Излечи мою душу - Кэрри Лейтон
По дороге к автобусной остановке я распутывала наушники и уже даже почти подключила их к телефону, как вдруг услышала позади рев мотора. Обернуться не успела: черный мотоцикл резко затормозил возле меня.
– Ты, часом, не из сериала «Гадкий утенок»?[7]
Дорогой мой, милый Томас.
– С моими брюками все в порядке. Неужели ты знаешь «Гадкого утенка», Томас? – я засмотрелась на его накачанные ноги в обтягивающих джинсах.
Томас поставил одну ногу на землю и поднял козырек шлема.
– В детстве сестра была одержима каналом «Дисней».
– Конечно… – захихикала я. – Зачем ты здесь?
– Чтобы отвезти тебя в университет, – Томас протянул мне второй шлем. – Запрыгивай.
Я прикусила губу, не зная, что делать.
– Спасибо, но я бы хотела добраться до кампуса в целости и сохранности.
– Да ладно, обещаю, что буду ехать медленно.
Вопреки здравому смыслу, я поддалась его хитрому взгляду.
– Хорошо.
Томас выполнил обещание – доехали мы без приключений. Но наше совместное появление в университете привлекло много внимания. Томасу, разумеется, было все равно: он надел очки Ray-Ban, висевшие на воротнике его толстовки, обхватил меня за плечи и целомудренно чмокнул в левый висок. А вот меня скрутила неловкость, и я невольно слегка отстранилась от него.
– Ты готова?
– Я занималась всю ночь, так что, пожалуй, да, – ответила я, продолжая оглядываться по сторонам.
– Что с тобой? – мрачно спросил Томас.
Я нахмурилась и посмотрела на него.
– Ничего.
– Почему ты отстранилась?
– Ой, нет, ничего. Просто мне немного жарко, – за улыбкой я попыталась скрыть волнение.
Он схватил меня за запястье и остановил.
– Из всего бреда, который ты могла придумать, ты выбрала худший. Сейчас ноябрь, и тебе не жарко. Тебе никогда не бывает жарко.
Черт, он знает меня лучше, чем я думала.
– Ну… ты же понимаешь, в чем проблема. Я чувствую себя неловко, когда на меня пялятся.
Томас раздраженно вздохнул.
– Опять? – он притянул меня к себе и крепко сжал в объятиях. – Как долго ты собираешься позволять этим придуркам диктовать, как тебе жить?
– Тебе легко говорить, Томас. Ты мужчина и не знаешь, каково мне. Уверена, что, как только ты свернешь за угол, парни дадут тебе пять и поздравят с очередной галочкой в списке покоренных девушек. Но для меня все иначе. Не на тебя будут показывать пальцем, не про тебя будут писать на стене в туалете.
– О чем ты говоришь?
– Ни о чем, неважно, – я вздохнула и потерла лоб.
Можно было бы, наверное, рассказать о ревности Шаны, но какой в этом смысл?
– Просто, когда девушку видят с кем-то вроде тебя, ее потом считают легкодоступной.
– С кем-то вроде меня? – Томас посмотрел на меня в замешательстве.
– Все ты понял, Томас. Ты не тот, кого можно назвать скромным и невинным парнем.
– И как это отражается на тебе?
– Люди подумают, что я одна из многих (что, кстати, так и есть) и что я такая же, как ты, а это совсем не так.
– Знаешь, в чем твоя проблема? Ты слишком много думаешь и придаешь чересчур большое значение мнению других. Те, кто тебя любят, знают, какой ты человек. Я тоже. Это все, что имеет значение. Все остальные… пусть думают что хотят. – Томас развернул меня к себе, чтобы мы оказались лицом друг к другу, и положил руки мне на плечи. – Ты не шлюшка, – он специально выделил последнее слово, высказав то, о чем я думала. – Ты просто моя. Моя, и точка.
Его взгляд настолько обнадеживал, что я почти в это поверила. Почти. Потому что быстро вспомнила, с кем говорю, и вернулась на землю. Томасу не нужны девушки. Ему не нужны любовные романы. Он не хочет отношений.
Поэтому я лишь ухмыльнулась, чтобы скрыть горечь, которую чувствовала, и напомнила:
– Я не твоя.
Томас озорно улыбнулся и поцеловал меня. При этом одной рукой он ухватил мое бедро, другой жадно скользнул к ягодице и нахально сжал ее – на глазах у всех.
Я отстранилась и посмотрела на него в недоумении.
– Ты меня поцеловал, – прошептала я, касаясь его губ и чувствуя, как сводит желудок.
Томас кивнул.
– Почему ты это сделал? – сердце мое колотилось.
– Потому что мне захотелось поцеловать тебя и ты нуждалась в поцелуе. Прекрати паниковать! – он успокаивающе похлопал меня по заднице и вернул руку на плечо. Так мы и вошли в аудиторию.
Томас сел рядом со мной в первом ряду. В ожидании профессора Скотта мы болтали о разном. Я переживала, достаточно ли успела подготовиться к тесту, а Томас лишь смеялся над моими опасениями.
Удивительно, но экзамен прошел гладко, и я была почти уверена, что не провалилась.
К сожалению, дальше наши пути с Томасом расходились. Других общих занятий у нас сегодня не было, а вечером у Томаса была запланирована тренировка.
Никто больше не звал меня в спортзал, и это было странно. С одной стороны, я чувствовала облегчение – это место мне ужасно надоело, – но с другой, все-таки хотела, чтобы Томас пригласил меня посмотреть на его игру. Когда Трэвис просил прийти к нему на тренировку, я воспринимала это как бремя. Но с Томасом все было иначе: я хотела пойти, но меня никто не звал.
Попрощавшись с Томасом, я пошла в столовую и уже издалека заметила Тиффани с Алексом. Они что-то увлеченно обсуждали за столом.
– Говорю же, она предпочитает меня.
– Не говори ерунды: она всегда выбирает меня.
– Ты заблуждаешься.
– Прими это, у тебя нет шансов.
– Привет, ребята! – я поставила сумку на свободный стул и села рядом на другой. – О чем спорите?
– О тебе, – выпалил Алекс.
– Нам стало интересно, точнее, ему стало интересно, потому что я-то знаю, кого из нас ты считаешь более важным, – подхватила Тиффани.
– Что? – я удивленно заморгала.
– Скажи ему, кого ты предпочитаешь, – повторила Тиффани с абсолютной твердостью.
– Обоих, – честно ответила я.
– Не говори глупостей. Предпочтения всегда есть. Я это поняла на собственной шкуре. Мама последние двадцать лет говорила, что у нее нет любимчиков, но она лгала. Ее выбор всегда был в пользу Трэвиса. А вот отец всегда больше заботился обо мне.
– Ребята, давайте не будем об этом спорить. Вы занимаете особое место в моем сердце в равной степени. Я не смогу обойтись без одного или другого, – я мило улыбнулась, надеясь, что мой дипломатичный ответ их усмирит.
Но, похоже, друзья не собирались вывешивать белый флаг.
– О ком ты подумала, когда сказала «одного»? – прицепилась Тиффани.
– Хм…
– Ты сказала: «Я никогда не
