Санта Монтефиоре - Французский садовник
В конце августа Жан-Полю позвонила мать. Настало время возвращаться домой.
— Отец хочет, чтобы ты вступил во владение виноградниками, — сказала Антуанетта. — Он стареет, здоровье его уже не то, что прежде.
— Он болен?
— Нет, но он устал и хочет передать тебе дела. Говоря по правде, Жан-Поль, он проводит слишком много времени в Париже… — Антуанетта смущенно умолкла.
— Понимаю.
— Отец хочет, чтобы ты вернулся в начале сентября. Он настаивает.
Жан-Поля охватила паника. Он не мог даже подумать о том, чтобы оставить Аву. Его сердце разрывалось надвое, он должен был с кем-то поделиться.
— Мама, я влюблен, — признался он. По голосу сына Антуанетта поняла, что его что-то гнетет. Возможно, несчастная любовь.
— Я так рада, дорогой. Кто она?
— Ты ее знаешь.
— Да? — озадаченно протянула мать.
— Она приезжала в Ле-Люсиоль. Это Ава.
Последовала долгая пауза. Антуанетта была слишком ошеломлена, чтобы говорить.
— Но конечно же, не Ава Лайтли?
— Да, мама. Это она. Мы любим друг друга.
— Но она замужем.
— Да, — прошептал Жан-Поль.
— Филипп знает? — На этот раз в голосе Антуанетты звенела сталь.
— Нет.
— Кто-нибудь еще знает?
— Только мы.
— Этому нужно положить конец, — твердо заявила мать. — Немедленно!
— Не могу.
— Ты должен. Эта женщина не для тебя, Жан-Поль. У нее муж и дети. Вдобавок Филипп — близкий друг твоего отца. Ты просто не представляешь себе, во что впутываешься. Эта связь принесет всем, включая тебя, одни несчастья. Тебе следует немедленно вернуться домой.
— Я думал, ты поймешь.
— Пойму? Да, я понимаю. Мне долгие годы приходится терпеть бесконечные измены твоего отца. Давай прекратим этот разговор. Я не хочу больше слышать даже имя этой женщины.
— Но, мама!
Голос Антуанетты смягчился.
— Я люблю тебя, Жан-Поль. Ты мой единственный сын. Я многого жду от тебя и надеюсь, ты оправдаешь мои ожидания. Найдешь себе хорошую жену, заведешь детей, будешь жить здесь, в Ле-Люсиоле. Ава Лайтли — тупиковый вариант.
— В Аве Лайтли вся моя жизнь.
— Ты достаточно молод, чтобы начать новую жизнь. Со временем ты забудешь ее, исцелишься от своей любви. Эта женщина поступила безответственно, позволив тебе увлечься ею.
— Я не желаю слышать ни одного дурного слова о ней. Если кто и поступил безответственно, так это я. Я один во всем виноват. Она пыталась удержать меня на расстоянии, но я осаждал ее, пока не добился своего. И знай, мама, если мне придется расстаться с Авой, я никогда с этим не смирюсь.
Антуанетта на другом конце провода неодобрительно хмыкнула:
— Чепуха. Но в любом случае все кончено. Для меня вся эта история осталась в прошлом. Ты вернешься домой в первую неделю сентября. Давай считать эту тему закрытой.
Жан-Поль хмуро курил в одиночестве у себя в домике. Конечно, мать была права: Ава Лайтли не для него. Он не вправе требовать, чтобы она бросила детей и ушла к нему; любовь и преданность больше всего восхищали его в этой женщине. Она не была бы той Авой, которую он обожал, если бы оказалась способна оставить семью ради собственного счастья.
Жан-Поль не помнил, когда плакал в последний раз — когда-то давно, в далеком детстве, — но при мысли о предстоящей разлуке с Авой не смог сдержать рыданий. Бросившись ничком на кровать, он уткнулся лицом в подушку. Паря в небесах верхом на радуге, он знал, что в конце придется дорого заплатить. И сейчас, несмотря на жгучую боль, Жан-Поль ни о чем не жалел. Пусть в будущем его ждут лишь горькое одиночество и безысходность, единственное счастливое лето любви того стоило.
Глава 33
Густой запах жатвы, шум комбайнов. Долгие благоуханные дни августа
Казалось, их печаль передалась природе. Небо заволокли свинцовые тучи, унылый дождь забарабанил по крыше домика. В серой пелене капель не было и отблеска радуги. Ава заваривала чай в маленькой кухоньке Жан-Поля, пытаясь держаться как ни в чем не бывало, хотя весь ее мир рушился как карточный домик. Она накрыла на стол. Поставила блюдца, две чайные чашки, тарелку с кофейным тортом и кувшинчик с молоком. Сидя друг против друга, Ава с Жан-Полем хранили молчание: когда приходится расставаться, слова излишни.
Протянув руки через стол, словно арестанты сквозь прутья решетки, они сцепили пальцы, в немом отчаянии глядя друг другу в глаза. Обоих терзала одна и та же боль, мучительная, нестерпимая. Ава разлила чай и нарезала торт, но его восхитительный вкус оставил их равнодушными.
— Наступил сентябрь. Мне нужно возвращаться во Францию. Даже если я пожертвовал бы виноградниками и замком ради тебя, мне было бы тягостно скрываться здесь ото всех. Это не жизнь.
— Милый Жан-Поль, я никогда не попросила бы тебя остаться. Мы с самого начала знали, что лето кончится. — Глаза Авы наполнились слезами.
— Пожалуйста, не плачь. Я не смогу уехать, если ты будешь плакать.
— Для меня любовь к тебе — величайшее счастье и самая горькая печаль. Ты навсегда останешься в моем сердце. День за днем, проходя по саду, я буду думать о тебе и с каждым годом буду любить тебя все сильнее.
— Я буду ждать тебя, мой персик.
Как бы ей хотелось поверить, что это правда. Ава с благодарностью уцепилась за эту спасительную соломинку:
— Ты обещаешь? Когда мои дети вырастут, а Филипп не будет так остро нуждаться во мне, я стану свободна. Тогда ты увезешь меня во Францию. Мы будем стариться вместе и любить друг друга, не испытывая чувства вины. Зная, что я исполнила свой долг.
— Как бы я хотел, чтобы ты уехала со мной прямо сейчас! Но ты не из тех женщин, за что я тебя и люблю. Мы никому не причиним боли. Только самим себе.
Ава вытерла щеку тыльной стороной ладони.
— Все опустеет, когда ты уедешь. Жизнь станет пресной и блеклой. Волшебство исчезнет, останется лишь земля да растения, как в любом другом саду.
Глаза Жан-Поля ярко вспыхнули.
— Волшебство дремлет глубоко под землей, Ава. Оно останется там навсегда, потому что мы заронили зерна. Не забывай об этом.
Они занимались любовью в последний раз. Дождь за окном яростно барабанил по стеклам.
— Однажды я вернусь и заберу тебя, — шепнул Жан-Поль, поцеловав Аву в висок. — Ты будешь ждать меня здесь, в нашем домике. Я увижу чашки на столе, кипящий чайник и свежий кофейный торт — маленький шедевр, испеченный для меня. Это будет наше святилище. Оставь здесь все как есть, и когда я вернусь, нам покажется, что мы расстались лишь вчера. Я войду в этот дом, как будто и не уезжал, а просто выходил на час. Мы будем выглядеть чуть старше, слегка потрепанными жизнью, станем чуточку мудрее, но наша любовь останется прежней. Я увезу тебя с собой во Францию, мы наполним волшебством сады Ле-Люсиоля и не расстанемся до самой смерти.
