Драйв - Кейт Стюарт

— Спасибо.

— С прошедшим, — сказал он, уходя от ответа на мой вопрос. — Вчера мне звонил парень по имени Гэри. Я дал ему свою рекомендацию.

— Спасибо, — произнесла я, когда он подошел ко мне у прилавка. В груди вспорхнули бабочки и тут же тяжелым комком осели в животе.

— Полагаю, тебя можно поздравить.

— Пока рано. Мне еще не предложили работу.

— Она твоя, Стелла, — сказал он, его голубые глаза внимательно изучали мое лицо. Я кивнула, совершенно не горя желанием обсуждать свою потенциальную работу.

— Ты согласишься?

— Не знаю, — ответила я, пристально изучая его реакцию, пытаясь понять, нравится ли ему эта идея. — Мое будущее сейчас, считай, одна большая неизвестность.

— Хочешь присесть? — спросил он.

— Только если хочешь ты, — честно сказала я.

Пожалуйста, скажи, что хочешь.

Женщина принесла его коробку, и он добавил к заказу два кофе. Он заказал мне мой обычный, точно так, как я люблю, и мгновенно на глаза навернулись слезы. Я не смогла это скрыть.

— Наверное, мне стоит уйти.

— Стелла, давай присядем.

Я кивнула и проследовала за ним к столику. Он снял пиджак — жест, который я видела сотни раз, — но сейчас на это было больно смотреть.

— Читала прошлый выпуск. Очень крутой материал, — сказала я, делая глоток кофе. Аппетит напрочь пропал.

— Да ну?

— Ага, — я улыбнулась. — Но кто я такая, чтобы судить, будучи той самой девушкой в нелепой футболке, чье мнение не имеет значения.

Нейт усмехнулся.

— Ты же знаешь, что это чушь. Я же говорил тебе… — Он запнулся, и мне захотелось стукнуть себя по лбу. Он говорил мне это в ту ночь, когда мы расстались. Нейт прокашлялся. — В общем, думаю, мы оба знаем, что твое мнение имеет вес с тех пор, как тебя опубликовали в Rolling Stone.

Я уставилась на него в изумлении.

— Ты видел?

— Видел. Хотел тебе позвонить. — Он проговорился, и нам обоим стало неловко. — Я так гордился тобой.

Я улыбнулась, и по моей щеке скатилась предательская слеза.

— Для меня это многое значит.

— Не плачь, — прошептал он. — Я не привык это видеть. Мне это чертовски не нравится.

— Это мой новый способ терапии, — пробормотала я, чувствуя, как щеки заливает жар. — Это и пончики. — Я поерзала на стуле под тяжестью его взгляда.

— Стелла, я увидел, как ты сюда вошла, и подумал, что сейчас просто слечу с катушек, ясно? У меня, блядь, сердце остановилось. Ты стала еще красивее. Какие бы «недостатки» ты ни пыталась мне показать, я их не вижу. А теперь давай добьем этого слона в комнате, потому что я хочу с тобой поговорить, — его голос стал густым, хриплым. — Я скучаю по своему лучшему другу.

В мгновение новые слезы подступили к глазам, пока я пыталась прокашляться.

— Ты не ненавидишь меня?

— Никогда. Боже, я никогда не смогу тебя ненавидеть, — заверил он, наклоняясь и стирая слезы с моих щек.

— Ты никогда не заставлял меня плакать, — выдохнула я, вложив в слова всю ту тоску, что жила во мне. Я схватила его руку и прижала к своему лицу. — Никогда. Я тоже скучаю по тебе, Нейт. Очень.

— Стелла, я надеялся…

Мой телефон завибрировал, заставив нас обоих вздрогнуть, и мы разом опустили взгляды на экран, где ярко высвечивалось имя Рида.

Нейт вздохнул и откинулся на спинку стула.

Сердце колотилось, я сжала кулаки на коленях и торопливо начала объяснять Нейту:

— Это чистая случайность. Мы не…

— Самое печальное, что я тебе верю, — сказал он, и тут же зазвонил его телефон. — Ответь. — Он кивнул в сторону моего телефона. Я подняла трубку буквально за секунду до перехода на голосовую почту, а Нейт тем временем вышел за дверь.

— Рид, — произнесла я, и по лицу потекли теплые слезы.

Этого не может быть.

— Мне так чертовски жаль, — выдохнул он, запыхавшись. — Стелла, я застрял посреди долбанных джунглей под ливнем. Не могу поверить, что ты взяла трубку.

Я рассмеялась от облегчения, наблюдая, как Нейт нервно расхаживает на улице перед витриной, время от времени бросая взгляд в мою сторону.

— В джунглях?

— Почти, — сказал он, всё еще переводя дух.

— Где ты?

— Мы в Индонезии. Адам переживает какую-то фазу поиска себя, все эти муки творчества, чушь собачья. Ему приспичило обрести просветления, и он решил, что нам, как группе, надо сделать это вместе. Так что где я? В седьмом круге ада, но клянусь Христом, я не хотел тебя ранить. В смысле, что не звонил. И не только. Стелла, прости за те слова. За ту ночь. За ситуацию, в которую тебя поставил. Это было нечестно. Я просто не могу ничего с собой поделать. Когда я вижу тебя, я просто не могу…

— Рид?

— Хочу, чтобы ты знала: я уважаю твой выбор. Ненавижу быть тем, кто ведет себя «по-взрослому», потому что это значит… — он выдохнул, — …что я теряю тебя. Но ты должна знать: я никогда не хотел видеть эти слезы. С меня хватит. Я больше не хочу причинять тебе боль.

— Я знаю.

— Я люблю тебя. Всегда. Что бы ни случилось. Ты должна это знать.

— Знаю, Рид. Правда.

— Ты не злишься на меня?

— Нет. — Еще одна горячая слеза скатилась по щеке, пока я вытирала лицо. Месяцами — ни слова ни от одного из них, и вот теперь меня загоняют в самую невозможную ситуацию, какую только можно представить. Рид вздохнул в трубку.

— Чем занимаешься?

— Покупаю пончики. Толстею.

— Вот на это я бы с удовольствием посмотрел, — усмехнулся он.

— Если я так продолжу, разглядеть меня будет проще простого.

— Ты чертовски красивая. Это вообще единственное, что я в тебе вижу.

— И ты тоже, — сказала я искренне. — Я так горжусь тобой. Кажется, я никогда тебе этого не говорила.

— Мной? Это ты попала в Rolling Stone, — с гордостью произнес он. — Я читал, Стелла. Купил тысячу экземпляров. Отправил их Пейдж.

— Правда? — спросила я, чувствуя, как сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

— Подумал, сможешь разослать семье. Тысячи хватит? — он снова рассмеялся, и этого звука было достаточно, чтобы добить меня окончательно.

— Черт бы побрал эту жизнь, — прошептала я.

— Стелла, мне нужно бежать. Телефон садится. И я не уверен насчет этого запасного аппарата, он выглядит так, будто его только что притащили со съемочной площадки «Парка Юрского периода. Можно… можно мне иногда звонить? Я знаю, это, наверное, будет бесить его, но Стелла…

— Да. Пожалуйста. Да, — тихо сказала я, надеясь, что он не услышал дрожь в голосе. — Звони, когда угодно.