Оливия Карент - Кракле
— Алек, — раздался полный сарказма голос Греты. — Ты — ужасно требовательный супруг. Не представляю, и как только Лора тебя терпит! Ты неутомим в своих фантазиях. То уборщицей в офисе заставляешь жену работать! То поварихой! Принуждаешь скрывать от всех свой статус! Теперь… пожалуйста!.. Пой тебе с утра до ночи! Ты невыносим!
— Грета, дорогая, — вмешалась, засмеявшись, Нина, — прошу тебя, как старого друга нашей семьи, оставь Алека в покое! А то, боюсь, если ты дальше продолжишь свою пылкую речь, мы с Отто, по ее завершении, останемся без снохи, а Алек — без жены!
Всеобщий дружный хохот был ответом на ее проникновенную ироничную просьбу.
Едва гости вышли из дома, Алек неожиданно подхватил Олимпию на руки и решительно понес к машине. Все ахнули, а Нина, удивленно взглянув на сына, громко воскликнула:
— Алек, что ты делаешь?!!
Он остановился и невозмутимо ответил:
— Выполняю свое обещание.
— Именно! — весело и звонко рассмеявшись, подтвердила сияющая Олимпия.
— И к вашему сведению, господа, так поступают самые умные и дальновидные зятья. Благорасположение тещи дорогого стоит. Тем более, такой неугомонной и взбалмошной, как я!
Алек двинулся дальше. Остальные, обмениваясь шуточными репликами и непринужденными комментариями, направились вслед за ним.
Наклонив голову к уху Олимпии, Алек полушепотом, чтобы слышала только она, произнес:
— Я ведь еще тогда, утверждая, что зять будет носить вас, Олимпия, на руках, знал, кто есть этот самый зять. Вы отдали мне бесценное сокровище. Я безмерно благодарен вам за Лору, Олимпия. Вам и Джорджу. Я очень люблю вашу дочь. И обещаю, что сделаю ее счастливой. А свои обещания, как видите, я выполняю.
— Пока — да. А дальше… — Олимпия вздохнула и, когда Алек осторожно опустил ее около автомобиля, выразительно посмотрела в его глаза и серьезно добавила: — Я не сомневаюсь в том, что вы любите мою дочь, Александр. Но… Постарайтесь отнестись с пониманием к чувствам Лоры. У нас, женщин, превалируют именно они, а не самые разумные и убедительные аргументы и доводы.
— Я это учту. И спасибо за совет, Олимпия, — так же серьезно ответил Алек и другим тоном, улыбнувшись, добавил: — Все-таки с тещей мне повезло ничуть не меньше, чем с женой!
С этими словами Алек почтительно и галантно поцеловал руку Олимпии.
Энтони и Лора вышли из дома последними. Они чуть задержались на пороге, затем Энтони взял руку Лоры, слегка сжал и, заглянув в глаза, тихо, с нескрываемой теплотой в голосе, сказал:
— Я желаю тебе счастья, Лорелея.
— Думаешь, это… возможно, Антуан? — задумчиво отозвалась она и глубоко вздохнула.
Он немного помолчал, затем ободряюще улыбнулся.
— Уверен, что да. И знаешь, почему, Лорелея?.. Потому что, «Когда одна дверь счастья закрывается, открывается другая; но мы часто не замечаем ее, уставившись взглядом в закрытую дверь».
— Ты это замечательно сказал, Антуан, — недолго подумав, произнесла Лора, грустно улыбнувшись в ответ.
— Не я, Лорелея. Американская писательница Хелен Келлер. И я рад, что ты по достоинству оценила ее слова. Нам всем следовало бы почаще вспоминать их.
— Да… следовало бы… — согласилась Лора и снова вздохнула.
Энтони провел рукой по ее волосам, ласково попрощался и быстро, не оглядываясь, пошел к автомобилю.
Вскоре все гости разъехались, и Отто, Нина, Лора и Алек вернулись в дом. Лора хотела подключиться в помощь Агнессе, которая отдавала распоряжения и осуществляла общее руководство официантами и прислугой, но Алек, при горячей поддержке родителей, остановил ее.
— Лора, деточка, — ласково запротестовала Нина, — у нас всех сегодня был невероятно напряженный день. Особенно, конечно, он был труден для вас с Алеком. Поэтому идите и спокойно отдыхайте. Агнесса вполне справится со всеми делами и проблемами.
— Мама права, Лора, — спокойно произнес Алек и взял жену под руку. — Агнесса, действительно, все сделает, как надо, и без нашего непосредственного участия. Мама, папа, доброй ночи!
— Спокойной ночи… — покорно кивнув головой, тихо добавила Лора.
— Доброй ночи! — дуэтом попрощались с ними родители и степенно направились в свои апартаменты.
Едва Алек и Лора при обоюдном молчании преодолели несколько ступенек, как снизу раздался голос появившегося Баррета.
— Господин Редфорд…
— Да?.. — Алек остановился, слегка повернув голову в его сторону.
— Господин Редфорд, вам звонит господин Вайсман.
— Все — завтра! — недовольно поморщившись, коротко бросил Алек.
— Он говорит, что вы нужны ему срочно, — Баррет, как бы сожалея о своей неуместной настойчивости, развел руками.
— Какого черта? — хмуро буркнул Алек, потом посмотрел на Лору и уже другим, мягким и ласковым тоном сказал: — Извини, Лора…
Быстро сбежав по ступенькам, Алек устремился в кабинет, сварливо приговаривая «себе под нос»:
— Черт знает что! Каждый раз… каждый!.. одно и то же!!! В самый неподходящий момент обязательно находится желающий звонить мне! Выброшу к чертовой матери все телефоны!!! Ну а уж на сегодня этот идиотский звонок — точно последний. Пусть хоть Земля слетит с орбиты! Хоть весь мир рухнет! Ч— черт!.. — и разъяренный Алек, поспешно ворвавшись в кабинет, схватил трубку и гневно выдохнул: — Да! Слушаю!
Разговор показался бесконечно долгим. Завершив его, Алек широко зашагал к лестнице. Встретив Баррета, Алек резко притормозил и категорично и грозно объявил:
— Баррет, предупреждаю… Еще один… без разницы, срочный или нет!.. вызов, и я задушу тебя собственными руками. Без сожаления. Не взирая на твои заслуги и седины. Я доходчиво излагаю?
— Еще как доходчиво! — Баррет качнул головой и, лукаво прищурившись, заверил: — Можете не беспокоиться, господин Редфорд. Ни единого звонка или вызова больше не будет.
— Ох, и люблю я тебя, Баррет!
Схватив дворецкого в охапку, Алек, крепко стиснув его, тут же отпустил, затем, перепрыгивая через ступеньки, быстро взбежал по лестнице, устремился к спальне, толкнул дверь и скрылся, плотно прикрыв ее за собой.
Баррет проводил его взглядом, вновь покачал головой и добродушно засмеялся, отлично понимая настроение хозяина.
В спальне царил полумрак. Горели лишь два крошечных бра по обе стороны висевшей на стене картины, перед которой, не сводя с нее взгляда, неподвижно стояла Лора. Казалось, она, в который уже раз, пытается разглядеть или найти в замысле художника что-то особое, потаенное, скрытое; обнаружить и понять то, что являлось для нее, Лоры, очень важным и нужным; получить какой-то ответный отклик на те вопросы, что были в ее душе и мыслях.
