Кристина Брук - Без ума от графа
Стараясь сдерживаться, она сказала:
– Простите, но мне надо одеться.
Гриффин взял ее за руку. Он не носил перчаток, и ее ладонь утонула в его огромной руке, больше похожей на лапу зверя. Теплая волна от него приятно покалывая кожу, прокатилась сперва по ее руке, а затем и по всему телу. Воспоминания о том, как он легко, словно перышко, поднял ее и поцеловал, еще сильнее взбудоражило ее чувства.
– Не надо никуда идти. Дело совсем небольшое и займет всего несколько минут.
Розамунда отступила на один-два шага от Гриффина, чтобы избавиться от непосредственного контакта, оказывающего на нее такое сильное воздействие.
– Хорошо. Только, ради Бога, побыстрее.
Лишь отойдя назад, она заметила, какой у него вид. Волосы взлохмачены, вместо галстука несвежий шейный платок, под ногтями грязь, очевидно из Пендон-Плейс, та же самая грязь густым слоем покрывала его обувь. И в довершение подбородок слева украшала красная ссадина.
Розамунда сочувственно покачала головой. Несмотря на все недоразумения между ними, в ее груди шевельнулась нежность. Ей захотелось погладить его по лицу, чтобы смягчить боль, а в том, что ему больно, она не сомневалась.
После секундного замешательства Розамунда поборола охватившую ее слабость.
Где, как не в драке, он мог получить такой синяк? Вероятно, по пути к ней он зашел в какую-нибудь пивную, а уж в благородстве манер его точно нельзя было упрекнуть.
– Боже, сэр, кто вас так ударил? – не удержавшись, спросила она.
– Ваш кузен. Лидгейт.
– Боже мой! – раздался испуганный возглас.
На миг ей стало страшно. Что с Энди? Вышел ли он целым и невредимым из драки с этим чудовищем?
– Что вы с ним сделали?
– Ровным счетом ничего. Он там, внизу, вместе с вашей матерью.
Только не это! Бедный, несчастный Энди. Это казалось еще более тяжким наказанием по сравнению с тем, что могло последовать при столкновении с увесистыми кулаками Гриффина.
Совершенно сбитая с толку, Розамунда спросила:
– А в чем дело? Что…
Но он перебил ее:
– Миледи, у меня нет времени для ненужных объяснений. Вы должны немедленно начать готовиться к поездке в Корнуолл, где и состоится наше бракосочетание.
Розамунда испугалась:
– Что случилось? Почему такая спешка?
Может, погиб его брат? Розамунда слышала, что его брат, Тимоти, воевал в Америке. Если он погиб, тогда спешка Гриффина была вполне понятна и оправданна.
Гриффин нахмурился, отчего шрам возле глаза стал еще более заметным.
– Случилось? Ничего не случилось. Просто я приехал, чтобы жениться на вас.
– Понятно. – Сострадание мгновенно вытеснила злость вместе с яростью. – И это после выдвинутых мной условий? Что вы должны ухаживать за мной? Вместо этого вы являетесь ко мне в таком виде.
Гриффин опять оглядел ее с головы до ног и с усмешкой посмотрел ей в глаза.
– Если вам так хочется говорить о внешнем виде…
От возмущения Розамунда потеряла дар речи. Он еще смеет намекать на ее наряд, пусть и несколько легкомысленный, и даже пытается тем самым поставить ее в невыгодное положение. Впрочем, разве можно было ожидать от него джентльменского поведения.
Розамунда густо покраснела, но старалась сохранять самообладание и вежливость. Она высоко подняла голову и посмотрела ему в лицо: посмотрим еще – кто кого.
Гриффин тряхнул головой, как бы избавляясь от чего-то внутри, что мешало ему, и, помедлив, сказал:
– Вы едете со мной в Корнуолл, там мы поженимся. Вот и все. Собирайте вещи, сундуки, можете взять с собой компаньонку или подругу, кого хотите, но через два дня мы должны выехать.
От такой наглости Розамунда рассмеялась.
– И это все, что вы хотите мне сказать? Вы весьма красноречивы. Ведь вы до сих пор даже не удосужились предложить мне, как положено, руку и сердце.
От досады или от нетерпения Гриффин заскрежетал зубами, отчего его ссадина стала еще более багровой и страшной, а шрам возле глаза, побелев, стал очень заметным.
– Позвольте вам напомнить, миледи, что мы уже несколько лет помолвлены. Или вы намерены разорвать нашу помолвку?
– Конечно, нет. Уэструдеры всегда держат данное слово. Но, дорогой лорд Трегарт, вы три года хранили молчание: я уже начала думать, что до конца жизни останусь девственницей. Полагаю, что вы должны открыто выказать сожаление или по крайней мере воодушевление: сами понимаете, вести себя соответственным образом, как говорится, положение обязывает. Если ваше намерение жениться на мне неизменно, вы должны согласиться на мои условия.
