Вера Фальски - Ни за какие сокровища
Удобная ситуация возникла неожиданно. Эва, призванная Малгожатой к порядку, вопреки себе и с огромным трудом перестала искать его общества. Она сидела в лаборатории, как мышь под веником, одновременно упрекая себя в покорности и собирая силы для следующей схватки в этой войне. Поэтому, когда однажды после обеда Александр заглянул в мастерскую, сердце Эвы забилось быстрее, а настроение резко рвануло вверх.
– Как дела? – с улыбкой спросил он, просунув голову в приоткрытую дверь. – В последнее время тебя совсем не видно, и я зашел узнать, не разбушевался ли тут какой-нибудь токсичный грибок.
Сердце Эвы растаяло, как шоколад на солнце. Значит, он заметил ее отсутствие и, видимо, почувствовал потребность это изменить!
– Это с нами, ботаниками, бывает. Иногда мы улетаем за облака и понемногу теряем связь с реальностью, – пошутила она и поднялась с места. Как хорошо было с ним увидеться! – Это огромное счастье – иметь в руках такие сокровища, – добавила девушка, окидывая взглядом лежащие на столе манускрипты.
Алекс согласно кивнул, и Эва жестом пригласила его зайти.
– Ты счастливый человек, работа приносит тебе удовольствие, – заметил Алекс.
Эва улыбнулась.
– Наверное. Не могу даже представить, что могла бы заниматься чем-то другим.
– Я действительно редко с таким встречаюсь. В наше время увлеченность – дефицитный товар.
– А ты? Разве тебе не нравится то, что ты делаешь? – спросила Эва.
– Да, но это не одно и то же. – На мгновение он задумался. – Сначала всегда есть «fun». Начинаешь что-то новое… Создание с нуля дает неплохой пинок. Но потом появляется множество вещей, которые приходится делать по случаю. И это уже не так весело.
– Могу себе представить… – согласилась Эва.
– Вот хотя бы сейчас. Я подумал, что раз живу в этом месте, то стоит тут что-то расшевелить, и понемногу участвую в местных инвестициях. И вроде все хорошо, но с этим связаны различные дополнительные «развлечения». – Он многозначительно подмигнул, не оставляя сомнений, что имеет в виду специфические развлечения. – Я как раз собираюсь на встречу, от которой нельзя отказаться. Приходский ксендз пригласил меня, мучает уже несколько месяцев.
Эве становилось все веселее.
– Ужин с делегацией служащих гмины Решель! – с комичной гримасой объявил Александр торжественным тоном.
– Пан Кропивницкий, от всей души поздравляю. Такой состав гостей – это не шутки. Минутку, а программа предусматривает выступление церковного хора? Это гордость и любимая игрушка нашего почтенного пастыря. Он бережет этот раритет только для специальных случаев.
Взгляд Александра выражал только одно – испуг.
– Иисус Мария, я ничего об этом не знаю! Ты шутишь, правда?
Эва, сохраняя невозмутимо-серьезное выражение, отрицательно покачала головой. Александр воздел руки в жесте отчаяния.
– Спасите! А могло быть так хорошо… Сели бы на террасе, выпили вина. Тишина, покой, полный релакс…
Эва застыла. Картина, которую нарисовал Алекс, была так мила ее сердцу.
– Но, к сожалению, мне пора бежать. Нужно это пережить, – закончил он, возвращая девушку к реальности.
Когда Кропивницкий вышел, Эва без сил опустилась на стул. После того как противная Малгожата оттеснила ее в сторону, Александр сам пришел в библиотеку. Он искал общества Эвы и произнес слова, пролившиеся бальзамом на ее душу.
Девушка почувствовала неожиданный прилив энергии. Что-то подтолкнуло ее изнутри. Один раз живем! Хватит этого маразма! План возник в ее голове, как макет, раскрывающийся, если дернуть за шнурок. Она посмотрела на часы. Пешком от поместья до приходского дома добрых полчаса. Алекс поехал машиной и скоро прибудет на место. Значит, можно уже отправляться.
Так она и сделала. Проходя через окрестные луга, залитые лучами заходящего солнца, Эва окончательно вышла из ступора, овладевшего ею после стычки с Малгожатой. Вредная баба не дождется, чтобы она оставила Алекса в покое. Эва не сделает этого, так как ни она, ни, к счастью, он этого не хотят. И абсурдные указания экономки, страдающей, судя по всему, манией величия в сочетании с навязчивой идеей, связанной с хозяином, тут совершенно ни при чем!
