Барбара Ханней - Незнакомый муж
– Сильвия не хотела, чтобы ты знала о Дуге, – продолжил Макс. – Боялась, что ты захочешь поехать к нему. Я думаю, у нее вызывала ужас сама мысль о том, чтобы отправлять тебя к нему на каникулы. Я всегда думал…
Макс замолчал. Казалось, он подыскивал слова, чтобы наилучшим образом выразить то, что нужно было ей рассказать.
– Я думаю, твоя мать боялась тебя потерять, – нежно проговорил он. – В любом случае, как бы там ни было, она убедила Дуга держаться на расстоянии.
– Но говорить, что он умер, как-то чересчур, ты не находишь?
Да, это жестоко.
Зная маму, Кэрри подумала, что все это весьма вероятно. Она припомнила, как та обычно комментировала телевизионные новости о буше, животноводах или засухе.
– Мама всегда говорила, что все, кто живет в буше, – сумасшедшие. И считала, что они не должны жаловаться и просить у правительства помощи, поскольку сами приняли решение там жить.
– Да, я знаю. – Макс снова нахмурился, его губы скривились в мрачной усмешке.
Кэрри задумалась, не обидела ли она его. Он больше не смотрел ей в глаза, и она не понимала, что бы это могло значить. Неужели она стала похожей на мать? И тоже считала жизнь в буше слишком тяжелой? Мысли об этом вызывали досаду, но они вполне оправданные и даже ожидаемые. Она, как и мама, городская девушка. Закоренелая урбанистка.
Или нет?
Если бы она только знала!
Кэрри подумала, каким, наверное, сильным потрясением для всех, кто имел к этому отношение, стало открытие, что ее отец жив. Для нее, ее мамы, да и для отца тоже. Но теперь трудно понять, что это были за эмоции, ведь она ничего не помнила об их встрече.
И вообще, ее больше интересовал мужчина, сидевший перед ней.
– Расскажи мне о нас, – внезапно попросила она.
Синие глаза Макса расширились, он был почти потрясен.
– О нас?
– Мне очень понравилось, что мы такие счастливые на свадебных фото. Это все еще актуально для нас обоих?
Макс сглотнул, некоторое время пребывая в ужасно расстроенном состоянии. Прекрасные синие глаза подозрительно поблескивали.
Сердце Кэрри сжалось от страха. В чем дело? Неужели их брак в опасности?
– Я буду честен с тобой, – начал он в конце концов, его взгляд снова стал прямым и теплым, что заставило ее засомневаться, был ли он действительно расстроен всего минуту назад. – Я все еще люблю тебя, так же как в день свадьбы, Кэрри.
Она передернула плечами. Как же приятно услышать такие слова. Но странно, почему Макс выглядит так невесело? Или это просто из-за ее амнезии? А может, в этом кроется что-то еще?
– А я? Я была хорошей женой? – Боже, как пафосно это прозвучало. Она поспешила поправить ситуацию: – Я сделала тебя счастливым?
С душераздирающей кривой усмешкой Макс вытянул руку и нежно провел по ее щеке большим пальцем.
– Ты сделала меня таким счастливым, каким я и не надеялся стать.
Однако у него была такая грустная улыбка, что Кэрри неожиданно почувствовала себя подавленной и совершенно сбитой с толку.
У нее вырвался тяжелый вздох.
Макс расценил это как сигнал и встал.
– Тебе не стоит волноваться обо всем этом сейчас. Надо как следует отдохнуть, набраться сил.
Она согласилась с ним, хотя охотнее бы предалась отдыху, если бы ее не мучило сомнение, будто он не рассказал ей самого важного.
– Расслабься, а я приготовлю тебе поесть, – добавил он.
Кэрри неожиданно села:
– Не стоит беспокоиться.
– Я приготовлю что-нибудь совсем простое. Например, тосты с жареным сыром. Подойдут?
– О! – Тосты с жареным сыром ее любимые бутерброды, и сейчас она не хотела бы ничего другого. Макс, должно быть, знает о ее вкусах. Она была готова расцеловать его. – Это было бы чудесно, – сказала она улыбкой. – Спасибо.
Он ответил ей улыбкой и, послав шутливый салют, вышел из комнаты. Интересно, это старая шутка, которой они всегда обменивались?
Когда она обо всем вспомнит? Когда все это обретет хоть какой-то смысл?
Когда на кухне зазвонил телефон, Макс быстро ответил на звонок.
– Ах, это ты, Макс. – Теща даже не скрывала своего разочарования. – Я надеялась поговорить с Кэрри.
– Она отдыхает, Сильвия. Боюсь, долгая поездка ее утомила.
– Конечно, утомила. Не могу поверить, что ты решился тащить бедную девочку в такую даль, и это в ее-то состоянии.
Макс поморщился:
– Это было решение Кэрри – ехать домой.
– Домой? – Теперь в голосе Сильвии уже не было издевки. – Уверена, что Кэрри больше не считает Риверсли своим домом.
