Кристина Брук - Без ума от графа
Он с откровенным удивлением уставился на нее, затем нахмурился:
– Вы говорите так, будто мы уже обо всем договорились, но позвольте заметить…
Она вытянула руки, словно хотела закрыть ему рот.
– Не хочу ничего слушать. Я высказала вам свои условия. Вы либо соглашаетесь, либо нет.
О, черт! Как только Розамунда вытянула вперед руки, обнажив при этом едва прикрытую грудь, у Гриффина от возбуждения все поплыло перед глазами. Он с трудом держал себя в руках.
Он не в силах был отвести взгляд от восхитительной груди, от двух чудесных холмов, которые так соблазнительно проступали сквозь прозрачную ткань. Стройная и изящная, она обладала пышной грудью.
Голова у него закружилась. Ему захотелось во что бы то ни стало удовлетворить сжигавшее его желание. Его тело уже не слушалось голоса разума. При виде этого божественно соблазнительного создания те небольшие требования, которые она высказала, показались ему мелочными и ничтожными.
Пока его еще не покинула последняя крупица здравого смысла, он хриплым голосом произнес:
– Никаких балов.
– Что? – удивленно и тихо спросила она, и ее лицо озарил свет надежды.
– Я согласен на все, кроме этих чертовых балов.
Он сердито посмотрел на нее.
– Только не пытайтесь меня убедить, что остального будет недостаточно. Если я буду сопровождать вас по всему Лондону, и мы во всеуслышание объявим о помолвке, и я буду выглядеть… – он помахал рукой перед собой, словно подыскивая нужное слово, – довольным, то новость о нашем обручении моментально облетит весь город. Я не вижу никакой необходимости идти на бал.
Идиот, болван, глупец! Все это должно было помочь им сблизиться. Но как он смог устоять против ее чар, против ее кокетливого, столь соблазнительного взгляда?
– Но я обожаю танцевать. – Синие глаза Розамунды едва ли не с мольбой смотрели на Гриффина. – Разве вам не хочется танцевать со мной?
Несмотря на ее обольстительный вид, умоляющий взгляд и непреодолимое влечение к ней, при одной мысли, что ему придется танцевать на балу, его охватил ужас.
– Нет.
Похоже, придется смириться с его отказом. Розамунда поникла, но все же выдавила вопросительно утвердительное:
– Да?!
Вскинув голову, она решительно произнесла:
– Хорошо. Два раута, один музыкальный вечер, один пикник, одна прогулка в парке… и новый гардероб. Для вас.
Она еще смеет торговаться с ним? Гриффин пристально посмотрел ей в глаза и смутился – в них явно отражались твердость и настойчивость, которые так плохо вязались с ее красотой и очарованием.
Тем не менее такое сочетание обезоружило его.
– Хорошо, договорились.
О, черт!
Ее лицо буквально засияло от радости. Она была неотразима. Им овладело искушение – подойти и обнять, чтобы разделить с ней радость, которая, судя по виду, ее переполняла.
Однако Гриффин сдержался, дело было в том, что ему в голову пришла мысль обо всех тех штучках, которые она припасла для него.
Он буркнул себе под нос:
– Теперь я вижу, как нелегко ухаживать.
Радуясь одержанной победе, Розамунда шутливо надула губки.
– О, бедного медведя выгнали из его берлоги и заставили танцевать.
– Гм, как я погляжу, вы примеряете на себя роль вожатого медведя.
Она рассмеялась:
– Ну, что-то подобное. Как это неромантично. Но вы сделаете это ради меня, Гриффин?
– Конечно, сделаю. Хотя мне это не по душе.
– О, никогда не знаешь, что понравится, а что нет, пока сам не испытаешь.
– Уверен, что мне это не понравится.
Внезапно его посетила великолепная идея. Он задумался. Будь она сейчас по-другому одета, он ни за что не осмелился бы предложить ей такое. Если бы она была более мягкой и покладистой и не обладала таким твердым характером, он скорее всего ничего не стал бы требовать взамен…
Он подошел к ней почти вплотную.
– А теперь, дорогая, моя очередь ставить условия.
Розамунда широко раскрыла глаза, но, как ему показалось, вовсе не от страха. Да, в смелости ей не откажешь.
В отличие от остальных женщин Розамунда не боялась его.
– Каковы же ваши условия? – прошептала она.
Сможет ли он сказать это? Однако голос плоти твердо и упорно подсказывал – сможет. Хриплым от волнения голосом Гриффин сказал:
– В качестве награды за мое хорошее поведение я хочу получить кое-что взамен.
– Кое-что? – Розамунда посмотрела ему в лицо. От ее взгляда его бросило в жар. Он тут же вспомнил, как поцеловал ее и она ответила ему столь же горячим и чувственным поцелуем.
– Да.
