Мария Акулова - Залечишь мои раны?
— Подожди, — отстранившись, Снежана свела брови на переносице. — Объясни мне еще одну вещь. Тогда, на нашем третьем первом свидании, зачем ты потащил меня на ту базу?
Марк тоже скривился, но юлить не стал.
— Я увидел тебя на Дне рождения Самарского как раз тогда, когда Саша в очередной раз завела разговор о том, что лучше бы мне состоять в отношениях. Так, знаешь ли, возникнет меньше вопросов насчет моих педофилически — гейских предрасположенностей.
— И ты решил, что в отношениях можно состоять со мной?
— Я решил, что я хотел бы состоять в отношениях с тобой. А потом об этом прознала Марина. Подозреваю, что от Саши о том, что отношения нужны для дела, ну и от отца или еще каким‑то чудом о том, что у меня появилась ты.
Снежа хмыкнула, но промолчала. Нельзя сказать, что в то время она уже у него появилась. Так… Просто была неподалеку.
— Она компостировала мне мозг до тех пор, пока я не поклялся, что приглашу тебя на базу. Пригласил. Пожалел. Не обо всем, конечно, но о многом пожалел.
— А я нет, — получив ответ еще на один вопрос, Снежана решила вновь вознаградить вроде бы провинившегося мужчину поцелуем. — Мне привычней, когда в тебе прячутся недостатки, чем слышать о том, какой ты примерный отец.
Марк отстранился, смотря как‑то недоверчиво.
— Примерный? Не шути, Снеж. Я обеспечиваю мать своего ребенка деньгами, которые она тратит на наркотики. Я сам десять лет тому был не намного лучше, чем она. Не хотел бы я такого примера своим детям.
— Господи, Самойлов, какой же ты сложный, — Снежана закатила глаза, окончательно перебираясь на колени к мужчине. — Твой ребенок сейчас спит в своей кровати, улыбается во сне, а ты бросаешь все в мире дела, ради того, чтоб его защитить. Кто ты после этого?
— Ну, никак не при… — ему не дали договорить, закрывая рот поцелуем. Это сложно было выразить словами, но сейчас Снежана им гордилась. Несмотря ни на что. Ни на те ужасы, которые он рассказал о своем прошлом, ни на его когда‑то глупость. Она гордилась тем, что он способен на то, что имеет сейчас. Способен любить не просто ребенка. Способен любить чужого ребенка, способен бороться за него, способен признавать свои слабости и упорно не хочет видеть свои достоинства.
А еще ей было немного страшно. Потому, что знать это все — тоже ответственность. Перед ним, перед виденной всего раз девочкой, а еще перед Мариной и Леонидом, с которым они еще не встречались.
Воспоминания о словах Самойловой заставили Снежану сжать мужчину в объятьях еще сильней. Теперь она понимала, почему они не сказали Марку о болезни отца. Он обвинит во всем себя. Точно обвинит.
— Ты мой любимый при… мер, Марк, — она только на секунду оторвалась от мужчины, провела пальцами по волосам, вглядываясь в ясные карие глаза, а потом снова нежно коснулась губ напротив. Раз, второй, третий. Любить идеальных людей — просто. А любить человека с прошлым, ошибавшегося, обладающего недостатками — намного приятней. Потому, что все мы такие. Всем есть что прощать, в каждом есть то, с чем придется смириться.
— Снежка, — девушка почувствовала, как руки на талии сжимаются сильней, притягивая к себе ближе.
Если он ожидал, что услышав всю его правду, она развернется и уйдет — ошибся. Конечно, информации было много. Пожалуй, слишком много. Но она ведь именно этого хотела. Правды, честности, открытости. Он открылся, и Снежана была за это благодарна.
Впервые, сегодня они засыпали не у нее. В его постели тоже было уютно. Хотя, дело, наверное, не в постели. С ним уютно. Снежана устроилась на широкой груди, чувствуя давление подбородка на темечке, а еще нежные касания пальцев на спине.
— Ты не рассказала, как прошла выставка.
Марк долго молчал, думая о чем‑то своем, а Снежа не мешала. Наверное, обдумывал, в чем подвох. Вряд ли верил, что все может быть так просто. Но все действительно было именно так. А его страхи… Пусты.
Конечно, он боялся посвящать Снежу в свои тайны, боялся, что спугнет этим, боялся, что спугнет ребенком, женой — наркоманом, а еще боялся за Катю. Вдруг не сложится? Это ведь травма. А ей и так хватит травм.
— Хорошо, — Снежана поерзала, устраиваясь удобней. Она уже успела забыть о выставке. Как‑то совсем вылетело из головы.
— Насколько хорошо?
— Она была сегодня вечером, Самойлов, как ты думаешь, можно уже говорить о ее успешности? — на душе было спокойно — спокойно. Настолько, что даже на подколки остались силы.
— Ну, я‑то еще вчера тебе говорил, что она обречена на успех, так что… — мужчина улыбнулся. — Что будем делать завтра?
Снежане было настолько хорошо, что открыть глаза ей стоило огромных усилий, чуть перевернуться, складывая на груди Марка руки и укладывая на них подбородок тоже, а вот вновь улыбнуться было легко.
— Завтра ведь пятница?
Марк кивнул.
— Твой день?
Снова кивок.
— А что вы обычно делаете по выходным?
— То, что хочет Катя, а вечером я отвожу ее к Марине с отцом, а сам еду к тебе.
— Значит, так и будет. — Снежана вновь устроилась удобней, готовясь спать. Знала, что он растерян. Ожидал не этого. Даже обидно как‑то. Почему же он постоянно ждет от нее чего‑то хуже, чем есть на самом деле?
— Снежка, — через какое‑то время мужчина расслабился, вновь уткнулся подбородком в белое темечко.
— Давай спать, Марк. Я жутко устала.
Он не ответил. Только вздохнул облегченно и, кажется, закрыл глаза. Уже на грани сна и яви Снежана услышала, как он вновь ее за что‑то благодарит. Дурак, за что?
— Спасибо тебе, солнце.
Глава 22
Утро же получилось нервным. Нервным сначала для Снежаны, потом… для Снежаны, а совсем потом… тоже для нее.
Проснулась девушки ни свет ни заря, не сразу поняла, где находится, а когда поняла, скатилась кубарем с кровати, стянув за собой одеяло. Сделала это с чувством, с грохотом, с большого перепугу.
— Ты чего? — Марк еле продрал глаза, поднялся на локтях, наблюдая за тем, как она в панике окидывает взглядом комнату.
— Катя… — Снежана убедилась, что со всех сторон удачно обмотана, а потом повернулась к двери, чего‑то ожидая.
— Что Катя? — то ли он жестко тупит спросонья, то ли с ней действительно что‑то странное, но Марк пока так и не понял, с чего вдруг она переполошилась.
— Вдруг Катя зайдет? — Снежа обернулась, бросая укоризненный взгляд на… отца. — Представь, она зайдет, а тут я, — и как‑то брезгливо указала на себя.
Марк усмехнулся.
— Давай спать.
Видимо, мужчина посчитал, что объяснять ей ничего не нужно. Повернулся на другой бок, подбил подушку, затих. Только ненадолго. Быстро понял, что ложиться обратно Снежана не спешит. Стоит, растеряно смотрит на него, потом на дверь, на себя…
