Шепард умерла. Остались только эти четверо, стоявшие сейчас на кухне Уинни. Они и стали ее лучшими по-подругами
В дверь просунулась голова Фила, мужа Хейди. Оглядевшись, он протянул жене пустую электрическую кастрюлю, в которой до этого медленно подогревалась острая смесь томатов с пряностями и плавленым сыром «Велвита» – соус «Ротел», куда так приятно обмакивать хрустящие тортильи: любимое лакомство мужчин, требовавших, чтобы оба блюда непременно ставились на стол перед общим ужином.
– Клинт заставляет нас смотреть гольф, – пожаловался он. – Когда будем есть?
– Скоро. И ты ни за что не угадаешь, что мы сейчас слышали. – Серебряные медвежата в ушах Хейди взволнованно подпрыгнули. – Шугар Бет вернулась.
– Шутишь! Когда?
– Сегодня днем. Линн только что узнала новость.
Фил уставился на женщин, ошеломленно тряхнул головой и исчез. Очевидно, решил поделиться сенсацией с остальными мужчинами.
Женщины принялись за работу, и в кухне снова стало тихо. Каждую мучили отнюдь не веселые мысли. Уинни переполняла горечь. В их общем детстве у Шугар Бет было все, чего так недоставало Уинни: красота, популярность, самоуверенность и Райан Галантайн. У Уинни же была только одна вещь, о которой мечтала Шугар Бет. Все же эта самая вещь оказалась единственной решающей и самой важной в жизни.
Эми вынула из одной духовки запеченный окорок и блюдо со знаменитым ямсом «драмбуйе» по рецепту матери. В другой духовке уже была готова вареная кукуруза с чесноком и сыром и запеканка из шпината с артишоками. Просторная кухня Уинни со шкафчиками вишневого дерева теплого окраса и большим пространством для маневра считалась самым подходящим местом для их потлаков. Сегодня они оставили детей с племянницей Эми. Уинни просила посидеть с ними свою дочь, но она как раз переживала все трудности переходного возраста и оказалась на редкость несговорчивой.
Как все истинные южанки, «Сивиллы» одевались друг для друга, а это означало, что первая часть вечера посвящалась обсуждениям сегодняшних нарядов: наследие матерей, которые надевали нейлоновые чулки и туфли на высоких каблуках только для того, чтобы дойти до почтового ящика. Но Уинни не была членом клуба, и, несмотря на все увещевания матери, потребовалось немало лет, чтобы она научилась этому искусству.
Линн поддела пальцем кукурузные зерна с сыром.
– Интересно, а Колин знает?
– Ты дозвонилась до него, Уинни? – спросила Эми. – Мы так увлеклись новостями, что совсем о нем забыли.
– Да, – кивнула Уинни, – но он работает.
– Он всегда работает, – пробурчала Мэрилин, потянувшись за бумажным полотенцем. – Ну чистый янки!
– Помните, как мы его боялись в школе? – засмеялась Линн.
– Только не Шугар Бет, – возразила Эми. – И не Уинни, потому что ходила в любимчиках.
