Томас Уайсман - Царь Голливуда
— Хоть убей, не представляю, как мы сделаем эту пробу! — сказал Мо Перльман.
— Я сделаю, — сказал Александр, — мне кажется, в ней что-то есть.
— Я не вижу в ней ничего выдающегося, — проронил Сол Джессеп.
— В ней есть какая-то печаль, которая просвечивает сквозь блеск, — это интересно мне и, думаю, заинтересует и публику, — сказал Александр.
— Какая такая особая печаль? — проворчал Пит Фен-тон. — Этот город кишмя кишит печальными девушками с грустным взглядом.
— Мне кажется, эта девушка способна на сильные чувства, и, думаю, она сумеет выразить то, что чувствует, — ответил Александр.
— Вопрос в том, — сказал Джессеп, — даст ли согласие Вилли Сейерман, если мы предложим ей контракт. Если то, что говорит Пит…
— Я не интересуюсь мнением Вилли Сейермана, — ответил Александр. — Мо, напишите ее агенту, предложите ей контракт. На обычных условиях. — Он встал и вышел из комнаты.
Спустя три дня м-р Перльман вошел в кабинет Александра с ответом от Льюиса Шолта, в котором говорилось, что, к сожалению, мисс Деррингер не может принять предложение, так как она уже заключила эксклюзивный контракт с фирмой "Сейерман интернешнл".
* * *Александр мучительно размышлял, в каком автомобиле ехать на станцию встречать Пауля, и менял свое решение несколько раз. Сначала он хотел отправиться на "линкольне" с шофером. Студия предоставила ему эту машину в постоянное пользование. Но потом ему показалось, что это будет слишком официально и встреча с Паулем в присутствии шофера может помешать им вновь обрести друг друга. Тогда он решил поехать на собственной машине — "испано-сюизе" выпуска 1919 года, которую он купил у Джеймса Нельсона месяца два тому назад. Александр любил эту машину с таким романтическим названием. Ему нравился восхитительно исполненный серебряный аист, балансировавший на большом сверкающем капоте. Даже когда машина набирала скорость до 50 миль в час, не чувствовалось никакой тряски.
Но затем он снова передумал. "Испано-сюиза" была тогда шикарным автомобилем, и Пауль мог подумать, что Александр хвастается, и вообще это может подчеркнуть перемены в их общественном положении, что было бы неприятно.
Тогда Александр опять переменил свое решение и подумал, что, может быть, лучше взять такси, и даже попросил секретаря заказать его на определенное время. Но потом вновь переиграл, разозлился на себя, что так беспокоится о том, какое впечатление он произведет на Пауля. В последнюю минуту он отменил заказ на такси и отправился на своей двухместной "испано-сюизе".
Когда Александр увидел Пауля, сбегавшего к нему с платформы, он радостно раскинул руки, чтобы обнять друга как всегда. Александр не мог сдержать улыбку счастья и словно растворился в чистой радости.
— Вы выглядите совершенно фантастически, — сказал Пауль, хлопнув Александра по плечу грубовато и шутливо. — Боже мой! Да вы выросли! Меньше чем за год вы фантастически подросли! Но где же красная ковровая дорожка? Где духовой оркестр? Где танцующие девушки?
— Я не знал, что вас привлекают такие вещи, — ответил Александр, — иначе я обязательно обеспечил бы вам торжественный прием.
— В самом деле? И были бы танцующие девушки?
— Для вас что угодно, Пауль. Видеть вас — замечательно! Я правда так думаю.
— И для меня чудесно встретиться с вами и увидеть, что вы достигли больших успехов. Я предсказывал это. Разве не я это предсказал? Я и раньше всегда говорил, что этот тихий малыш затмит всех нас, — разве не так? Пока мы занимаемся болтовней, он делает дело.
Паулю понравилась машина Александра. Он обошел ее, изображая, что падает в обморок от восхищения. Он игриво похлопывал ее, будто она красивая девушка. А когда Александр влез на сиденье и взялся за руль, Пауль доверительно промурлыкал: "Машина что надо! Мне кажется, это то, о чем мечтал Мичел Арлен". Всю дорогу до Голливуда Пауль не умолкал и, как всегда, вел беседу в экстравагантной неподражаемой манере. Он вертелся на сиденье, разглядывая проходивших по улице девушек, болтая обо всем с отличавшей его легкостью.
Александр забронировал ему номер в "Амбассадоре". Пауль был в восторге. Ему понравилось, как выглядела комната, а так же горничная, и он не замедлил перемигнуться с ней в коридоре.
Вечером Александр дал ужин в честь Пауля, на который он пригласил Джеймса Нельсона, Дэвида Уоттертона с женой, Адольфа Менджау, Ирвинга Тальберга и Норму Ширер и двух самых хорошеньких девушек, каких только мог найти среди актрис, только что заключивших контракт со студией. Пауль всех очаровал. К четырем утра девушки были уже дома, а Пауль и Александр прогуливались по Уилширскому бульвару, обессиленные до головокружения от разговоров и нахлынувших новостей, которые они сообщали друг другу, и каждая из них была важная.
Впервые после приезда Пауля на миг установилась тишина, оба чувствовали себя слегка неловко из-за того, что выплеснули друг на друга так много новостей, что их невозможно было переварить.
— Они не собираются публиковать ваш роман? — спросил Александр после некоторого молчания, осознав, что это была самая серьезная новость, к которой он не отнесся с должным вниманием.
— Нет, никто, — сказал Пауль.
— Я не могу себе представить, чтобы роман оказался плохим; судя по отрывкам, которые я читал, и по тому, что вы мне рассказывали, он не может быть плохим.
— Плохим?! — возмутился Пауль. — Это шедевр, и поэтому они не могут принять его, он их раздражает. Они считают эту книгу непристойной. Тут уж их не одолеешь. Если для них половой акт — непристойность, тогда, конечно, эта книга непристойна, но это их вина, а не моя. Им кажется прекрасным, как вы понимаете, что потомство является на свет с помощью реверансов, или же от страстных поцелуев, или любого другого способа бесполого размножения. Но они не хотят допустить мысль о том, что секс — это не только острые ощущения, но он может быть и трагическим — может быть трагедией, разрушающей чью-то жизнь, рвущей человеческие связи, и поэтому его надо описывать самым честным образом и с не менее подробными деталями, чем, скажем, какой-нибудь ландшафт или обед. Да, этого они не хотят понять и допустить. Посмотрите, как ополчились на Лоуренса в Англии, на Стаупитца в Америке. Должно пройти лет пятьдесят, прежде чем то, что я говорю сейчас, будет принято.
— Пауль, мне бы хотелось прочитать роман.
— Вы прочитаете его, но там нет ничего такого, с чем вы могли бы работать, Александр.
— Увидим, — сказал Александр. — Осторожно! Смотрите под ноги, мы с вами чуть не упали. В какое время завтра за вами прислать автомобиль? Вы хотите поехать в студию?
