Джосс Вуд - Экстремальные отношения
– Умница. Только не станут они гордиться.
– Вот спасибо! Почему не станут?
– Причина в них, а не в тебе. И ни в чем ты никогда их не убедишь. Ты можешь получить Нобелевскую премию, все равно будет мало. Им нужна только наука и книжки, настоящей душевности в них нет ни грамма. И отношения с ними ты никогда не улучшишь. Все это мираж.
– Так ты считаешь, что мне не нужно ехать в Нью-Йорк?
– Я ничего подобного не говорил. Прекрасно понимаю, как это тебя привлекает. Ты всегда ставила перед собой большие цели и, если не воспользуешься предоставившейся возможностью, всю жизнь будешь локти кусать. Я хочу лишь сказать, что тебе нелишне как следует подумать. Действительно ли это тебе необходимо?
Чего она ждала? Что он упадет на колени, умоляя не уезжать? Чтобы она не строила воздушные замки? Кейл никогда не намекал, что испытывает к ней чувства более сильные, чем просто дружеские, симпатию. Она и не хотела, чтобы между ними все закончилось.
– У тебя синие круги под глазами. Когда ты последний раз высыпалась? Нормально ела? Самый твой худший враг – ты сама. Послушай, что я тебе говорю.
Это не просьба.
Кейл обнял ее за талию и притянул к себе. Мэдди пару секунд сопротивлялась, потом обмякла и прильнула к нему. Он поднял ее и понес в ванную. Усадил на сиденье унитаза, открыл краны. Начал снимать с нее рубашку. Она прижала локти к бокам.
– В этом нет необходимости.
– Замолчи и раздевайся.
Мэдди посмотрела на свои груди под бюстгальтером. Вмиг пересохло во рту, когда она поймала его горячий взгляд и пожалела, что он не отнес ее в кровать. Он не стал ее целовать, а помог встать, расстегнул молнию на брюках, стянул их.
– У меня выдержка как у святого, – пробурчал он.
Его взгляд скользнул по ее высокой груди. Снова охнув, он расстегнул бюстгальтер, снял трусики, положил все в корзину для белья. Помог ей опуститься в ванну. Вода покрыла тело. Он взял флакон с пеной и плеснул немного в воду. Она вздохнула и провела мокрой рукой по волосам, убрав их на затылок.
– Полежи так. Расслабься. Я скоро вернусь, только куплю немного еды.
– Кейл, я не могу разлеживаться. Меня ждут еще четыре письма. Сегодня вечером надо переделать тысячу дел, – запричитала она, когда он шел к выходу.
– Мэдди, ты измождена, у тебя нервная усталость. Если не отдохнешь, это плохо кончится.
– Кейл!
Он остановился в дверях и взглянул на нее. Провел рукой по глазам.
– Мэд, пожалуйста. Сиди, где сидишь. И ничего не говори.
Он вернулся через полчаса, посмотрел на нее со странным блеском в глазах. Она слишком устала, чтобы возражать.
В воздухе клубился пар. Мэдди забыла о стеснении и водила мылом по рукам, шее и груди. Взгляд Кейла следовал за ее движениями, она прекрасно знала, что он чувствует.
Смущенный Кейл вяло улыбнулся:
– Экая озорница.
Она облизала пересохшую губу.
– Иди ко мне.
– Спасибо, Мэдди, в другой раз. Не потому, что тебя не хочу, я всегда тебя хочу.
Он покачал головой, одним движением сдернул с вешалки полотенце, развернул и протянул Мэдди. Она с его помощью выбралась из ванны. Он обернул полотенце вокруг ее груди и мягко поцеловал в губы.
– Хочу к тебе, – прошептала она, шагнув к нему, положила руки на его плечи, провела по бедрам. Какие еще слова нужны этому мужчине?
– Тебе необходимо выспаться, Мэд. – Он откинул одеяло и жестом показал, чтобы она ложилась.
Мэдди легла и выразительно посмотрела на него, словно не веря его отказу лечь рядом.
– Хочу тебя.
Кейл улыбнулся и подоткнул одеяло. Подоткнул!
– Тебе важнее хорошо поспать. Если я лягу к тебе, сама знаешь, во что превратится ночь. Насытиться тобой не смогу. Так что давай не будем. Лучше съешь что-нибудь вкусненькое.
Она старается его соблазнить, а он норовит ее накормить?!
– Хорошо, тогда я сажусь работать.
– Ладно, только сначала скажи медленно: мне… необходимо… выспаться, – не унимался он, укладывая ее обратно. Сел рядом. – Что происходит в твоей сумасшедшей головке, Мэд?
– Не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Ты очень устала. По глазам вижу, недавно плакала. Что происходит?
У нее слова застревали в горле, хотелось выругаться. Она старалась сдержать слезы, но они текли по щекам. Он так хорошо ее знает. Ему кажется, что секс для нее лишь развлечение, способ ненадолго отвлечься.
