Дженнифер Уайнер - Чужая роль
— Марша!
Роуз уставилась на Маршу, только что вернувшуюся из туалетной комнаты вместе с Джейсоном и Александром.
— Издеваешься? Им по четыре года!
— Своими глазами видела! — поклялась Эми.
— Она что, сдаивала молоко в их сухой завтрак?
— Во-первых, думаю, эти дети в глаза не видели сухих завтраков. И во-вторых, я знаю, как выглядит кормление грудью: грудь, ребенок, рот!
Роуз нервно отхлебнула апельсинового сока с шампанским.
— Что же, по крайней мере это органическое питание.
И тут перед ними выросла Сидел Феллер.
— Спасибо, что устроила все это, — бросила Роуз. Сидел, обхватив себя руками, наклонилась к ней.
— Могла бы, для разнообразия, хоть раз в жизни поблагодарить по-человечески, — прошипела она.
Роуз круто развернулась и вскинула брови.
— Неужели!
— Надеюсь, ты получишь именно ту свадьбу, которую заслужила, — процедила Сидел, устремляясь к двери.
Роуз покачнулась, ощущая абсолютную опустошенность и что-то вроде ужаса.
— Боже! — прошептала она. — Должно быть, Сидел слышала, как мы говорили о ходячем молочном баре по имени Марша.
— О нет! — ахнула Эми. — Мне ужасно жаль.
Роуз закрыла глаза руками.
— Господи. Уж это точно не то, о чем, как утверждает брошюра «Новая еврейская свадьба», люди должны говорить на приеме в честь невесты.
— Не обращай внимания, — отмахнулась Эми и взялась за весы. — Представляешь, мой большой палец весит четыре унции!
Под конец они погрузили подарки в такси, доставили на квартиру Роуз и отправились в ближайший бар, где долго топили горести в бесчисленных «Мимозах» и гадали, сколько же лет собирала и хранила Сидел эти гнусные фотографии и приготовила ли такой же «сюрприз» для Мэгги, если та надумает выйти замуж.
Роуз вернулась в пустую квартиру. Саймон оставил записку, сообщив, что пошел выгулять Петунью и купить еды на ужин. Роуз остановилась посреди кухни и устало вздохнула.
— Мне нужна мама, — прошептала она.
И это в какой-то мере было правдой. Не то чтобы ей безумно недоставало матери. Но, будь здесь мама, удар, нанесенный Сидел, не казался бы таким сокрушительным. Мать обняла бы Роуз и послала мачеху в ту напитанную серой бездну, которая когда-то ее извергла. Мать коснулась бы головы Роуз волшебной палочкой, и убогое платье превратилось бы в чудесный подвенечный наряд. Мать знала бы, как все устроить.
— Мне нужна мама, — повторила Роуз, вдруг осознав, что всего больше ей недостает Мэгги. Пусть у Мэгги нет волшебной палочки и подвенечного платья, она по крайней мере умела насмешить Роуз.
Даже сейчас Роуз слегка улыбнулась, представляя, как Мэгги произнесла бы подогретый «Мимозой» тост или осведомилась бы у Моей Марши, нельзя ли получить немного грудного молока к кофе. Мэгги уж точно знала бы, как справиться ситуацией. И Мэгги, помоги ей Бог, — это все, что было у Роуз.
— Я должна немедленно убраться отсюда, — прошептала она и, вынув из шкафа рюкзак, набила вещами, которые, по ее мнению, могли понадобиться во Флориде: шортами, босоножками, купальниками… положила бейсболку и томик «Путешествия Честити», позаимствованный у матери Саймона. Две минуты в Интернете обернулись билетом за двести долларов до Форт-Лодердейла. И только потом Роуз подняла трубку и набрала номер телефона, указанный в письме Мэгги, номер, который неведомо для нее самой хранился где-то в глубинах памяти. И, когда трубку подняла сестра, Роуз мигом забыла речь, продиктованную Эми, и просто сказала:
— Мэгги? Это я.
52
— О'кей, — скомандовала Мэгги. — Все по местам.
Миссис Лефковиц стояла слева от выхода из терминала.
Льюис встал в центре. Элла подошла к нему. Мэгги раскатывала взад-вперед на скутере миссис Лефковиц, оглядывая свое воинство.
— Теперь таблички!
Все трое дружно подняли самодельные таблички. На табличке миссис Лефковиц было написано «Добро пожаловать», Льюис держал картонку с надписью «Во Флориду», а на табличке Эллы красовалось «Роуз».
Сама Мэгги держала плакат с коллажем из роз, вырезанных из журналов миссис Лефковиц по садоводству.
— Прибыл рейс пять двенадцать из Филадельфии, — раздался голос из динамика. Мэгги так сильно топнула по тормозу, что едва не свалилась со скутера.
— Знаете что? — объявила она. — Думаю, лучше, если вы будете ждать у багажного конвейера.
— Что? — переспросила Элла.
— Что? — растерялась миссис Лефковиц. Мэгги неловко повертела табличку в руках.
— Просто… до моего отъезда… мы с Роуз вроде как поссорились. Может, будет лучше, если я сначала с ней поговорю. С глазу на глаз.
— Ладно, — кивнула Элла, уводя Льюиса и миссис Лефковиц.
Мэгги глубоко вздохнула, расправила плечи и, подняв плакат, стала всматриваться в поток пассажиров.
— Старушка… еще одна… мамаша с младенцем… где же Роуз?
Мэгги отставила плакат, вытерла вспотевшие руки о шорты, а когда снова подняла глаза, навстречу шла Роуз, почему-то казавшаяся выше, чем помнила Мэгги. Загорелая, с румянцем на щеках и распущенными волосами, скрепленными двумя заколками из перегородчатой эмали, в розовой футболке с длинными рукавами и шортах цвета хаки. Мэгги с удивлением увидела, как перекатываются мышцы на ее ногах.
— Эй! — тихо воскликнула Роуз. — Красивый плакат. А где наша таинственная бабушка?
У Мэгги больно сжалось сердце. Неужели Роуз не хочет знать, как дела у сестры? Или ей все равно?
— Элла у багажного конвейера. Давай свой рюкзак. Это все, что у тебя есть? Выглядишь отлично. Гимнастика?
— Велосипед, — пояснила Роуз и так быстро направилась по проходу, что Мэгги едва успевала за ней.
— Эй, притормози!
— Я хочу видеть бабушку, — бросила Роуз, не глядя на сестру.
— Она никуда не денется, — заверила Мэгги и вдруг краем глаза заметила, как на руке Роуз что-то блеснуло. Платиновая полоска с квадратным бриллиантом!
— О Боже! Обручальное кольцо?
— Угу, — буркнула Роуз, глядя прямо перед собой. Сердце Мэгги замерло. Столько всего случилось за это время, а она ничего не знала!
— Это…
— Другой парень, — сухо ответила Роуз.
Сестры подошли к багажному отделению. Элла, Льюис и миссис Лефковиц нерешительно смотрели на Мэгги. Потом Льюис поднял табличку.
— Вот она! — воскликнула Элла, спеша навстречу внучкам. Льюис и миссис Лефковиц потащились следом. Роуз выступила вперед и кивнула, внимательно изучая лицо Эллы.
— Привет, — обронила она.
— Сколько же лет прошло. Сколько лет, — прошептала Элла, делая шаг вперед, и Роуз смущенно позволила обнять себя. Очевидно, она все еще была не в своей тарелке, потому что скованно озиралась.
