Территория нелюбви - Алиса Перова
— Вы чем-то недовольны, Кирилл Андреевич? — с мягкой улыбкой спрашивает… Нет, сейчас передо мной вовсе не та хулиганка Айка, которую я так хорошо помню. Со мной разговаривает настоящая гейша — улыбчивая, нежная, внимательная… и такая чувственная, что оголодавший зверь внутри меня перестаёт рычать и виляет хвостом, напрашиваясь на ласку.
— Отлично всё, — я бросаю мимолётный взгляд на тот самый хвост, проверяя, не слишком ли интенсивно он виляет, но договорить не успеваю…
— Айечка, а разве он на что-то жалуется? — громко восклицает рыжая стерва. — Полагаю, каждый Кирилл Андреевич имеет право на свое хмурое утро! Кстати, как Вам спалось в постели Гейши, Кир Андреич-сан?
— Одиноко, — дарю улыбку языкастой рыжухе. — Но спасибо, что спросили.
Айкина кровать?..
Борюсь с внезапным желанием обнюхать подушку и сгибаю ноги в коленях, чтобы затрубившимся хвостом случайно не сбить одеяло.
— Девчонки, буду очень благодарен, если ещё сориентируете меня, где я могу найти свою одежду. Я ведь не пленник? — шучу, пытаясь скрыть невесть откуда взявшееся смущение перед маленькой черноглазой Гейшей. На её борзую подругу плевать.
— Да где ж теперь её искать? — всплеснула руками Рыжая. — Забыли, Вы же ещё перед нашим домом горланили: «Останься голым, всяк сюда входящий!»? И остервенело срывали с себя одежды.
Лишь чудом я сохраняю на лице невозмутимость, но на помощь мне приходит Айка:
— Саш, прекрати, — смеётся она. — Я сейчас принесу, Кирилл Андреевич, она уже высохла, — Айка спешит к двери и на ходу поясняет: — Вы свою одежду вчера в шампанском нечаянно утопили.
Мне уже немного легче, и я бросаю ей вдогонку:
— Спасибо, Айя… и можно просто Кирилл! И на «ты»…
Но Айка уже унеслась, оставляя меня наедине с рыжей ехидиной.
— А я просто Александрина, если ты вдруг забыл, — представилась она, — и по совместительству родная сестра Гейши Валентиновны…
Так вот чьи рыжие патлы украшали первоначальную фотографию Гейши.
Я понимающе киваю и мечтаю дорваться до туалета, а по пути прищемить дверью рыжее жало.
— А ты, значит, Александрина Валентиновна, — бормочу я, чтобы хоть что-то сказать, и придерживаю рукой всё ещё больную и тяжелую голову. — Я что, ночью неприлично себя вёл?
— Это мы тебя вели, болезный! — улыбается Рыжая и с беспокойством интересуется: — Что, совсем хреново?
— Нормально, — отмахиваюсь, нисколько не веря в её искреннее сочувствие.
— Ну-у… если голова болит, значит, она у тебя есть! — резюмирует Рыжая. — И это замечательно для нас всех! Потому что путешествовать с безголовым мужиком — то ещё удовольствие! Плавали — знаем! Надеюсь, размеры твоей зарплаты позволят не ограничивать наш духовный кругозор?
Чего-о?
Наверняка этот вопрос отразился на моей физиономии, потому что рыжие глаза недобро сощурились, и Ехидна Валентиновна выдала:
— Что, неужто позабыл свои обещания, добрый молодец?
К счастью, Айка вернулась очень вовремя. Она сгрузила чистые вещи на кровать и светло улыбнулась.
— Вот, я всё отпарила, Кирилл Андреевич.
— Спасибо, — как чумной залипаю на её губах. — Можно просто Кирилл…
— Ладно, я попробую, — соглашается очень легко.
В отличие от меня, эта девочка, кажется, не испытывает ни малейшего смущения и при этом выглядит очень искренней. Хотя… ведь она всегда такой была — ни грамма фальши, вот только улыбалась очень редко. Мой взгляд неохотно отрывается от губ, скользит по изящной фигурке и замирает на пальчиках ног… Маленьких аккуратных пальчиках с блестящими лакированными ноготками. Ловлю себя на мысли, что никогда не обращал внимания на эту часть женского тела. Нет, кривые и страшные я наверняка бы заметил, но чтоб вот так залипнуть… Даже под кожей закололо от нестерпимого желания прикоснуться к этому совершенству… руками… губами.
— Мы не будем Вам мешать, Кирилл Андреевич, — Айка снова забылась с именем, заставляя меня отвлечься. Она дёрнула за руку свою ядовитую сестру и направилась к выходу. — Ванная слева за дверью. И Ваш завтрак уже готов.
— Ах, Кирилл Андреевич! — насмешливо пропела Ехидна. — Вы только не останавливайтесь, Кирилл Андреевич, активнее шевелите бадиком!
— Саша, хватит! — холодно рявкнула Айка, теряя улыбку.
— А что такое? — подбоченилась та. — Ты ещё не в курсе, что твой Кир-сан слился? Вот такие они теперь, герои наших дней — готовы пообещать что угодно, только бы напроситься на завтрак к симпатичной девушке. А потом память и совесть безвозвратно выходят с алкоголем и мочой.
Последнее слово Рыжей стало стартовым выстрелом. Как был, с трубой в трусах, я рванул мимо девчонок, бросая на ходу:
— Айка, если только я не пообещал жениться на твоей бесподобной сестре, то подписываюсь под каждым словом.
Она заливисто рассмеялась, а Рыжая ядовито прокомментировала мне вдогонку:
— Деликатный и утонченный, как аналитик службы безопасности!
Уже с наслаждением сливая память и совесть, я подумал, что даже будучи очень пьяным, просто не смог бы пообещать того, что мне не по силам.
Чёрт, ну раз уж назвался всемогущим мужиком — давай, соответствуй!
23.3
Спустя три дня
Я рад, что в глубоком подпитии меня не слишком занесло — всего-то пообещал девчонкам обзорную экскурсию по Австралии. Не то чтобы я был отличным экскурсоводом, но раз уж я всё равно в отпуске, то отчего бы не разбавить свои каникулы приятной компанией. Теперь стараюсь соответствовать…
Наше путешествие началось с Мельбурна, поскольку там остались моя машина и всё снаряжение. Откровенно говоря, я даже подумывал взять машину в прокате, уверенный в том, что девчонкам не понравится мой старичок. Но когда услышал от Айки восторженное «Ух ты!», я решил — по хрену, как отреагирует её сестра. Но Рыжая удивила: «Классный монстр, Кир, нам подходит!»
В Мельбурне нас всех неожиданно затянул серфинг, и пришлось задержаться. Ловить волну мы уезжали далеко от города. Рыжая страшно выматывалась, пытаясь не отстать от Айки, которой любое спортивное испытание было в кайф и давалось очень легко. Но Алекс оказалась на редкость упрямой и выносливой.
