Ирина Степановская - Вслед за Ремарком
Наконец решили разъезжаться. Ленц в меховой безрукавке с развевающимися на ветру светлыми волосами провожал их с крыльца. Нина опять села на заднее сиденье, Роберт и Михалыч впереди. Сначала подвезли Михалыча к его дому. Потом оказались во дворе у Нины.
– Сейчас отгоню машину в школу и приеду к тебе на троллейбусе! – весело улыбнулся ей Роберт.
– Я очень устала, – нерешительно сказала она.
– Что-нибудь не так?
Она увидела, что бесшабашное веселье в его глазах сменяется сначала недоумением, а потом тусклым сероватым спокойствием. Ей стало ужасно жаль и его, и себя, и их вчерашний вечер, и ночь, и то, что она сдала этот дурацкий экзамен, и то, что так безрадостно для нее прошел сегодняшний день, хотя мог бы принести ей и удовольствие, и веселье, но она знала, что что-то непоправимое уже случилось.
«Не смеши! – раздался где-то внутри ее знакомый голос, темно-густое контральто. – Ты уже сделала одну непоправимую ошибку – ушла от мужа. Теперь можешь потерять любовника».
«Да идите вы к черту, Клеопатра Михайловна!» – подумала Нина, а вслух спросила у Роберта:
– Скажи мне, только честно, что ты от меня хочешь?
– Сейчас, в настоящий момент, или глобально? – Он попытался перевести объяснение в шутку.
– Ну, хотя бы сейчас. – Она по-прежнему была серьезна.
– Я хочу… – Он задумался на мгновение, потом его лицо просияло. – Я хочу, я очень хочу, чтобы к моему приходу ты испекла домашний пирог!
Он увидел, что брови ее безудержно полезли вверх.
– Я очень устала, – сказала она.
– Он без начинки, готовится очень легко! Не знаю, как называется, но такой всегда на скорую руку делает Галка, когда я прихожу в гости к Михалычу!
– Мне завтра к первому уроку, я хотела еще принять ванну. Разве ты голоден? – Нина вспомнила книжную Пат, которую по ее малейшему желанию укладывали в постель. «Очевидно, необходимо заболеть смертельной болезнью, чтобы вызвать сочувствие у наших мужчин», – подумала она.
– Ты не понимаешь, – упорно гнул свое Роберт. – Когда заходишь в квартиру, а там печется пирог и пахнет ванилью, корицей или чем-нибудь еще, ароматным и сладким, у мужчины сразу делается другое настроение! Ему кажется, вот наконец он и вернулся в детство! Туда, где его ждут и любят!
– А нельзя в виде исключения сегодня купить готовый торт, а пирог я испеку завтра?
– Можно, конечно, – вдруг совершенно другим, отчужденным, тоном произнес Роберт. – Я зайду и куплю. Какой ты любишь?
– Мне все равно. – Она слабо улыбнулась. – Я буду в ванной, возьми ключи от квартиры, чтобы не звонить.
Он сунул ключи от ее квартиры в карман, сел в машину и уехал, а она поднялась домой. Когда она вышла из ванной, Роберта еще не было.
«Конечно, – сказала она себе, – ведь он хотел зайти в магазин. Без машины вечером, когда неважно ходит общественный транспорт, это не так-то быстро! – Горячая вода взбодрила ее, и она почувствовала себя отдохнувшей. – Испечь ему, что ли, этот дурацкий пирог?»
Мастерством домашней выпечки они с Пульсатиллой владели еще с уроков домоводства в восьмом классе. Она стала доставать из холодильника продукты.
– Конечно, ночь была восхитительной, – разговаривала она сама с собой, – но для того, чтобы привыкнуть друг к другу, необходимо время. Опять будут ссоры, обиды, непонимание узнавания. Разве будни жены Михалыча прельщают меня теперь, когда я уже так много пережила с Кириллом? И что такое ее жизнь? Такая же точно, как была у меня – вечное ожидание, угождение, вечные хлопоты. Может быть, кто-нибудь и видит в этом залог счастья, но я уже все это прошла. Зачем повторяться? Я не хочу.
Она говорила подобным образом, будто увещевала себя, словно мать говорила с дочкой, а руки ее между тем сами собой взбили четыре яйца, добавили в них масло, сахар, муку и сметану. Ванили или корицы у Нины не оказалось, поэтому она вытряхнула в кастрюльку треть пачки какао, и жидкое тесто приобрело приятный коричневый цвет и специфический аромат. Через двадцать минут пирог был гостов. Сверху она еще посыпала его сахарной пудрой и посмотрела на часы; они показывали первый час ночи. И тут она ясно поняла, будто вдруг прозрела: «А ведь он не придет!» И без слез, без раздражения, без досады, как будто она была уже не живая, а просто ходячий механизм, легла спать. И во сне ей опять привиделся ее путь с Кириллом из Ярославля, плеск воды и отвратительное кишащее месиво в сетке, следующее на погребальный костер.
«Раки! – В середине ночи она проснулась. – Они тихо шевелятся и всегда молчат, даже когда их отправляют на казнь. Они существуют для удовольствия других и не слагают ни песен любви, ни гимнов побед. Они не гримасничают и не славословят, они принимают жизнь так, как должно, – молча и без сопротивления. Но кто сказал, что и мне уготована такая судьба?»
Как не похожа была эта ее одинокая ночь на предыдущую, когда рядом с собой она чувствовала тепло Роберта.
«Не надо обманываться, – сказала она себе. – Когда мужчины рядом, женщины думают – навечно. Стоит им сказать ласковое слово – женщины верят, что такими приятными мужчины будут всегда».
Несмотря на неспокойный сон, утром она проснулась вполне выспавшейся и энергичной. Никаких признаков, что кто-то приходил в квартиру ночью, не было и в помине. Повинуясь внезапному чутью, прямо в шлепанцах и в халате она спустилась вниз к почтовому ящику. В нем, как она и ожидала, лежали ее ключи от квартиры. Без всяких эмоций она достала их и поднялась назад. Умылась, причесалась, прошла в кухню. Посыпанный сахарной пудрой пирог за ночь немного осел, но все еще источал приятный запах. Совершенно спокойно, не суетясь, без истерики она отправила в помойку и его, как выкинула когда-то роман Ремарка и гору картошки.
«Все эти радости у меня уже были! – сказала она себе. – Пироги, грязная посуда, мытье полов, вечная готовка обеда».
С ожесточением она вымыла свою чашку с темными разводами заварки по краям.
– Мне ничего этого не надо! – еще раз громко сказала она себе, будто хотела снова подтвердить непреложный факт. – Сначала романтические бредни, а потом бессонные ночи в ожидании, пока они нагостятся у Ленца, и стирка рубашек. И все это я должна буду считать за счастье!
Она спокойно оделась, собрала учебные пособия и ушла на работу. Ученики на занятиях в этот день были на редкость внимательны и послушны, а одна девочка даже задала очень умный вопрос. В перерыве Нина дозвонилась до Кирилла и вынудила его написать ей доверенность на управление «пятеркой». Одним из ее аргументов было то, что Лиза теперь ездит на новенькой иномарке. Нина спокойно высказала ему, что нехорошо покупать любовнице дорогие иностранные машины, а бывшей жене отказать в пользовании отечественной рухлядью.
