Морин Чайлд - Глаза цвета страсти
Дверь распахнулась, но Брейди не шелохнулся. Он стоял на пороге ее номера, как человек, очутившийся на перепутье и пытающийся решить, по какой дороге двигаться дальше. Через несколько томительных секунд он сказал:
– Мне лучше уйти.
Разочарование боролось в ней со здравым смыслом. Брейди в самом деле было лучше уйти, и Эйне это понимала. Обратное было бы глупостью. Даже безумием. Но как же ей хотелось, чтобы он остался!
– Да, – наконец произнесла она, уступая благоразумию и отказываясь от своих желаний. – Думаю, да.
– Если я останусь, мы совершим ошибку, – продолжал он, по-прежнему не двигаясь с места.
– Несомненно.
Эйне смотрела ему в глаза, чтобы он смог увидеть в них, что страсть сжигает не только его, но и ее.
Брейди потер шею.
– Вообще-то иногда значение здравого смысла преувеличивают.
Женщину мгновенно затопили облегчение и желание.
– Я тоже так считаю, – сказала она, и они потянулись друг к другу.
Заключив Эйне в объятия, Брейди прижал ее к себе. Они вошли в номер, и он ногой закрыл дверь. Не отпуская Эйне, он начал ласкать ее спину, а затем его рука легла ей на затылок, а губы прижались к ее губам. Он целовал Эйне, пока голова у нее не закружилась.
Возможно, они поступали неправильно, но Эйне было все равно. Она провела много дней и ночей, представляя себе этот момент. Брейди Финн всецело завладел ее мыслями и желаниями. Холодный и щедрый, одинокий и согревающий, он был противоречив и именно этим приворожил ее.
Брейди прижал Эйне к стене и снова жадно атаковал ее губы. Она с радостью отвечала на поцелуи, переплетая свой язык с его языком, вдыхая его запах, впитывая в себя его голод, который по силе равнялся ее голоду. Их сердца бились в унисон, их тела пожирало одно и то же пламя, и скоро разделявшая их одежда превратилась в барьер, который они были не в силах стерпеть.
Брейди не выпускал ее из объятий, но каким-то образом они сумели раздеться.
Эйне никогда в жизни не испытывала ничего подобного. Она знала, что такое секс. У нее был Брайан, а до него – еще один мужчина, и близость с ними была приятной.
Но никогда прежде ей не было так божественно хорошо.
В тех местах, где к ней прикасался Брейди, кожа горела и пульсировала от нараставшего напряжения. Эйне начало казаться, что она вот-вот взорвется. Но стоило ей подумать, что больше она не выдержит, как Брейди заставил ее почувствовать, что все только начинается.
Когда его рука оказалась между ее бедрами, ноги женщины подкосились. Если бы Брейди ее не удерживал, она лужицей растеклась бы у его ног.
На Эйне накатила волна незнакомых доселе ощущений. Она хватала воздух ртом, ее глаза расширились. Она льнула к Брейди, держась за его плечи, прижавшись губами к его губам, пока он подталкивал ее к невидимой грани. Он ласкал самое чувствительное местечко, возбуждая в ней один каскад эмоций за другим.
Ее тело сотрясалось в конвульсиях. Эйне не могла дышать, но ей было все равно. Она дрожала, ее кожа пылала.
– Еще раз, – прошептал Брейди, отрывая губы от ее губ и целуя шею.
– Я не могу, – простонала она, склоняя голову набок, чтобы Брейди было легче ее целовать и ласкать.
– Можешь. – Он пропустил ее волосы между пальцами, потянул ее голову назад и заглянул ей в глаза, продолжая ласкать средоточие женственности.
– Брейди!
Его опытные пальцы доставляли Эйне наслаждение, пока каждый нерв в ее теле не натянулся, как струна. Он поднял голову, чтобы заглянуть в ее подернутые поволокой страсти глаза.
– Я так давно этого ждал. Я так тебя хотел.
– Я тоже, – сдавленно прошептала она.
Брейди с силой прижал ее к себе, и она почувствовала его возбуждение. Эйне застонала, инстинктивно выгибая спину дугой, желая слиться с ним воедино.
– Я ни о чем не могу думать, кроме тебя, – признался он, целуя ее в плечо.
Эти слова прозвучали для нее как музыка, но Брейди тут же все испортил, заявив:
– Мне это не нравится. Я не хочу испытывать к тебе желание… Но, похоже, я ничего не могу с собой поделать.
Это должно было бы отрезвить ее, но Эйне сочла это комплиментом.
Она обхватила ладонями его лицо и срывающимся голосом сделала ответное признание.
– Меня, как и тебя, тоже не очень радует то, что между нами происходит, Брейди Финн, – вздохнула она. – Я не думала, что встречу тебя… Но я не могу найти в себе силы отказаться от тебя.
– Слава богу, – прошептал он и снова прильнул к ее губам, словно от этого зависела его жизнь.