Макс едва сдержался, чтобы не выругаться, находясь уже на пределе терпения.
– Но самое важное, – продолжала теща, – может ли моя дочь в таком состоянии принимать разумные решения.
Этим вопросом задавался и сам Макс, но не был готов признаваться в этом Драконихе.
– Кэрри выглядит совершенно здравомыслящей.
Сильвия фыркнула:
– Ну да, кто бы сомневался. Однако мне все это не нравится.
Ничего удивительного. Сильвии всегда все не нравилось с того момента, как она узнала о Максе. А когда за их знакомством последовало «воскрешение» Дуга Петерсона, она так разволновалась, что даже провела ночь в больнице. Макс одно время жалел ее, но его симпатия серьезно поубавилась в последующие годы.
– Сильвия, можно тебя попросить не говорить Кэрри о твоем отношении ко всему этому, когда будешь разговаривать с ней? Это все равно ничего не изменит.
На том конце провода послышался явный вздох.
– Благодарю тебя, но не стоит учить меня, как и о чем разговаривать с моей собственной дочерью.
Не зная, как выразить чувства вежливо, Макс прикусил язык.
– Думаю, я сама соображу, как мне с ней разговаривать, – продолжала Сильвия. – И еще, я хотела бы кое-что сказать тебе, Макс. Буду до конца откровенной.
– Я весь внимание.
– Не остри. Я переживаю за Кэрри. Меня беспокоит то, что ты планируешь воспользоваться сложившейся ситуацией.
На этот раз Макс так громко заскрипел зубами, что у него чуть не раскрошились челюсти.
– На что ты, черт побери, намекаешь, Сильвия? Что я соблазню Кэрри, пока она ничего не помнит?
– Ну да. Об этом я и беспокоюсь. Кэрри сейчас такая беззащитная.
– Знаю, – холодно бросил он. – Я бы попросил тебя поверить мне, я действую исключительно в интересах моей жены.
– Ну да, но я случайно узнала…
Сильвия замолчала. Макса охватили новые сомнения. Неужели теща узнала, что Кэрри планировала уйти от него?
На том конце телефонной линии снова раздался вздох.
– Придется поверить, что ты сдержишь слово, – сказала Сильвия, хотя и не очень уверенно.
– Я скажу Кэрри, что ты звонила и передавала ей привет.
– Спасибо. Я перезвоню утром.
Макс мрачно повесил трубку. Теща всегда была недовольна, что он увез ее дочь от ярких огней города в глубины буша.
Однако Кэрри долго уговаривать не пришлось. Она сама решила уехать из города, когда они познакомились. С пылавшими восторгом глазами она заявила, что готова последовать за ним хоть в Антарктиду, на вершину Эвереста или на Тимбукту, только бы быть с ним вместе. К разочарованию ее мамы.
Макс вспомнил, как Сильвия приехала в первый и последний раз в Риверсли-Даунс погостить. Она сразу же направилась в дом, едва присев на веранде. И провела все пять дней в гостиной, одетая так, словно ожидала приезда королевы.
С тщательно уложенной прической, накрашенными ногтями, жемчугом на шее и в ушах. Разодетая в откровенное вечернее платье, она вышивала крестиком, когда у Кэрри не было времени ее развлекать.
Все вздохнули с облегчением, когда она уехала. От нее остался подарок – вышитая диванная подушка с девизом «Семья навсегда».
Макс воспринял это послание как угрозу.
Но сегодня вечером ему есть о чем беспокоиться помимо тещи. Его преследовала мысль, что Кэрри пошла путем своей матери, и это увело ее из семьи. Сегодня она все же задала ему тот душераздирающий вопрос.
Я сделала тебя счастливым?
Он сказал ей правду. Она сделала его счастливее, чем он ожидал. Два с половиной года они гармонично работали вместе, были друзьями и страстными любовниками.
Он не хотел рассказывать Кэрри остального – что она разлюбила землю и ушла от него. И в тот самый день растоптала его сердце тяжелыми сапогами.
Сквозь белые занавески пробивался мягкий рассвет. Кэрри лежала в полусне и рассматривала комнату – картины с туманными холмами, белый туалетный столик и милую зеленую стеклянную чашу с кучей сережек. Все казалось знакомым. На мгновение показалось, что она вспомнила все. Но воспоминания заканчивались тем днем, когда позавчера Макс привез ее сюда.
Как только она пыталась остановить воспоминание, оно улетало, как паутина на ветру, оставляя ни с чем. Ни одной зацепки, что она когда-либо видела эту комнату раньше, до несчастного случая, или дом, или мужчину, который жил здесь вместе с ней.
Она не знала, где Макс проводит ночи. И не могла не думать, как было бы, если бы он спал здесь с ней. Она думала не о сексе, поскольку становилось слишком жарко и беспокойно, едва она только задумывалась об их обнаженных телах, соединяющихся в страсти. Зато она позволяла себе думать о других не менее интимных вещах.
