Заложник зла - Рэйвен Дарк

— Черт, — рычит он, — так хорошо. Это то, для чего ты создана, — он лижет мое ухо, кусает меня за плечо так сильно, что я хнычу, и снова сжимает свою хватку, пока у меня не начинает кружиться голова, — это то, во что ты будешь ввязываться каждую ночь. Жесткий трах в твою задницу.

Боже, помоги мне, он никогда не чувствовался таким диким, я никогда не чувствовала себя такой дикой. Осознание этого наполняет меня смесью беспомощности, страха и потребности. Я обречена на такую жизнь, когда меня используют как его игрушку, не заботясь о том, как сильно он причиняет мне боль.

Когда его хватка ослабевает настолько, что я могу дышать, я хочу сказать ему, что он труп, что я убью его, но он продолжает сжимать свою хватку, перекрывая мне доступ воздуха, иногда достаточно долго, чтобы по-настоящему напугать меня. Удовольствие, которое он вгоняет в меня, раскалено добела и обжигает, ощущение того, что мне перекрывают доступ воздуха, каким-то образом усиливает его. Когда он кусает и посасывает мою шею, сжимая мое плечо почти слишком сильно, это заставляет меня быстрее двигаться к освобождению.

Я выпустила на волю зверя, зверя, чья потребность бесконечна, обрекая меня на муки, которым нет конца. Как будто в этот момент я меньше, чем рабыня. Я даже не человек. Я — дырка для его использования. Его губы терзают мои, без чувств, без тепла.

Я выгибаюсь под ним, извиваясь и воя. Моя ненависть к нему никогда не горела так ярко.

— Привыкай к этому, воровка, — рычит он, яростно вонзаясь в меня.

Я кричу, его пальцы сжимаются, и я задыхаюсь. Спайдер наклоняется, и в следующее мгновение он запихивает мои трусики мне в рот. От запаха моего мускуса и ощущения мокрой ткани у меня кружится голова, а клитор пульсирует.

Он толкается в меня сильнее, и я издаю приглушенные стоны, приглушенные, бесполезные и чертовски горячие.

Спайдер рычит от удовольствия, как будто звуки, которые я издаю, заводят его еще больше. — Ты никогда не уйдешь от меня, — его рука зажимает мой рот, удерживая мои трусики внутри, — это все, на что ты годишься. Принимать меня в свою задницу.

Собственничество, полное унижение в его голосе — это слишком. Еще несколько толчков, и я разрушаюсь, разваливаясь на части с треском и криком. Спайдер дико толкается, а затем рычит, освобождаясь.

Тяжело дыша мне в ухо, он выдергивает мои трусики у меня изо рта, затем приподнимается достаточно, чтобы мои руки соскользнули, прежде чем снова упасть на меня. — Черт. Я не ожидал, что это будет так чертовски хорошо. Ммм.

Шок лишает меня дара речи, и я лежу тут, оцепенев и пошатываясь, пытаясь понять мир, который, кажется, перевернулся с ног на голову.

Долгое время Спайдер лежит, навалившись на меня, его горячая щека прижимается к моей спине. Его руки скользят вокруг меня в том, что кажется пародией на привязанность.

Меня поражает то, что я сделала, и стыд поглощает меня в своих глубинах, смешиваясь с горячей ненавистью к нему. Он сказал, что это все, на что я гожусь. Мои глаза щиплет от горячих слез.

— Ты можешь слезть с меня сейчас, пожалуйста? — огрызаюсь я, приходя в ярость.

— Нет, — интонация в его тоне говорит мне, что он ухмыляется. Глубокое удовлетворение в его голосе высмеивает мой растущий гнев.

— Почему ты так поступаешь со мной? — ворчу я, кладя подбородок на подушку.

— Почему? — он кладет подбородок мне на плечо, — потому что ты чертовски сексуальна. Потому что ты моя. Потому что мне нравится причинять тебе боль.

Я качаю головой. — Ты не можешь так думать. Я отказываюсь верить, что тебе нравится боль. В этом должно быть что-то еще.

Он ворчит. — Ты начинаешь нести чушь о том, что ты знаешь, что во мне есть что-то хорошее? Ты думаешь, что сможешь спасти меня от моих демонов, Эмма? Превратишь меня в хорошего парня своей волшебной киской?

Ладно, теперь он просто намеренно жесток. Я пытаюсь понять его, пытаюсь найти какое-то подобие надежды, но, возможно, нет ничего, за что можно было бы зацепиться.

— Слезь с меня.

Он смеется и обнимает меня крепче. — Здесь для тебя нет ничего хорошего. Перестань искать это.

Но он лжет. Однажды я увидела в нем хорошее. Я провела неделю с мужчиной, который теперь неузнаваем для того, кто лежит со мной в этой постели. Как будто Спайдер похоронил его глубоко внутри, где я не могу до него дотянуться.

Спайдер снова тянется к моему горлу, и меня охватывает паника, но он не душит меня. Вместо этого он отстегивает поводок от передней части ошейника и отбрасывает его в сторону, так что он свисает со столбика кровати. — Иди спать, женщина, — шепчет он мне на ухо, — отдохни. Тебе понадобится твоя энергия для завтрашнего вечера, когда мы сделаем это снова.

О боже.

Беспомощность хватает меня за лодыжки и тянет еще глубже в свои ледяные глубины. Как я могла когда-либо влюбиться в него? Как я могла когда-либо подумать, что между нами что-то есть? Стыд гложет меня изнутри, печаль разрывает мое сердце.

Текила сказала мне принять ту часть меня, которая нуждалась в нем, которая расцветала из-за опасности в нем. Она сказала мне принять тьму внутри него, но я не могу этого сделать. Я не могу принять его, если все, что у меня есть — это боль и разбитое сердце.

Дело в том, что если я не могу принять его, если я не могу принять это как свою жизнь, тогда что мне остается?

Наверное, это прозвучит странно, но я чувствую себя почти обманутой, преданной. Как будто он заставляет меня поверить, что то, что у нас было, было всего лишь иллюзией. Колония обманула меня, заставив поверить, что мир — это злое место, полное опасностей, от которых только они могут меня защитить, и все же Спайдер не так уж сильно отличается от них. Он пытается убедить меня, что то, что у нас было, было ложью, что человека, в которого я влюбилась, там нет.

Я думаю, это тот момент, когда это произошло. Когда я поняла, что обманывала себя, что пыталась сохранить надежду на то, что