Продолжая целоваться и сжимая друг друга в объятиях, они, как пьяные, спотыкаясь, добрели до спальни и упали на кровать.
Эйне гладила широкую спину Брейди, наслаждаясь прикосновением кожи к коже. У него было потрясающее тело – тренированное, сильное и в то же время послушное, с готовностью откликающееся на ее ласки. Ей казалось, что она задохнется от наплыва эмоций.
Брейди опустил голову и взял в рот сначала один ее сосок, затем другой. Его зубы слегка царапали, его язык увлажнял ее чувствительную кожу, и тело Эйне откликалось на ласки.
Он пробовал ее на вкус и изучал каждый дюйм ее кожи, словно не мог насытиться ею. Эйне испытывала то же самое. Когда губы мужчины прижимались к ее губам, она страстно целовала его в ответ, а язычки разожженного им пламени грозили испепелить ее. Снова и снова он гладил ее тело, и Эйне начало казаться, что она вот-вот умрет от наслаждения.
Приподняв Эйне, Брейди ворвался в ее жаркое тело одним сильным, уверенным толчком, который заставил ее выкрикнуть его имя.
Эйне смотрела на него и думала о том, что еще никогда в жизни она не видела более красивого мужчину, находящегося в плену страсти. В эту секунду, связанные нежностью и всепоглощающим желанием, они были прикованы друг к другу прочнее, чем цепями.
Эйне вдруг осенило: Брейди Финн создан для нее.
Боже, помоги! Она влюбилась.
Брейди пробудил в ней не только желание. Она уже успела полюбить этого человека, полного противоречий. Он незаметно проник ей в сердце, и Эйне опасалась, что это навсегда. Она прикусила губу, чтобы удержать рвущиеся с языка слова, понимая, что ему это совсем не понравится. Мысленно он стоит одной ногой в дверях, готовый дать деру до того, как отношения между ними станут серьезнее.
Но сейчас не стоило об этом думать. Человек, которого она полюбила, близок к ней, как только могут быть близки мужчина и женщина.
Стремясь поспеть за ритмом, который установил Брейди, Эйне почувствовала, как ее внутренности скручиваются подобно пружине. Она обвила ногами его бедра. Ей хотелось крепко прижать Брейди к себе и больше с ним не расставаться. Ее ногти слегка царапали его спину, дыхание участилось, голова откинулась назад, на прохладный шелк подушки.
– Смотри на меня! – велел Брейди. – Я хочу видеть твои глаза, когда ты станешь моей.
Эйне подняла голову и послушно встретилась с ним взглядом. Ей понадобилась вся ее воля, чтобы не выдохнуть: «Я люблю тебя», когда ее тело взорвалось.
– О боже, – прошептала Эйне, испытывая ни с чем не сравнимый восторг.
В том, что происходило между ними, было что-то сказочное и необыкновенно прекрасное.
– Брейди…
Брейди не мог вспомнить, когда в последний раз он полностью терял над собой контроль. Его тело продолжало дрожать, словно через него пропускали электрический ток. Он обнял женщину, прижавшуюся к его груди. Это все она. Это из-за нее он лишился самоконтроля.
Мир, в котором он жил, вдруг разлетелся на куски. Эйне заставила его понять, что правила, по которым он существовал, не что иное, как предубеждения. Брейди, недоумевая, спрашивал себя: что же с ним произошло? Он не предполагал, что может забыться из-за женщины. Никогда в жизни он не проявлял такого безрассудства.
– Судя по всему, то, что произошло, отнюдь не сделало тебя счастливым, – заметила Эйне.
– Да. – В отличие от самого Брейди его тело пело от счастья. Вот только мысли не давали ему покоя. Он перекатился на бок, чтобы дать Эйне возможность лечь рядом с ним. – Я не причинил тебе боль?
– Разумеется, нет, – сказала она и убрала волосы с его лица. – Тебя тревожит только это?
Прикосновение ее прохладных пальцев к его разгоряченной коже было невозможно вынести. Брейди отвел ее руку. Если она еще хоть раз прикоснется к нему, он снова ею овладеет. Голод, который вызывала в нем Эйне, был не только не утолен, но стал сильнее. На ее губах заиграла улыбка, и Брейди показалось, что она чересчур легко относится к тому, что между ними было.
– Я почти заставил тебя…
Он оборвал себя, когда Эйне рассмеялась. Обычно ее музыкальный смех разжигал в нем пламя, но сейчас оглушил, как обухом.
Эйне погладила его по плечу.
– Извини. Но говорить, что ты меня почти заставил, хотя я сама содрала с тебя одежду… По-моему, это преувеличение.
– В общем, ты права, – согласился Брейди.
Тем не менее он нарушил свое собственное правило, гласившее: нельзя вступать ни в какие отношения со своими подчиненными. Тем более – с подчиненной, которая оказалась вдали от дома и, возможно, была уязвимее, чем сама это осознавала.
