Сьюзен Кэрролл - Жена Для Чародея
Медлин внезапно остановилась, охваченная сомнением. Это было тайное место Анатоля, сюда он часто уходил и раньше. Чтобы скрыться из дома, от горьких воспоминаний, даже от нее. Быть может, ее приход - грубое вторжение в святая святых? Лучше вернуться домой и…
Поздно. Анатоль насторожился, ощутив ее присутствие, хотя и постарался, чтобы это осталось незамеченным. Он медленно обернулся и поманил жену к себе. Подобрав юбки, она побежала к нему.
Когда она подбежала, Анатоль улыбнулся и протянул ей руку. Медлин вложила пальцы в его сильную ладонь. Она знала, что Анатоль уже почти здоров, но не могла не всматриваться с тревогой в его черты.
Он был еще бледен, глубокие морщины залегли возле глаз, но она не знала, испытывает ли он физические страдания.
– Милорд, - сказала она, - вы уверены, что способствуете своему выздоровлению, начав выходить так рано?
– Я не могу всю жизнь оставаться в постели, Медлин. Во всяком случае, один.
Она вспыхнула. За короткое время их союза они уже так много пережили вместе. Как за целую жизнь. И, тем не менее, этот мужчина мог взволновать ее единственным словом, единственным взглядом.
Она отвела глаза, стала разглядывать пейзаж, открывающийся с обрыва: далеко внизу море билось о берег, солнце рассыпало алмазы по неутомимым волнам.
– Так вот какое оно, твое тайное место, - произнесла она. - Здесь красиво.
– Я всегда так думал. И моя мать. Наверное, поэтому она и решила прийти сюда в ту ночь… Здесь она погибла.
Красота сразу померкла. Медлин ощутила высоту обрыва, острые камни внизу. То, что замок Ледж мог быть жестоким и не прощающим для тех, кто ему не принадлежал, легко забывалось.
Теперь она поняла, почему Анатоль не хотел, чтобы она приходила сюда. Даже сейчас он крепче сжал ее руку и отступил от края обрыва. Медлин искала в его лице признаки боли, которую он испытывал каждый раз, когда упоминал мать, но во взгляде Анатоля была задумчивость, а не грусть.
– Я всегда прихожу сюда, чтобы побыть в одиночестве, подумать, - сказал он. - И я много думал, пока лежал.
– О чем? - тихо спросила она.
– О многом. О матери, об отце. Даже о Романе. О себе… почему я еще жив.
– Прошу тебя, Анатоль, не надо, - произнесла Медлин, содрогаясь. Она не хотела размышлять о том, почему ужасное видение не стало явью. Глупо, но все-таки ей казалось, что исследование чуда может разрушить его и ужасное пророчество отберет у нее Анатоля.
Поняв, что она испытывает, Анатоль сменил тему. Он обнял жену за талию, притянул к себе и заговорил о смерти Романа:
– Как странно! Я столько лет ненавидел его и вдруг почувствовал, что мы связаны. А еще удивительнее было, когда я ощутил связь между собой и Эвелин Мортмейн.
– Эвелин? - изумленно повторила Медлин.
– Да, я знаю, это странно звучит, но… - Анатоль нахмурился, подыскивая слова. - Я подумал, что мы - Роман, Эвелин Мортмейн и я - не такие уж разные. Прошлое изломало и озлобило нас.
– Но вы не были виноваты в этом.
– Может, да, а может быть, и нет. Я все время спрашиваю себя: что, если б я постарался быть внимательнее к матери? Если б не так пугал ее… - Он помолчал, играя локоном Медлин. - Я ведь так и не попросил прощения за то, что напугал тебя тогда, в старом крыле замка.
– О, Анатоль! Это я должна просить прощения. Я не должна была убегать от тебя.
– Здесь прощать нечего. Я чуть не обрушил замок на твою голову. Черт, я пугал свою мать, а ведь все, что я для нее сделал, - попытался послать ей цветы.
Он старался говорить без горечи, пряча чувства за печальной улыбкой. Но когда они шли по дорожке, Медлин увидела в его глазах отблески давней боли, давних страхов.
Он был высок и статен, ее сильный муж; его внушительная фигура и пронзительный взгляд могли повергнуть в трепет любого врага. И может быть, лишь она одна знала о его уязвимости, видела его чувствительную и нежную душу. Рядом с ним Медлин была в безопасности и знала, что это ощущение сохранится до конца дней.
Теперь она поняла, чем Анатоль был поглощен эти дни, знала причину его чрезмерного спокойствия. Он просто подавлял свою силу, не желая, чтобы Медлин видела ее проявления. Он оберегал жену, старался быть к ней внимательней. Она сказала, что любит его, и будет любить всегда, но он все-таки боялся ее потерять.
– Пошли мне цветы, - тихо произнесла Медлин.
– Что? - Анатоль с удивлением глянул на нее.
– Пошли мне цветы, - повторила она уже тверже… и он напрягся, поняв, чего она хочет. С губ его сорвался сухой смешок.
– Медлин, если тебе нужны цветы, я могу подняться на холм и нарвать их сколько угодно, не применяя свой дьявольский дар.
– Твой дьявольский дар спас мне жизнь, - напомнила она. - На верхушке этого дерева цветы особенно хороши. Анатоль, прошу тебя, достань мне их.
Анатоль пристально взглянул на нее, и сердце у него сжалось. Он так долго собирался с силами, чтобы открыть Медлин правду о себе и своем даре. Теперь она знала все. И, тем не менее, что-то удерживало его.
Но она ждала, смотрела на него с таким любопытством и ожиданием.
– Пожалуйста, - повторила она, ободряюще кивнув.
Анатоль не мог устоять перед умоляющим выражением этих весенних зеленых глаз.
– Н-ну, хорошо, - хрипло произнес он и обернулся к розовым цветам на верхушке рододендрона в нескольких ярдах от дорожки. Когда он подносил пальцы ко лбу, рука его дрожала.
Он готов был остановиться, бросить эту затею при первых признаках испуга Медлин, но, судя по всему, пока в ней не было и намека на страх. Тогда Анатоль стал пристально смотреть на одну из веток, и смотрел до тех пор, пока она не задрожала. Еще одно мысленное усилие - и ветка отломилась.
В висках, как всегда, застучала боль. Сама его сила, казалось, трепещет от страха. Цветок, плавно покачиваясь, поплыл по воздуху к Медлин.
Она протянула руку и поймала подарок. Затаив дыхание, Анатоль смотрел на ее лицо. Губы ее приоткрылись, глаза расширились, но никакого страха он не увидел, только благоговейный восторг.
Снова обернувшись к дереву, он облизнул губы, сосредоточился и принялся за другую ветку. На сей раз, у него получилось быстрее. Потом - еще быстрее. Цветы неслись по воздуху к Медлин, хотя легкий ветерок относил их в сторону.
Медлин радостно смеялась, ловя ветки одну за другой. Глядя на ее сияющее лицо, Анатоль забыл о пульсирующей боли в висках.
Зарывшись носом в ароматные лепестки, она смотрела на него поверх букета розовых цветов, голос ее прерывался.
– Как… как это делается? Как ты делаешь такие восхитительные вещи?
Восхитительные? Анатоль никогда прежде не видел свою силу в таком свете.