Гриффин заворчал. Вопреки его заверениям, что в подобной спешке не было никакой необходимости, глядя на него, чувствовалось, что он что-то скрывает. Она подозрительно посмотрела на него:
– Хотя бы объясните, почему надо так спешить.
На такой вопрос было много правильных и красивых ответов, например: «Дорогая Розамунда, я тщетно боролся со своей страстью к вам. Не могу больше жить без вас», – или «Моя дорогая, я тяжело болел все эти годы, поэтому не мог просить вас быть рядом в моем несчастье. Но теперь я выздоровел и мы можем быть вместе».
– Из-за моей сестры, – прямо ответил он. – Моей сестре этой весной предстоит выйти в свет. Ей нужна наставница, которая помогла бы в этом. Вы вполне можете это сделать.
Внутри Розамунды что-то оборвалось, но тут же с новой силой вспыхнул гнев. Какая прозаичная причина, нелестная для нее и для ее тщеславия. Как могла она столь наивно надеяться на что-то лучшее, более значительное?!
Спрятав гнев и обиду, она заставила себя вежливо улыбнуться и обронила:
– Понятно.
Смутно припомнилась неуклюжая долговязая девочка-подросток, которую она мельком видела во время своего единственного посещения Пендон-Плейс. Бедняжка, должно быть нелегко ей пришлось, ведь росла она под присмотром этого грубого и неотесанного невежи. Конечно, она приложит все усилия: у сестры Гриффина непременно будет успешный дебют.
Но сначала пусть Гриффин предложит ей за это достойную цену.
– Неужели, – Розамунда подошла к нему, – я не ослышалась? Я вам нужна?
Гриффин разозлился.
– Да, нужна. Черт побери.
Она уже не обращала внимания на его грубость.
– Ну что ж, в таком случае вам придется играть по моим правилам. Вы должны выполнить все, что я требовала и должным образом начать ухаживать за мной.
Он хотел было возразить, но она опередила его:
– Давайте все уточним, вы не против?
Розамунда принялась загибать пальцы:
– Итак, поездка верхом в парк, два раута, один музыкальный вечер, один пикник и один бал. Я прослежу, чтобы все было соблюдено – приглашения и прочее. Вы будете сопровождать меня: все должны убедиться, что мы не виделись три года, теперь вы сгораете от желания жениться на мне.
Я буду изображать не меньшую увлеченность…
– Черт побери, нет! – взорвался он.
– О, поверьте, я неплохая актриса.
– Что? – Он нервно задышал, казалось, еще чуть-чуть – и из них повалит пар. При одном взгляде на разозленного Гриффина она развеселилась.
– Вы сделаете это, – продолжила Розамунда, – или я не выйду за вас. Ни сейчас. Ни потом.
Сдерживая злость, он склонился над ней:
– А что, если я попрошу герцога и он велит вам выйти за меня?
Розамунда небрежно пожала плечом.
– Ну что ж, попробуйте.
Монфор никогда не выдаст ее замуж силой, тем более когда жених ведет себя как упрямый осел.
Однако Гриффин боролся с собой, и это красноречивее любых слов говорило о его явном нежелании участвовать во всякого рода светских увеселениях. С его точки зрения, она выглядела легкомысленной и эгоистичной, однако он ошибался. Она боролась за свое счастье. И за его счастье тоже.
После их первой злополучной встречи она кое-что поняла. Разве можно жить с человеком, который без всякого уважения относится к своей половине? Розамунда больше не мечтала о любви – его поведение убедило ее, что на это не стоит рассчитывать. Что же касается вежливости и уважения, то здесь она не собиралась уступать ни на йоту.
Разумеется, в ее требовании к Гриффину, чтобы он вел себя как подобает жениху, не было ничего необычного. Воспитывавшийся без матери, окруженный грубыми жестокими мужчинами, Гриффин не имел ни малейшего представления о том, как следует держаться в женском обществе, тем более с женой. Розамунде стало очень жаль его сестру.
Ну что ж, она возьмется за воспитание Гриффина, но для этого надо убедиться в том, что он готов хоть в чем-то ей уступить.
Она решительно шла к поставленной цели.
– Перед нашим появлением в свете вам следует позаботиться о новом гардеробе. Мой кузен Лидгейт даст вам необходимые советы.
Гриффин чуть не подпрыгнул на месте:
– Этот франт и щеголь?
– Вы ошибаетесь. У Энди безупречный вкус. Возможно, он слегка увлекается нарядами, но будьте покойны: от вас он не станет требовать ничего подобного. Вам лучше всего подойдет простой стиль, наряд, который скроет ширину ваших могучих плеч. Но об этом вам жалеть нисколько не придется.
