Барбара Фритти - Летние секреты
— Не знаю, — призналась Кейт. — Сейчас, оглядываясь назад, легко говорить, что мы все просто сошли с ума, но ты не понимаешь, насколько бессильными мы чувствовали себя. Отец стремится к победе несмотря ни на что. Кэролайн несовершеннолетняя. Я не могла взять ее и сбежать с яхты, даже если бы решилась на это. У меня не было никаких денег. Мы жили на лодке больше двух с половиной лет. Я должна была слушаться папу. У меня не было выбора. Ни у кого из нас.
— Зачем было держать это в тайне? — поинтересовался Тайлер. — Вас бы дисквалифицировали?
— Нет, но папа не хотел, чтобы Кэролайн оказалась в центре внимания, причем нежелательного внимания. Он защищал ее.
— Чушь! — Тайлер подался вперед. — Он никому не рассказывал, потому что не хотел выпасть из центра внимания. Не хотел, чтобы пресса отвлеклась на беременную девушку-подростка, попавшую в неприятную историю. Разве это неправда?
— Да, это так, — согласилась Эшли, которая впервые подала голос за все время разговора. — Папа был одержим этой гонкой. Он стал другим человеком в эти одиннадцать месяцев. Он не позволил бы ничему и никому помешать его победе. Я не помню ни одного разговора с ним, чтобы он не беспокоился о парусах, о скорости лодки или о погоде. Когда мы рассказали ему о Кэролайн, он едва ли обратил внимание на эту новость. Он ответил: «Ладно, мы разберемся с этим позже, когда вернемся домой. Сейчас у нас гонка, мы должны ее выиграть».
— Папа не хотел отвлекаться от своей цели из-за беременности Кэролайн, — добавила Кейт. — Он знал в глубине души, что отвечает за случившееся. Он не присматривал за ней как следует. Мне кажется, что он чувствовал свою вину, хотя ничего и не говорил. В глубине души он понимал, что сам позволил Кэролайн скатиться вниз.
— Ты действительно так думаешь? — спросила Кэролайн. — Ты считаешь, он чувствовал свою вину и поэтому всегда казался сердитым? Тогда он отстранился от меня, мы почти не разговаривали. Я считала, что он расстроен, он едва мог смотреть на меня.
Тайлер с трудом верил своим ушам. Хотя чему тут удивляться? Проведя день с Дунканом, он понял, насколько это трудный и сложный человек. Он мог быть очень симпатичным, а мог — настоящим ублюдком.
— Значит, ваш отец не позволил никому рассказывать о состоянии Кэролайн? Он заставил ее спрятаться на лодке и взял с вас клятву все держать в тайне.
— Он купил мне стопку детских журналов и детских книг, — сказала Кэролайн.
— Великолепно. — Тайлер с отвращением покачал головой. — Он не слишком хорошо относился к тебе, Кэролайн. Дункан должен был показать тебя врачам, найти того парня, от которого ты забеременела. И много чего еще, что полагается делать настоящему отцу. А он только и думал о победе в гонке любой ценой. И вы по-прежнему защищаете его, даже сейчас.
— Вы не знаете его так, как мы, — с мягким упреком сказала Кэролайн. — Он может быть лучшим, а иногда самым лучшим из всех отцов.
— Но в основном он был плохим отцом, — высказала свое мнение Эшли.
— Разве ты не согласна, Кейт?
Тайлер с интересом ждал ее ответа. Возникло ощущение, что ее точка зрения находится где-то между двумя крайностями.
— Он наш отец, Тайлер. И ты судишь наши действия через восемь лет после свершившегося факта. Когда оглядываешься назад, все выглядит гораздо яснее, чем тогда, — сказала Кейт.
— Согласен, — кивнул он. — Расскажите мне о рождении девочки. Должно быть, это произошло вскоре после шторма. Уже после того, как вы добрались до порта? — Сестры обменялись взглядами и не спешили с ответом. Это еще больше разожгло любопытство Тайлера. — Ну что? — подталкивал он их.
— Я рожала во время шторма, — сказала Кэролайн. — Не знаю, было ли это из-за стресса или страха или от чего-то еще, но так вышло. У меня начались схватки минут через десять после начала шторма. Вот почему я осталась внизу в каюте. Мне было очень больно. Джереми то и дело приходил проведать меня.
— Джереми… — повторил Тайлер, понимая — вот еще одна частица головоломки. Он повернулся к Кейт: — Ты хотела, чтобы он был на борту и помогал вам с Кэролайн и ребенком, если он родится раньше.
— Отчасти, — призналась Кейт. — Я испугалась. У Кэролайн были слабые схватки, и, хотя вряд ли она могла родить так рано, я боялась, что это может случиться. Отец не вникал ни во что. Я не могла даже поговорите с ним о состоянии Кэролайн.
— Когда ребенок родился и кто отдал его?
— Девочка родилась на рассвете, мы старались поддержать Кэролайн как могли, — вздохнула Кейт. — Эшли сделала больше всех. Она прочитала, что смогла найти о родах. Честно говоря, я все еще была в шоке от потери Джереми, от меня было мало толку. Папа тоже был рядом. Смерть Джереми быстро отрезвила его. Но в основном Эшли занималась Кэролайн.
— Я даже не могу себе представить ту ночь, — покачал головой Тайлер. — Сначала ты борешься за свою жизнь, потом теряешь жениха, потом твоя сестра корчится в родовых муках. — Он посмотрел на Кейт с изумлением.
Кейт ответила ему мрачной улыбкой.
— Это все произошло так быстро. За двадцать четыре часа мы увидели, как один человек уходит из этого мира, а другой входит в него. Все происходящее казалось нереальным. Утро после шторма выдалось такое тихое. Солнце, казалось, насмехалось над всем, что мы пережили. Как будто мы придумали и ужасный шторм, и смерть Джереми. Или все увидели один и тот же дурной сон. Но вещи Джереми лежали на его койке, только он уже не нуждался в них. А Кэролайн держала на руках ребенка, когда наша потрепанная во время шторма яхта добралась до порта. Мы все были измучены, совсем без сил.
Голос Кейт затих. Тайлер увидел, как Эшли положила руку на колено сестры, успокаивая ее, и продолжила рассказ:
— Когда мы добрались до Гавайев, нас встретили репортеры, которые поджидали участников гонки. Мы прибыли в числе первых, но не привлекли к себе особого внимания. Новость о гибели «Бетси Мэри» распространилась как лесной пожар, все только и говорили об этом. Папа спустился с яхты и дал интервью. Затем он отправил Кейт и меня заморочить им голову. Репортеры поговорили с «девочками МакКенна», как обычно называли нас, и были вполне довольны. Я все ждала, что кто-то спросит нас о шторме, о Джереми, но никто ничего не спросил. Многие подходили к Кейт, высказывали соболезнования, пытались ее утешить. Другие экипажи знали, что они обручились прямо перед стартом. Вскоре стало ясно, что никто не знал о переходе Джереми на нашу яхту перед последним этапом.
— А вы не сказали им?
— Нет, мы этого не сделали.
— Папа отвез меня в больницу на осмотр, — подхватила эстафету Кэролайн. — Я была так растеряна, испугана, что смутно помню, что тогда происходило. Врач сказал папе, что он знает людей, которые хотели бы взять ребенка. — Она глубоко вздохнула, помолчала, погрузившись в воспоминания. — Я обняла свою девочку в последний раз и отдала док-тору. И повесила ей свой медальон на шею. Я хотела, чтобы у нее было что-то мое, этот медальон дала мне моя мать. — Кэролайн умолкла. — Я плакала три дня подряд.