Но на этот раз он имел в виду не только поцелуи. Гриффин судорожно подбирал слова, в которые надо было облечь мысль, но так, чтобы это прозвучало не грубо.
– Интимные отношения… по моему выбору.
Ее огромные синие глаза стали настолько большими и глубокими, что в них, казалось, можно было утонуть.
Она была испугана и шокирована: по-видимому, в ее представлении он был грубым, отвратительным чудовищем. Разозлившись на себя, он пробурчал:
– Мы будем мужем и женой. Вы должны понимать.
Взгляд ее погас.
– Конечно, – тихо ответила она и потупилась. – Я согласна на ваши условия, лорд Трегарт.
Она протянула руку, будто заключала с ним соглашение. Ее хрупкая нежная ладонь утонула в огромной лапище Гриффина. Больше всего ему хотелось поднести ее ручку к губам и осыпать поцелуями, упасть на колени и обещать все, что угодно, быть ее верным рабом, но гордость помешала осуществлению этого намерения. Гриффин чисто по-деловому пожал ей руку и поклонился; в ответ она присела в реверансе с королевским достоинством, что удалось бы далеко не всякой даме.
Бросив на нее последний взгляд, он увидел перед собой златокудрую богиню, в спину которой светило солнце, отчего ее тело, сводившее его с ума, просвечивалось сквозь полупрозрачную ткань.
Но еще удивительнее было задумчивое выражение, застывшее на ее лице, и особенный свет в божественно синих глазах.
Как ни велико было искушение оставить Лидгейта на растерзание леди Стейн, Гриффин не мог не признать справедливость слов Розамунды: следовало обновить весь свой гардероб. Итак, надо было выручать Лидгейта.
Гриффин совсем не разбирался в моде и даже не знал, где располагаются магазины. В Лондоне он был всего один раз, разумеется, в тот единственный визит были дела поважнее, чем покупки.
Сейчас тоже не хотелось тратить время на посещение магазинов. С учетом своих непритязательных требований, он надеялся, что Лидгейт поможет ему сэкономить время – по-дыскать хорошего портного. Несмотря на внушительные габариты, он полагал, что заказ двух новых сюртуков не будет слишком обременительным делом. Он рассчитывал, что с помощью Лидгейта визит к портному займет не более часа.
Он сам нашел дорогу к библиотеке и на подходе позаботился о том, чтобы произвести как можно больше шума. Он топал ногами, то и дело кашлял, а затем целую вечность стучал в двери, прежде чем решился войти.
Однако все предосторожности оказались лишними. В библиотеке был только Лидгейт, он стоял, уставившись в пустой камин, и о чем-то думал.
– А, наконец-то! Я уже собирался идти вас искать. – Лидгейт выпрямил плечи и шагнул навстречу Гриффину. – Вас так долго не было, что я уже начал волноваться, не поджарила ли вас Розамунда на сковородке, не запытала ли каленым железом.
Гриффин усмехнулся.
– Неужели у нее склонность к насилию?
– Нет. Но любая женщина почувствует себя оскорбленной, если жених не замечает ее несколько лет.
Они вышли из библиотеки.
– Похоже, ей удалось отомстить. Мне придется прыгать перед ней на задних лапках и появляться в свете. Как вам это нравится?
– Молодчина она! – воскликнул Лидгейт. – Но в таком случае вам надо приодеться.
– До или после того, как меня поджарят? – пошутил Гриффин. – Я чувствую себя большим жирным гусем, честное слово.
Получив свои вещи у лакея, чей угрюмо-мрачный вид без лишних слов говорил о том, что он не забыл своей стычки с Гриффином, приятели вышли из дома.
Спустившись с крыльца, Лидгейт озабоченно сдвинул бобровую шапку назад.
– Где вы остановились? У «Лиммера»?
Лидгейт покачал головой.
– У «Лиммера» трудно оставаться больше чем одну ночь. Там чертовски шумно и многолюдно. Лондонские щеголи облюбовали это местечко для своих кутежей.
Лидгейт был прав, но Гриффин не собирался оставаться в гостинице больше чем на ночь, от силы на две. Но теперь все изменилось.
– Раз вам нужно где-то жить, то можно остановиться в доме Монфора, – сказал Лидгейт. – Не могу понять, почему герцог не предложил вам стол и кров.
– Он предлагал.
Об этом Монфор написал еще месяц назад. Однако от приглашения попахивало излишней любезностью: проживание в гостях у герцога ставило Гриффина в невыгодное или неловкое положение.
Гриффин очень хорошо запомнил герцога, когда тот посетил в первый раз Пендон-Плейс, а кроме того, был наслышан о его репутации. Но теперь, когда увиделся с Розамундой, какие бы планы ни лелеял Монфор, они больше не тревожили Гриффина. Жизнь под одной крышей с невестой должна была таить ряд преимуществ.