Пересекая границу деревни, девушка словно расцвела. От сомнений и уныния не осталось и следа. После разговора с Александром у нее будто крылья выросли. Нигде не задерживаясь, она отправилась прямиком в приходский дом. Припаркованные перед ним автомобили, большинство из которых спокойно могли принадлежать официальным лицам более высокого, чем гмина, уровня, свидетельствовали о том, что это был не обычный вечер в жизни прихода Венжувка.
Проходя мимо обшитого вагонкой куба, жилища приходского ксендза, Эва попыталась рассмотреть что-нибудь через окна. Через первое, кухонное, до половины закрытое кружевными занавесками, была видна часть помещения, где пани Цесликова с двумя помощницами суетилась вовсю, а приглашенные в помощь женщины расставляли на подносах тарелки с закусками. Следующие окна интересовали Эву значительно больше. Именно за ними находилась гостиная приходского дома. Девушка приподнялась на цыпочки и увидела то, что заставило ее зажать рот рукой, – она не хотела преждевременно выдать смехом свое присутствие. Под стеной, выстроенный полукругом, выступал хор, упомянутый ею в разговоре с Алексом. Одухотворенные лица молодых певцов не оставляли сомнений относительно репертуара: Святой Дух безусловно присутствовал в этом помещении. Внезапно смех застрял у Эвы в горле. Во втором ряду с еще более одухотворенным лицом, чем у остальных хористов, пением восхваляла Господа… Ханка.
– Черт! – Эва совершенно не подумала, что если есть хор, то и присутствие Ханки более чем вероятно, ведь ее сестра с воодушевлением подлинного неофита участвовала практически во всех инициативах костела. – Только ее здесь не хватало!
Эве совершенно не хотелось встречаться с сестрой при таких обстоятельствах. Она должна была выполнить специальную миссию, и присутствие при этом кого-то из семьи было бы лишним. «Ладно, что будет, то будет», – решила девушка, ведь она только что проходила это с Малгожатой. Хватит оглядываться на мнение других и беспокоиться о том, кто что подумает! «Тут дело во мне, а не в ком-то, кто почувствует необходимость вмешиваться не в свое дело. Именно так!» – приободрила она себя и приступила…
Эва нажала на позолоченную дверную ручку и вошла. Все присутствующие как один повернулись в ее сторону. Хор замолчал на середине строфы. Эва медленно выдохнула: нужно было восстановить ритм сердца, которое стучало в груди как обезумевшее.
На противоположных концах массивного дубового стола, на почетных местах, сидели приходский ксендз и Кропивницкий. Между ними расположились шесть местных сановников, по трое с каждой стороны стола. Перед гостями стояли рожденные мазурской землей раритеты, начиная с козьих сыров, набора традиционных копченостей и заканчивая приготовленной различными способами рыбой. Тут же были расставлены хрустальные графины с густой жидкостью разного цвета – овеянные легендой наливки ксендза.
Эва, не сосредотачиваясь на деталях кулинарного репертуара, предлагаемого в тот вечер, поймала изумленный взгляд Александра.
– Прошу меня извинить… – В помещении воцарилась мертвая тишина, и Эва постаралась придать лицу как можно более серьезное выражение. – Пана Кропивницкого вызывают по срочному делу. – Она понизила голос до театрального шепота и продолжила: – В имении ждет важный гость из Варшавы. Дело не терпит отлагательства.
Гости зашептались. Александр наморщил лоб, вопросительно глядя на нее. Эва бросила на него многозначительный взгляд, пытаясь подать тайный знак, который позволил бы втянуть его в заговор. Кажется, получилось! Александр незаметно подмигнул ей и поднялся.
– Отче, позвольте поблагодарить за подготовку этого чудесного торжества. – Он развел руки в беспомощном жесте. – Но что поделаешь! Как видите, форс-мажор. Я вынужден покинуть почтенное общество.
Все собравшиеся поднялись со своих мест.
– Уверен, вы сможете завершить эту приятную встречу с удовольствием и пользой для нашей гмины, – добавил Алекс.
Ксендз встал из-за стола, чтобы проводить гостя, выражая не до конца понятным фырканьем внутреннюю борьбу двух чувств – недовольства таким поворотом дела и уважения к таинственным и важным обязанностям влиятельного соседа. Эва, даже не глядя в сторону хора, чувствовала на себе горящий взгляд Ханки, но решила проигнорировать его и сыграть свою роль до конца, с озабоченным видом дожидаясь, пока Александр освободится из объятий ксендза.
Не обменявшись ни словом, они прошли через двор и, по-прежнему молча, сели в автомобиль. И только когда приходский дом исчез за холмом, словно по сигналу взорвались громким смехом. И не могли остановиться. Как только кто-то из них пытался успокоиться и что-нибудь сказать, у другого случался новый приступ смеха, как будто в машине распылили веселящий газ.