– Расскажи мне, Мэдди.
Она опустила голову. Кейл поигрывал длинной прядью ее волос.
– Меня что-то переполняет. Так сильно, и это столь быстро нарастает, что становится невыносимым. Одно к одному. И моя мать с ее причудами, и сильнейший стресс. – Кейл вытер слезу с ее щеки. – Я всегда была сильной, знала, что и зачем делаю. Давала себе задания и упорно их выполняла.
– Что легко на работе, не так просто в жизни. А что тебя тревожит сейчас?
«Прижаться к тебе или отодвинуться дальше, пока сердце не остановилось. Разобраться, правда ли я хочу в Нью-Йорк, или мне это только кажется. Понять, счастлива ли я в „Мэхью Уолш“».
Она не смогла озвучить свои мысли и продолжала плакать.
– Все меняется, и мне это не нравится.
– Перемены к лучшему, Мэдди, они помогают тебе расти. Но с ними приходит страх, а усталость делает происходящее невыносимым. Ты выбита из колеи. Очень, очень устала.
– Если не перестанешь так говорить, я не перестану плакать.
– На работе на меня кричат регбисты, каждый из них как шкаф, так что твои слезы меня не пугают. – Кейл передвинулся, чтобы помассировать ей спину. От его поглаживаний она застонала.
– Ненавижу слезы. Но чувствую себя такой слабой.
– Ничего страшного. Не сдерживайся. Ты вправе ощущать себя уязвимой. Чем лучше я тебя узнаю, тем отчетливее понимаю: твой образ сильной женщины – просто игра, и ничего больше. На самом деле у тебя нет и половины той силы, которую ты себе приписываешь.
– Я очень сильная! – запротестовала Мэдди, впрочем, без особой уверенности и горячности.
– То-то и видно, что сильная. Глазки красные, как у поросюшки, нос хлюпает, лицо в пятнах.
Мэдди знала, что выглядит не лучшим образом, но зачем он-то об этом талдычит? Слезы продолжали течь по щекам.
– Умничка, так-то лучше. Ни о чем не думай, просто поплачь. Давай, милая. Все в порядке. Я здесь. – Кейл погладил ее по плечам.
Она продолжала плакать, а его волшебные руки гладили ее, успокаивая. Через несколько томительных, изнуряющих минут его руки остановились на ее спине. Он посмотрел ей в лицо:
– Ну что, полегчало?
Мэдди кивнула. Она так устала, физически и эмоционально, что не могла произнести ни слова. Приподнялась на кровати и прислонилась к подушке. Кейл собрался встать, но она остановила его, подавив зевок:
– Подожди. Пожалуйста. Ты не можешь просто посидеть рядом? Немножко.
Кейл обнял ее и привлек к себе:
– Конечно.
Мэдди повернулась и положила голову ему на плечо.
«Нежность. Я испытываю к нему нежность. И мне это нравится. Очень нравится».
«Не так это легко, как сначала думалось», – размышлял Кейл, устало шагая по берегу у своего дома с доской для серфинга. Он просил Мэдди научить его серфингу и думал, что освоится в два счета. Ведь у него отличная координация, и что тут сложного. Оказалось очень непросто. Он терял равновесие даже на волнах высотой в два фута.
Кейл бросил доску на песок и достал из сумки Мэдди полотенце. Осень – не самое подходящее время для серфинга. Течением от Антарктиды несет холодную воду, дуют сильные ветры. Он повернулся и легко разглядел Мэдди среди других серфингистов. Она взлетела с волной, нырнула вниз. Он не видел отчетливо ее лица, но знал, что она широко улыбается. Хотелось разделить ее любовь к морю и радостям, которые оно дарит. Он внимательно слушал ее наставления, старался держаться на середине доски, корпусом вполоборота движению. Он также силился не замечать ее рук на талии, ниспадающих волос и неопренового гидрокостюма, подчеркивающего совершенную грудь и бедра.
Наверняка он скорее бы достиг успеха, если бы думал о серфинге, а не о серфингистке. Но разве можно сосредоточиться на премудростях управления доской, когда одна рука очаровательной наставницы лежит на бедре ученика, а другая на плече? Кейл смущенно заморгал. У пятнадцатилетних пацанов больше рассудительности, чем у него.
Он сбросил верхнюю часть гидрокостюма, натянул футболку, плотную толстовку, сел на песок и стал вытирать полотенцем мокрые волосы.
Как же он не любил выглядеть неумехой! Оливер был хорошим спортсменом и учился блестяще. А у него голова устроена по-другому. Учился он средненько, зато в спорте не занимался тем, что не сулило удачи. В спорте реализовывались его бойцовские качества. Он всегда становился лидером в том, за что брался. Кроме серфинга.
Мэдди вышла на берег, задорно улыбнулась:
– Ну что, ворчун?
– Дурацкий спорт, – пробормотал Кейл, не отрывая взгляда от ее точеной фигурки.
