Сьюзен Кэрролл - Жена Для Чародея
Восхитительные? Анатоль никогда прежде не видел свою силу в таком свете.
– Не знаю, - сказал он, ощущая странное замешательство. - Я просто стараюсь сосредоточиться. Когда я думаю о том, что должно произойти, в голове у меня взрывается боль. А потом это происходит.
– Боль? - улыбка Медлин померкла. - Тебе больно?
– Немножко, -с легкой гримасой он потер лоб. Медлин протянула руку. Она гладила его лоб теплыми мягкими пальцами, в глазах ее светилось беспокойство.
– Тогда ты больше этого не делай, - сказала она.
Заявление это было таким простым, таким практичным, таким свойственным его жене, что Анатолю захотелось рассмеяться… но вдруг его глаза вспыхнули, и он понял, что не хочет ничего говорить.
Сильными руками он крепко обнял жену и прижал к себе. Цветы посыпались на землю, когда Медлин обвила руками его шею.
Они просто стояли обнявшись. В один миг, несколькими простыми словами Медлин перечеркнула годы боли, страха, ненависти к самому себе. Анатоль чувствовал, как оковы прошлого сваливаются с него и он… обретает свободу.
Он страстно целовал ее нежные податливые губы, тонкие брови, шелковистые мягкие волосы. Потом стер слезы с ее щеки, с удивлением осознав, что и сам плачет.
– Медлин, - проговорил он хрипло. - Знаю, ты не хочешь, чтобы я об этом говорил, но я должен. Видение в кристалле… Единственная причина, по которой пророчество не сбылось, причина, по которой я не умер, - это ты.
В глазах жены засверкали слезы, она покачала головой, но он взял ее лицо в ладони, крепко сжал, не давая ей возразить.
– Я никогда не обладал силой изменить будущее. Это все ты, моя дорогая. Ты навсегда изменила мою судьбу. Настоящее чудо не в том, что я жив, а в том, что ты здесь и любишь меня.
– И всегда буду любить, - прошептала она. Анатоль пристально смотрел ей в глаза, его сердце захлестнула такая любовь к его маленькой, но упрямой жене, что ему стало больно. Но он сумел улыбнуться.
– Всегда - это очень долго. Так помни: тебе придется очень долго жить с великаном-людоедом в его замке у моря.
Ее нежные губы дрогнули в улыбке.
– Я думаю, что справлюсь, милорд. Но когда он снова начал целовать ее, она наклонила голову.
– Анатоль… Насчет замка… Я должна тебе признаться. - Она нервно вертела пуговицу на платье. - Я кое-что сделала, пока ты лежал в постели.
Она выглядела такой очаровательно виноватой, что его улыбка от нежности стала еще шире.
– И что же такое вы сделали, миледи? - спросил он с притворной яростью.
– Я… я ходила в старую башню повидать Просперо.
– Что? - Улыбка Анатоля исчезла, одна мысль об этом леденила кровь. Его Медлин, совсем одна, встретилась с этим проклятым богом колдуном! - Что тебя заставило это сделать? Женщина, твое любопытство доведет меня до смерти.
– Это было не просто любопытство, - возразила она. - Мне надо было обсудить с ним кое-что важное.
– Обсудить? О чем ты могла говорить с этим дьяволом?
Медлин съежилась, но решительно продолжала:
– Я… я рассказала ему, что уважаю его роль родоначальника семьи, но больше не позволю ему терзать или дразнить тебя. А потом я… - Медлин напряглась, словно обуздывая гнев Анатоля. - Я… я попросила его уйти и оставить нас в покое.
– Проклятие! Он швырнул в тебя молнию или просто рассмеялся в лицо?
– Нет, он был очень мил. Он согласился.
Анатоль отстранился, уставившись в ее склоненное лицо, уверенный, что он не расслышал.
– Ч-что?
– Он пообещал держаться от нас подальше, пока я оберегаю тебя от несчастий и замок Ледж процветает.
Анатоль, потрясенный, не сводил с нее глаз. Сколько он себя помнил, он хотел освободиться от вечного присутствия Просперо и его докучных шуточек. Когда-то он даже уговаривал своего кузена Зака, экзорциста, изгнать призрак из замка. Но Зак отказался применять свое искусство к члену семьи.
По правде говоря, Анатоль думал, что Зак просто боится бросить вызов Просперо. Но кто из Сентлеждей не побаивался своего знаменитого предка?
И вот Медлин оказалась той, кто это сделал, его хрупкая жена победила страх и Встретилась с призраком… Это потрясло Анатоля. Более того, он понимал, что это должен был сделать он.
Он взял ее за подбородок, заставил взглянуть на себя. Она в тревоге покусывала губы.
– Ты… Ты сердишься на меня?
– Сержусь? - выдохнул он, восхищенно гладя ее по щеке. - Моя смелая… моя прекрасная Медлин! Ни у одного Сентледжа не было такой жены! Что такому ничтожеству, как я, делать с такой замечательной женщиной?
На ее щеке появилась озорная ямочка, но глаза смотрели серьезно и нежно.
– Просто любить ее.
В этот вечер в спальне горели все свечи, Анатолю Сентледжу больше нечего было скрывать.
Он чувствовал себя, как усталый рыцарь, проделавший долгий и опасный путь, чтобы приблизиться к своей даме сердца и вручить ей меч. В последний раз.
– Медлин, - произнес он тихо, но твердо, - когда-то я вручил тебе этот меч во время обряда, который тогда не имел смысла. Его смысл я постиг лишь недавно. Тогда я не понимал, что это означает - отдать женщине свое сердце.
Он преклонил перед ней колено. Золотисто-медные волосы Медлин рассыпались по плечам, ее хрупкая фигурка, облаченная в белое платье, мерцала в пламени свечей.
Он поднял меч:
– Леди, вы соблаговолите принять мой меч? Соблаговолите ли вы также принять мое сердце и мою душу? Навеки.
– Да, - прошептала Медлин, думая, что в тот далекий день она тоже многого не понимала. Ее пальцы сомкнулись на золотой рукояти оружия. На сей раз она полностью сознавала его силу, огромную ответственность, лежащую в ее руках. Она торжественно произнесла:
– Я клянусь хранить и беречь твой меч, твое сердце и твою душу.
В глазах Анатоля мелькнуло беспокойство.
– Ты не станешь снова пользоваться мечом?
– Нет, милорд. Все, что я хочу знать о будущем, я вижу в твоих глазах. Я спрячу меч до того дня, когда смогу вручить его сыну.
Наклонившись, она скрепила клятву поцелуем, Запечатлев его на виске Анатоля. Анатоль поднялся, Медлин отложила меч в сторону и уже собиралась броситься в его объятия. Но он еще на мгновение задержал ее.
Он знал, что должен открыть Медлин еще одну тайну. Еще несколько дней назад ему казалось, что будет лучше, если она узнает об этом сама, следуя естественному ходу вещей. Но эта женщина стала неотъемлемой частью его самого, и он не мог от нее ничего скрывать.
– Медлин, - проговорил он, - ты… ты уже носишь под сердцем моих сыновей.
– Сыновей? - внезапно задрожавшим голосом повторила она. - Ты… ты хочешь сказать…
– Да, мальчиков-близнецов.
