Юна-Мари Паркер - Богачи
25
— Ну как тебе нравится быть миссис Крашнер?
Тиффани подняла на него сияющие глаза и обняла за шею. Шел второй день их медового месяца в отеле «Марк Хопкинс».
— Это удивительное, ни с чем не сравнимое чувство, — ответила она и поцеловала его в ямочку на подбородке. — Как жаль, что я не встретила тебя десять лет назад!
— И не заставила соблазнить несовершеннолетнюю? — сказал он и рассмеялся, запрокинув голову.
Тиффани прижалась щекой к его груди и слышала, как раскаты смеха сотрясают ребра.
— Я так счастлива, любимый, — прошептала она.
Аксел, ласково посмотрев ей в глаза, серьезно ответил:
— Я тоже очень счастлив, Тифф. — И добавил уже смеясь: — Мы с тобой проделали долгий путь до Сан-Франциско не для того, чтобы любоваться из окна отеля Золотыми воротами и тратить время на разговоры. Пойдем в спальню, сердце мое. Не забывай, что теперь мы можем заниматься любовью на законных основаниях!
В тот день они не вышли к ужину и едва не пропустили завтрак на следующее утро.
В течение последующей недели Тиффани не раз получала подтверждения тому, что за пару минувших лет успела позабыть, каким бывает настоящее счастье. Впервые за долгое время она ощутила себя свободной и раскрепощенной, почувствовала вкус жизни каждой клеточкой своего тела, избавилась от сознания собственной ущербности и приобрела способность просто и ясно смотреть на вещи.
Аксел принадлежал ей целиком и полностью, и Тиффани с трудом верила такой удаче. Время от времени она бросала взгляд на обручальное кольцо, воспринимая его как символ своей безопасности и защищенности. Теперь, если судьба решит нанести ей неожиданный удар, рядом есть надежное плечо, на которое можно опереться, чтобы пережить любую невзгоду.
Часы горького одиночества, бесконечное ожидание Ханта, предчувствие разрыва с ним и, наконец, безысходная необходимость смириться с его возвращением к жене — все это воспринималось теперь как давний, полузабытый сон. На задний план отступала неприглядная история с Морган, исчезли изнуряющие ночные кошмары.
Правда, когда она вспоминала о сыне, слезы невольно наворачивались у нее на глаза. Однако теперь бороться с ними было куда легче, особенно после того как Тиффани рассказала Акселу о том, что у нее есть ребенок, которого пришлось отдать на воспитание. Муж отреагировал на это сообщение очень тактично — Тиффани не стала говорить ни об отце ребенка, ни о дальнейшей судьбе малыша, а он даже не пытался выведать правду. Когда она раскрыла ему свою тайну и попросила не говорить ничего родителям, Аксел лишь молча кивнул, а потом крепко обнял ее и прижал к груди.
Тиффани не чувствовала особой вины за то, что не поведала ему свою печальную историю целиком, оправдывая себя тем, что почти ничего не знает о прошлом Аксела — мужчина в тридцать четыре года не может не иметь прошлого. Они оба, не сговариваясь, решили забыть о том периоде, который предшествовал их встрече, и начать новую жизнь, не перенося сюда линии и узлы прежних отношений. Тиффани считала, что такое молчаливое соглашение избавит обоих от дополнительных ненужных трудностей.
Аксел предложил ей стать его полноправным компаньоном и вместе заняться организацией ночных клубов в Сан-Франциско и Лос-Анджелесе. Тиффани были доверены дизайн помещений и наем штата служащих, Аксел взял на себя финансовую сторону предприятия. Она загорелась этой идеей и захотела вложить в дело часть собственных денег, тем более что отец уже согласился инвестировать проект Аксела. Тиффани настояла на том, чтобы он сделал это на жестких условиях, и Джо не возражал. Ему нравились деловая хватка Аксела и стремление молодоженов к полной независимости. Когда-то давно он сам так начинал и теперь искренне желал своим детям успеха.
На четвертый день своего пребывания в Лос-Анджелесе молодые супруги отправились подыскивать помещение для своего нового клуба. И вскоре в районе Юнион-стрит они наткнулись на старый кинотеатр, который без особого труда можно было переделать в клуб с несколькими барами и танцевальным залом более чем на тысячу человек.
— Вот это да! — воскликнул Аксел и вытащил из нагрудного кармана блокнот. — Если за аренду запросят немного, мы его берем. — Он принялся лихорадочно покрывать страницы блокнота цифрами — затраты на переоборудование, налог, ожидаемая прибыль от тысячи посетителей ежедневно. Итог превосходил все ожидания. — Слушай, Тифф, это грандиозно! Тифф… ты где? — Аксел огляделся и заметил, что Тиффани исчезла, пока он занимался подсчетами.
— Тифф!
— Я здесь, дорогой.
Он обнаружил Тиффани за изъеденным молью бархатным занавесом на сцене. Ее глаза восторженно сверкали.
— Послушай, Аксел, мне пришла в голову замечательная идея! — воскликнула она.
— Ну-ка, ну-ка, расскажи, — с любопытством попросил он, зная, что самые невероятные фантазии Тиффани зачастую содержат рациональное зерно, которое можно использовать в деле.
— А что, если установить здесь огромный экран, во всю сцену, и проектор? Можно будет сопровождать дискотеку световыми эффектами. Представь себе, что люди танцуют под электронную музыку, а на экране — плывущая галактика, снятая с борта космического корабля! Зал стоит затемнить, и тогда создастся ощущение, что летишь под музыку в открытом космосе, а навстречу тебе несутся звезды, планеты и кометы с огненными хвостами. И еще можно сделать вертящийся пол… или как в аэропортах — движущуюся дорожку…
— И одеть официантов как космических пиратов! — со смехом подхватил Аксел. — Диск-жокеем будет маленький зеленый марсианин с рожками-антеннами на голове, да? А кофе подавать на летающих блюдечках! Тиффани, ты прелесть! — он даже зажмурился от смеха.
— Между прочим, зря смеешься. При нынешней конкуренции необходимо придумать что-то из ряда вон выходящее, чтобы выстоять.
— Мы выстоим, любимая, — ответил он и обнял ее за плечи. — Но ты подумай о тех несчастных, которые придут к нам потанцевать и неожиданно впадут в состояние невесомости! А барменов придется привязывать к стойкам веревками. Представляю, как они будут разливать коктейли по бокалам вверх тормашками… — И Аксел снова расхохотался, опускаясь в пыльное кресло первого ряда.
Следующие несколько дней ушли на переговоры с прежними владельцами кинотеатра — «Меридиан филм дистрибьюторс». Они не чаяли избавиться от помещения, мертвым грузом висящего на балансе, поэтому контракт был подписан без труда. Более того, Аксел заплатил по нему на восемьдесят тысяч долларов меньше, чем рассчитывал.
Тиффани немедленно принялась за проект дизайна. Медовый месяц, который они с Акселом провели в напряженной работе, доставил ей куда больше удовольствия, чем предполагавшееся сладкое безделье. Тиффани поймала себя на том, что уже не помнит то время, когда была одна.
